Маса, до сего момента интереса к рассказу не проявлявший, навострил уши.
– Инчересно, – сказал он, не донеся намыленную кисточку до щеки господина. – И все стари друг друга убивачь?
– Представьте себе, нет. Ведь люди-то сознательные, передовые. Сплошь одни господа Лебезятниковы, если вы помните сего персонажа из романа «Преступление и наказание». Ревность и моногамия в коммуне строжайше воспрещены как общественно опасные явления. Пара, которая не желает делиться своей любовью с товарищами, из коммуны исключается и должна навсегда покинуть долину. Детей воспитывают общими усилиями. Мать ребенка известна, а все мужчины считаются его отцами или братьями, в зависимости от возраста.
– Что происходит, когда дети вырастают? – спросил Эраст Петрович. – Неужто им не хочется вырваться из этого… к-коллектива в большой мир?
– Некоторым хочется. Но очень скоро почти все возвращаются обратно. В большом мире одиноко, да и страшно, если привык жить среди своих.
– И много жителей в к-коммуне?
– Полсотни взрослых, десятка два детей. Хотя взрослые там – те же дети. Непрактичные, неспособные за себя постоять. – Полковник уже не улыбался, его лицо стало озабоченным. – И кто-то решил этим воспользоваться. Я обратился к вам, потому что «Луч света» нуждается в защите. Коммунаров терроризируют бандиты. Та самая шайка, что пыталась захватить поезд – Черные Платки. Появилась она недавно, никто про нее толком ничего не знает. Некоторое время назад ограбили почтовый вагон. Сегодня вот снова совершили нападение на железную дорогу. Предположительно логово у них в Дрим-вэлли, но наверняка это неизвестно.
Эраст Петрович задрал подбородок, чтоб Масе было удобнее завязывать галстук.
– Я не понимаю. Зачем вам понадобился сыщик? Почему просто не обратиться в полицию?
– Здесь вам не Бостон и не Нью-Йорк. Полиции как таковой нет. В соседнем с долиной городке Сплитстоуне есть маршал, но он не может навести порядок даже на собственной территории. В графстве Крук есть федеральный маршал, но и он не станет ничего предпринимать, пока не получит доказательств.
– Доказательств чего?
– Что банда действительно обосновалась в Дрим-вэлли. Тут есть одна трудность. – Стар нервно поморщился и хрустнул длинными пальцами. – Никто не верит, что Черные Платки прячутся в долине. Русские доверием у властей не пользуются, их считают безбожниками и подозрительными чудаками. Ситуация и в самом деле странная. Понимаете, в Дрим-вэлли живут и другие арендаторы, община мормонов. Они не только не видели там бандитов, но и уверяют, что никаких Черных Платков в долине быть не может.
– А велика ли долина?
– В том-то и дело, что мала. От края до края мили три-четыре. Кто-то из двоих лжет – или коммунары, или мормоны. С какой целью, непонятно. Вот я и хочу, чтобы вы разрешили эту загадку. Если шайка действительно терроризирует наших социалистов, ее нужно образумить. Не удастся добром – значит, силой.
Эраст Петрович ненадолго задумался.
– В каких отношениях мормоны с русскими?
– В скверных. Точнее сказать, отношений нет. Коммунары считают соседей невежественными мракобесами. А сами они для мормонов – прихвостни Сатаны. Прибавьте к этому вечные раздоры из-за спорных земельных участков.
Дело показалось Фандорину до того прозрачным, что он лишь головой покачал. Тоже еще «загадка». Примитивное уравнение с одним неизвестным. Он хотел язвительно спросить: «А вам не приходило в голову, что черный платок на физиономию может привязать кто угодно?» Но задал другой вопрос.
– Маврикий Христофорович, а что вам-то за интерес влезать в эти д-дрязги? Вы же разумный эгоист, а не альтруист.
Стар смущенно кашлянул:
– Ну да, я эгоист. Забочусь о собственном покое. Кузьма Кузьмич, председатель, ужасно прилипчивый субъект. Замучил меня своими жалобами, житья от него нет. Помогите, спасите, на вас вся надежда. По-своему он прав. Это ведь я в свое время нашел для него долину, помогал обустроиться. Значит, несу ответственность. Они не на шутку перепуганы, бежать оттуда хотят… Эх, нужно было в свое время не слушать этих юродивых, а выкупить долину на мое имя, и пусть жили бы себе. Теперь поздно. Я недавно заикнулся об этом владельцу, Корку Каллигану, так чертов ирландец затребовал сумасшедшие деньги. Вся территория, вместе с мормонской половиной, не стоит и десяти тысяч, он же требует сто. Потакать своей совести за сто тысяч долларов – это уж, извините, эгоизм чересчур неразумный. За такую сумму можно скупить все горные долины штата Вайоминг. Кому они нужны? Однако бросать в беде несчастных дураков тоже нельзя. Последний раз их выручаю, честное слово! Если, конечно, вы согласитесь взяться за это заковыристое дело. А не возьметесь – право, пошлю их к черту. Пусть пропадают пропадом. Надоели.
Он поглядел на Эраста Петровича, так неумело изображая жестокосердие, что Фандорин улыбнулся. «Разумный эгоист» был ему симпатичен.
– Хорошо, попробую разобраться. П-полагаю, много времени это не займет.
– Правда?! Дорогой вы мой! Камень с души снимете.
Маврикий Христофорович ужасно обрадовался и сделался суетлив, будто боялся, что сыщик передумает. Подскочил к Фандорину, помог продеть руку в рукав сюртука и чуть не подталкивая поволок к двери.
– Тот чек останется у вас. Это, как я и обещал, компенсация за утруждение. Что согласились приехать. Вот вам еще один чек – аванс и на расходы, – совал он в карман Эрасту Петровичу бумажку. – А закончите дело – рассчитаемся окончательно, внакладе не останетесь, слово Мориса Стара. Отправляйтесь в Сплитстоун, там придется купить лошадей, иначе в Дрим-вэлли не проедешь. Я останусь здесь – дел много, да и что вам от меня проку? Но до Сплитстоуна доедете с комфортом, я одолжу вам свою разъездную карету. Отличнейшее транспортное средство, сами увидите! Идемте, идемте, а я пока расскажу вам про владельца долины…
Когда они вышли к воротам, там действительно уже дожидался запряженный экипаж. При первом взгляде на него Эрасту Петровичу показалось, что, подобно Фениксу из пепла, возродился загубленный салон-вагон. Та же золотая эмблема со звездой, сияющие лаком стенки, хрустальные фонари по углам. Лишь размер чуть поменьше, да спереди не паровоз, а четверка першеронов. Зато кучер в цилиндре и белых перчатках.
– Вот он, мой катафалк, – с гордостью объявил полковник. – Второго такого во всем мире не сыщете. Изготовлен по специальному заказу в Лондоне. Пускай в Сплитстоуне к вам отнесутся с почтением. На Западе, как везде: встречают по одежке. А публика там скандальная, сами увидите… Ну, езжайте с Богом, хоть я в Него и не верю. Помогите соотечественникам. Кто ж их выручит, если не мы с вами?
Он крепко пожал Фандорину руку. Потом вдруг улыбнулся и доверительно сказал:
– Знаете, уезжал из России – не оглянулся. И не был с тех пор ни разу. Всегда считал: где делаешь дело, там тебе и родина. А тут последнее время ловлю себя на странном чувстве. – Он понизил голос, словно признавался в чем-то не вполне приличном. – Россию жалко. И вроде как виноват перед ней в чем-то. Старею, наверное. Сентиментален становлюсь. Вот мы с вами, сильные да везучие, ее бросили. И все у нас замечательно. А она пропадай, что ли?
– Не будем п-преувеличивать собственную значимость, – ответил Эраст Петрович с некоторым раздражением – «странное чувство», о котором говорил мистер Стар, было ему не вполне незнакомо. – Пережила как-то и Батыя, и Смутное Время. Без нас с вами. Россия – д-дама с характером.
Но Маврикий Христофорович его, кажется, не слушал. Переменчивое настроение полковника снова сделало зигзаг. Стар глядел через плечо собеседника и хитровато щурился, будто осененный неожиданной идеей.
– Кстати о дамах с характером, – прошептал он. – Поглядите-ка вон на ту рыжеволосую красотку.
Напротив ворот особняка находилась гостиница «Маджестик», импозантное трехэтажное здание парижской архитектуры. Перед стеклянными дверями стояла потрепанная, но добротная коляска, запряженная парой чудесных огненно-рыжих лошадок. Рядом прохаживалась девушка в дорожном платье и шляпке, из-под которой выбивались пышные локоны точно такой же пламенной масти. Барышня покрикивала на гостиничных боев, которые укладывали в коляску многочисленные свертки и коробки, а сама с любопытством разглядывала карету мистера Стара. Подошла ближе, дотронулась рукой до сверкающей дверцы, восхищенно покачала головой. Полковника и Фандорина, стоявших в тени ворот, она не приметила.
