– …совершенно уничтожить многогранного может только… светлый металл! Если многогранный погибает от светлого металла, он уже никогда не возродится вновь!

«Так это же… серебро!! – Вспыхнула в его голове яркая, как молния догадка. – Светлый металл, окончательно уничтожающий многоликих – это не сталь, как они сами думают, это – серебро!! У меня есть светлый клинок – воистину смертельный клинок для многоликих!!! Для… оборотней!!!»

С этого утра Вотша быстро пошел на поправку. На четвертый день он уже сидел в постели, на восьмой начал вставать и выходить во двор. Вагат за это время успел сдать сидевшим в Улабе обменщикам и кузнь и литье и чеканку в обмен на монеты, так что через две недели они с Вотшей смогли отправиться назад, в свой родной айл Уругум. Лошадь Вотши, на которой они привезли в Улаб свой товар, им пришлось оставить у дядюшки Барыка – второй раз вести бедное животное через заваленный каменной осыпью перевал было просто невозможно. Вотша, правда, выглядел и чувствовал себя довольно слабо, да и повязки с плеча и груди еще не сняли, но оставаться дольше в Улабе не хотел, к тому же и семья Вагата наверняка начала беспокоиться.

Из Улаба они вышли на рассвете, и спустя час нырнули под густую хвою могучего соснового леса. В лесу было по-осеннему прохладно, сыро и тихо. Неторопливо шагая по довольно широкой тропе, через узловатые корни, протянувшиеся поперек нее, Вотша и Вагат негромко переговаривались. Разговор их вертелся в основном вокруг удачной поездки в Улаб. Монет, вырученных за сработанные ими оружие и металлическую утварь, вполне должно было хватить на выплату откупа.

Однако скоро эта тема исчерпала себя. Они немного помолчали, а затем Вагат негромко поинтересовался:

– А откуда тебе этот меч знаком?..

– Какой меч?.. – Не оборачиваясь к кузнецу, переспросил Вотша. И хотя Вагат понял, что Вотша прекрасно знает, о каком спрошен, он поддержал эту «игру»:

– Ну, тот, что тебе ирбис отдал.

Вотша посмотрел вверх, словно хотел увидеть скрытое сосновыми лапами небо, а затем негромко ответил:

– Это… мой меч. Я из стаи восточных волков, мой прадед был знаменитым воином. Волки меня, совсем маленького мальчишку, и владению мечом учили. И с вашим княжичем я в Крае на турнире сошелся, и… побил его!.. Вот тогда наша княжна и вручила мне этот меч, как награду победителю. А потом меч у меня отобрали, а сам я едва ноги унес. Ваш князь меч у Всеслава выкупил и своему сыну отдал…

– История… – Медленно протянул Вагат, недоверчиво поглядывая на Вотшу.

– Как-нибудь я тебе ее поподробнее расскажу. – Пообещал Вотша. – А сейчас надо подумать, что нам с… серебром делать?!

– А что с ним делать? – не понял Вагат.

Вотша остановился и внимательно посмотрел на кузнеца, а затем снова двинулся вперед, рассуждая на ходу:

– Ты что, не понял – это же смерть многоликих! Смерть мгновенная и беспощадная! Я когда под лапой ирбиса лежал, во мне и сил-то совсем не оставалось, если бы он не сказал, что в обмен на мой труп потребует у Всеслава Ладу, я и ударить бы его не смог, на одной ненависти рука поднялась. Кинжал мой, наверное, едва шкуру ирбису пропорол, а он загнулся и сгорел! Ты понимаешь, что это серебро его сожгло?!!

– Понимаю, – кивнул Вагат, – только я думаю, это просто какой-то невероятный случай!

– Нет!.. – Покачал головой Вотша. – Это не случай… Вернее – это случай, открывший нам возможность истребить многоликих, уничтожить их владычество над извергами!!

Теперь уже на месте остановился кузнец:

– Уничтожить многоликих?! Твоим серебром?!! А если это простая случайность?.. Если на других многоликих твое серебро не подействует?!!

– Вот я и думаю, каким образом испытать мой кинжал еще раз! – Проговорил Вотша, снова пускаясь в путь. – А сейчас я хочу, чтобы ты показал мне, наконец, куда ты спрятал мой меч!

Вагат взглянул на Вотшу и усмехнулся:

– Слушай, Бамбарак, и что ты цепляешься за этот меч?! Ты что не понимаешь, насколько опасно иметь его при себе?! Если кто-то увидит это оружие в твоих руках и донесет многоликим, тебя растерзают, и никакое серебро тебе не поможет!! Подумай, может оставить его там, где он сейчас лежит? Пройдет время и может быть его можно будет взять без опаски?

Несколько минут Вотша шагал молча, словно обдумывая слова своего наставника, а потом покачал головой и тихо проговорил:

– Нет, Вагат, этот меч вручила мне княжна Лада… Когда он в моей руке, силы мои удесятеряются, сомнения покидают меня. Когда я смотрю на этот клинок, передо мной стоит лицо княжны, и у меня вырастают крылья. С этим клинком я не боюсь всех многоликих Мира!!

Вагат покачал головой и чуть заметно усмехнулся:

– Интересный ты парень – всех многоликих собираешься уничтожить, а многоликую княжну из сердца выбросить не можешь! Да, ладно, меч твой, тебе и решать… Заберем его, но… его же надо будет нести с собой, как ты его укроешь от посторонних глаз?..

Вотша пожал плечами и ничего не ответил. Дальше они шли молча.

Лес закончился, и путники вышли на луг, начинающийся от опушки сосняка. Вотша остановился – вот оно, то самое место, где их нашел княжич стаи южных ирбисов Юсут, где он получил назад свой чудесный меч, где его никому не нужный кинжал из металла-изгоя одолел неуязвимого многоликого!

– Отдыхать не будем! – Оборвал его воспоминания Вагат. – Перейдем перевал сразу, тогда Четам можно будет обойти ночью, и нас никто не увидит!

Вотша кивнул, и они снова двинулись вперед.

Луг, отделяющий сосновый лес от каменистой осыпи, накрывшей перевал, был совсем невелик, так что уже через несколько десятков шагов под их ногами захрустел мелкий камень. Всего две недели назад они уже проходили этим путем и хорошо помнили насколько он был сложен и опасен, но сегодня продвигаться вверх по каменистой осыпи оказалось гораздо легче. Возможно, дело было в том, что всю последнюю неделю над перевалом лили бесконечные дожди, и под этими потоками воды осыпь слежалась. Во всяком случае мелкие камешки не уходили из-под ног при каждом шаге, не устремлялись вниз, увлекая за собой вышележащие пласты. Кроме того, сами путники шли налегке, без тяжелой поклажи, что тоже давало им возможность лучше удерживаться на склоне.

Когда они прошли примерно половину осыпи, накрывшей перевал, Вагат, шагавший первым остановился и внимательно оглядел окружающее пространство. Мелкий камень, покрывавший довольно крутой склон, сливался с бледно-серым небом, по которому стремительно бежали низкие облака, обещая новый дождь, а впереди, справа, вырастала серая гранитная стена, словно знак, указывающий на верхнюю точку перевала. Вагат отвязал от пояса моток веревки, повернулся к также остановившемуся Вотше и, бросив веревку ему под ноги, коротко бросил:

– Подожди меня тут!..

Он свернул чуть левее и направился к довольно большому серому в красноватых прожилках валуну, до половины присыпанному мелкими каменными осколками. Валун лежал на самом краю пологого склона, по которому поднимались изверги, а с другой стороны от него каменистое поле уходило вниз гораздо круче и заканчивалось обрывом. Оказавшись рядом с этим валуном, Вагат опустился на одно колено и принялся отгребать в сторону каменную крошку, спустя пару минут, он нашарил что-то в камнях и, крепко ухватившись, потянул на себя. Через мгновение Вотша увидел в его руках, узкий, длинный предмет, завернутый в старую рогожу и обвязанный кожаным ремешком. Вагат поднялся на ноги и, осторожно ступая по камням, двинулся назад. Вотша сделал шаг в его сторону, но кузнец выбросил вперед руки и, чуть повысив голос, приказал:

– Оставайся на месте!

И в ту же секунду камни под его ногами пришли в движение – довольно большой пласт осыпи начал медленно оседать, соскальзывать вниз, в сторону обрыва, под которым виднелся далекий лес.

Вагат тут же прекратил движение и осторожно лег на камни…

Вотша хотел рвануться на помощь, но вовремя сообразил, что рискует увеличить оползень. А камни между тем начали постепенно замедлять свое движение и через пару минут вовсе остановились. Некоторое время Вагат лежал неподвижно, а затем приподнял голову и огляделся. Вставать на ноги он не торопился – видимо, каменная осыпь под ним была слишком ненадежна.