Так кем же все-таки были эти загадочные племена, разбросанные по всей Европе (не забудем и винделиков в Альпах!), эти славные мореходы, чьими потомками на Балтийском побережье были славные варяги-русь? Для нашей же темы мы должны обратить особое внимание на территорию современной Голландии, откуда и происходит вождь сикамбров Меровей, давший имя целому роду. Опять обращаемся к авторитету А. С. Хомякова: «Рейнское устье представляет последние следы славянства на берегах Северного моря. Предположение о том, что морины (от море, теперь Зеланд) и менапии действительно принадлежали к вендскому поколению и были братьями жителей прилуарских, предположение, основанное на сходстве имен, торговом быте, мореходстве и градостроительстве, обращается в бесспорную истину при подробнейшем исследовании предмета. Нет следов ни помина, чтобы славяне проникли в Голландию во время великого переселения народов европейских после Р.Х. Между тем, кто же не узнает их в названии вильцев, живших и воевавших подле теперешнего Утрехта и оставивших имя свое в названии, общепринятом в средние века, города Вильценбург».
Земли современной Голландии связаны со славянской темой не только через племя вильцев. Самая интересная и загадочная связь славянства и германцев прослеживается через знаменитый род Вольсунгов, из которого происходил легендарный Зигфрид. По древнескандинавским сагам, родоначальник Вольсунгов — Сиги слыл сыном бога Одина. Известно, что Сиги стал в свое время владыкой некой гуннской державы, а жену себе взял силой из семьи двух королевичей, правивших в Гардарике, т.е. на Руси. От этого брака у Сиги был сын Рери (Рерир «Младшей Эдды»). Позднее Сиги был убит братьями жены, но сын Рери отомстил за отца. У самого Рери долго не было наследника. После долгих молений Один послал Рери валькирию, которая принесла, сидевшему на кургане старому королю волшебное яблоко. Подарок Одина помог Рери зачать сына, который и стал родоначальником Вольсунгов, при этом по бабке происходившему от князей Гардарики.
После того, когда в свете накопленных исторической наукой фактов для норманнистов стала очевидной невозможность напрямую выводить варягов-русь из столь дорогой их сердцу Скандинавии и отождествлять их с германцами, «сумрачный германский гений», а вслед за ним и доморощенные «приват-доценты», наследственно страдающие комплексом неполноценности, усугубленным разжижением мозгов, изобрели сразу две новые «блестящие» теории, чтобы разорвать связующую нить генетической преемственности между древними венедами, варягами и Русью.
Первая теория — виртуозна, как быстрые шахматы. Все побережье Южной Балтики «академики» отводят абсолютно неизвестным античной древности «северным иллирийцам» — венетам. Балканы же при этом заселяются теми же умниками также не замеченными античной ученостью праславянами. Затем, как полагают остепененные научными званиями мужи, племена совершили рокировку и поменялись местами. Как понимаете, без взаимной договоренности столь серьезное мероприятие вряд ли бы состоялось.
Чтобы совсем не путать историков древности и современности, «северные иллирийцы» решили сохранить свое самоназвание — венеты, но также с удовольствием представлялись любопытствующим греко-римским исследователям иллирийцами. Праславяне же продолжали играть в кошки-мышки с античными историками и, незаметно исчезнув с Балкан, на Севере вероломно прозвались венедами, при этом ассимилировали всех «северных иллирийцев», кому юг показался жарковатым, ну и всех замешкавшихся с переселением.
Вторая теория призвана была подкрепить первую. Чтобы как-то поддержать виртуальных «северных иллирийцев», на побережье Балтики немецкие ученые подселяют кельтов. Раз ученый немец хочет видеть у себя под боком древних кельтов, то в этом желании ему просто грех отказать. И вот уже и доморощенные историки прозревают во всем населении Южной Балтики ославянившихся кельтов. Отстрелявшись многочисленными монографиями и получив очередные звания и гранты, ученые умники вдруг заметили, что произошла некоторая неувязочка. Ведь ответить на недоуменные вопросы о том, кем же все-таки считать венетов, кельтами или иллирийцами, они как-то не подумали.
И вот тут «сумрачный германским гении» проявляет несвойственную ему виртуозную гуттаперчевость. Венетов объявляют совершенно отдельной языковой группой индоевропейской семьи, благополучно вымершей и не оставившей никаких следов. Нет группы — нет проблемы, похороним славного покойника и забудем. Все чудно, но осадочек какой-то остался. Ах, вот в чем дело, беда-то какая, в I веке до Р.Х. известны какие-то вполне живые венеды Балтики, как-то уж очень плавно ставшие в раннем Средневековье бесспорными славянами. А тут еще эти тугодумы финны с незапамятных времен называют всех соседей славян, по преимуществу восточных, венедами! Они что, не могли догадаться, что перед ними ославянившиеся кельто-иллирийцы? Ну, о чем не догадывались древние угро-финны, быстро догадались немецкие ученые.
Все дело в том, что эти малозаметные, вечно забитые и изначально весьма малочисленные славяне, выходя из своих Припятских болот (или Балканских теснин), злобно и быстро ассимилировали всех и всякого на своем пути. Вот и досталось от них великим и славным венетам. Да еще и имя у них незаконно похитили. И вот этот бред кочует из одной «ученой» книжки в другую.
Нелепость и предвзятость этих построений еще в XIX веке доказал наш светлый ум А. С. Хомяков. Жаль только, что прочесть его никак не удосужатся отечественные исследователи проблемы происхождения и расселения загадочных венедов. В замечательной книге «Семирамида» дан исчерпывающий ответ нашим и не нашим неоиллиристам, неокельтистам, а по сути своей, все тем же убогим неонорманнистам. А. С. Хомяков предельно убедительно, на исторических примерах показал, что славяне в обозримой истории продемонстрировали почти полную неспособность или нежелание к ассимиляции чужих этнических групп и народов. Зато сами были зачастую вполне податливым материалом для ассимиляции.
Конечно, здесь необходимо сделать одну важную оговорку. Дело в том, что в более древние времена, никак не отраженные в античных источниках, предки славян в своем продвижении на запад и юг действительно передали свой язык и самосознание народам, носителям совершенно отличных от первоначального нордического славянского типа расовых признаков. Речь идет о темных и круглоголовых расах древней доиндоевропейской Европы: динарской высокорослой и альпийской (восточной) низкорослой. В XIX веке ученые даже называли эти расы кельто-славянскими, считая, что именно они и были изначально представлены среди древних племен кельтов и славян. Однако скоро расология набрала достаточно научного материала для того, чтобы осознать, что древние кельты и славяне принадлежали в основном к нордическому светлоокрашенному расовому типу.^
Таким образом, в доисторические времена славяне действительно ассимилировали две древние доиндоевропейские расы Европы, сохранив, однако, даже в южнославянских народах расовое ядро первоначального нордического типа. И сейчас, среди македонцев, самых южных славян, нередко встречаются светловолосые люди нордической расы. Но в те времена продвигавшиеся на юг индоевропейцы сталкивались не с сильными племенными объединениями, а с разрозненными родами, чем и объясняется их ассимиляция. Но уже в ранней античности ситуация в Европе меняется. Тем более ассимиляционные процессы текли совершенно иначе, когда почти вся Европа стала индоевропейской. Нужно отметить, что и в среде германских и кельтских народов растворилось большое количество крови рас динарской и альпийской, рас, которые издавна заселяли центр, юг и западную часть Европы.
Впрочем, современная наука придает слишком большое значение этим процессам в древности, механически перенося туда реалии современной действительности. Даже признанные ассимиляторы германцы, несмотря на целенаправленную политику, до сих пор не смогли полностью поглотить славян Южной Балтики. В Германии еще живут племена лужицких сербов! В древности же многие племена не только ассимилировались, но чаще выдавливались с территории или просто уничтожались. Хрестоматийный пример германской ассимиляторской политики балто-славянское племя пруссов, которое было просто уничтожено. Прибалтийские же эсты и летты попали в немецкое и шведское рабство на семьсот лет. Сколько лет или веков потребуется этим беднягам, чтобы выдавить из себя немецкого раба? Думается, очень много, если это состояние вообще не стало наследственно передающимся генетическим кодом этих народов.
