Как все странно выглядит, – говорил Густав.

Когдато в молодости меня волновали эти белые ночи, их призрачный свет, он проникал вглубь подворотни, в каждую впадину, лепнину барельефов, повсюду проступали невидимые прежде черты зданий.

– Чтото необычное тут... не пойму, – бормотал Густав.

И меня до сих пор томила тайна белых ночей. Чтото я понял, разглядывая рисунок Добужинского к «Белым ночам» Достоевского. Иллюстрация изображала такую же набережную, у ее перил стояли двое. Графика. Черное и белое. Ничего другого у художника не было. Но это был не день, это была ночь, белая ночь. Откуда это следовало, что именно белая ночь? Каким способом этого добился художник? Секрет долго не давал мне покоя. Однажды сработало: на рисунке не было теней! Ни у людей, ни у предметов. Светло, белое небо и никаких теней.

Мое давнее открытие заинтересовало Густава. Он поднял руку, наклонился, ища свою тень, ее не было. На плитах тротуара ничего не отражалось. Густав неуверенно хмыкнул. Он не представлял, что так может быть. Мы вспомнили фантастическую повесть Шамиссо про то, как герой продал свою тень дьяволу и какие беды обрушились на него. Во время войны в окопах и у нас, и у немцев тоже были белые ночи, но они были другими. Мы вспоминали, что те ночи были без ракет, и без них видна была нейтралка, удобно, но никакого волшебства.

–Сказочный город... – Густав помолчал и добавил: – хорошо, что он уцелел. Что мы не вошли сюда.

– Хорошо, что мы не сдались, – сказал я. Мне подумалось, что, кроме всего прочего, мы сохранили город белых ночей. Многое мы сохранили, да вот людей не сохранили. Они уходили, почти все ушли, кто куда. Среди них я вдруг увидел моего лейтенанта. Он тоже уходил вместе с Женей Левашовым, Володей Лаврентьевым. Совсем молодой, тоненький, перетянутый ремнем, густая шевелюра торчала изпод лихо сдвинутой фуражки. Сбоку болталась планшетка. Он мне нравился. Хотя, честно говоря, порядком надоел. Надоела его наивность, доверчивость, он никак не мог понять, что со мной произошло. Конечно, жаль, что мы расстаемся, но пора жить без него, без его мечтаний и упреков.

notes

1

О, мой бог! (нем.)

2

Так не бывает (нем.)

3

Правда, другая войнв (нем.)

4

Невозможно... Жизнь не может быть так ужасна... Cон... Все возможно... У Фрейда есть... Это не реально... Сон не наказуем... Не боюсь... Все пройдет... Знаю... Настоящая жизнь – это детство. Мой дядя... Мы сидим в саду... (нем.)

5

Катись все к черту! (нем.)