THE QUEEN’S VOW

by C. W. Gortner

Copyright © 2012 by C. W. Gortner

All rights reserved

© К. Плешков, перевод, 2013

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Никто не верил, что мне предначертано стать великой.

Я появилась на свет в кастильском городке Мадригал-де-лас-Альтас-Торрес. Меня – здоровую и на удивление спокойную инфанту, чей приход в мир сопровождался звоном колоколов и официальными поздравлениями, но отнюдь не фанфарами, – назвали в честь матери, Исабель Португальской. У отца, короля Хуана Второго, уже имелся наследник от первого брака, мой единокровный брат Энрике; а когда два года спустя родился мой брат Альфонсо, укрепив мужскую линию рода Трастамара, все сочли, что моя участь – сидеть за прялкой в монастыре или стать разменной монетой для Кастилии, выйдя замуж за иноземного принца.

Как это часто случается, Богу было угодно располагать иначе.

В моей памяти и поныне свеж день, в который все изменилось.

Мне не исполнилось и четырех лет, когда отец слег от лихорадки и уже несколько недель не покидал своих апартаментов в алькасаре[1] Вальядолида. Отца, сорокадевятилетнего короля, прозванного за его правление Эль-Инутиль – Бесполезный, – я знала мало. Помню лишь, как папа, высокий и худой, с грустными глазами и бледной улыбкой, однажды позвал меня в личные покои и подарил гребень, украшенный драгоценными камнями и финифтью в мавританском стиле. С меня не сводил пристального взгляда невысокий смуглый сеньор, который стоял позади отцовского трона, властно положив руку на его спинку.

Несколько месяцев спустя я случайно услышала от фрейлин матери, что того невысокого сеньора обезглавили и его смерть повергла отца в безутешную скорбь.

– Lo mató esa Loba Portuguesa[2], – говорили дамы. – Португальская Волчица погубила кондестабля Луну за то, что он был фаворитом короля.

– Тихо! – вдруг прошипела одна из них. – Девочка все слышит!

Заметив, что я сижу рядом в нише, вся обратившись в зрение и слух, они замерли, словно вытканные на гобелене фигуры.

Еще через несколько дней меня поспешно разбудили, закутали в плащ и повели по коридорам алькасара в королевские апартаменты; на сей раз, однако, я оказалась в душном зале, где горели жаровни, а в завитках фимиама плыли негромкие голоса коленопреклоненных монахов, поющих псалмы.

Свет масляных ламп на позолоченных цепях отбрасывал тени на мрачные лица вельмож в пышных одеяниях.

Передо мной стояла большая кровать с задернутым балдахином.

Я остановилась на пороге, безотчетно высматривая взглядом невысокого сеньора, хотя и знала, что его нет в живых. Затем заметила любимого отцовского сокола, что сидел в нише, прикованный цепью к серебряной жердочке. Птица повернулась ко мне, в больших зрачках блеснуло пламя.

Я замерла, и мне вдруг стало невыносимо страшно.

– Ступай, детка, – подтолкнула меня няня, донья Клара. – Его величество, твой отец, просит тебя подойти.

Я уцепилась за ее юбку, уткнулась лицом в пыльные складки. Позади послышались тяжелые шаги, и чей-то низкий голос произнес:

– Это и есть наша инфанта, малышка Изабелла? Ну-ка, покажись, дитя мое.

Подняв взгляд, я увидела рослого мужчину с бочкообразной грудью, в темном облачении гранда. С полноватого, украшенного эспаньолкой лица на меня смотрели проницательные светло-карие глаза. Этот человек не показался мне симпатичным; скорее, он походил на избалованного дворцового кота, но улыбка заворожила – как будто он улыбался лишь мне одной, искренне и заботливо, и никто его больше не интересовал.

Мужчина протянул мне удивительно изящную для рослой фигуры ладонь.

– Я архиепископ Каррильо Толедский, – сказал он. – Идем, ваше высочество. Ничего не бойся.

Я нерешительно взяла его за руку, почувствовала, как мою ладонь сжимают сильные и теплые пальцы. Облаченные в темные одежды монахи и придворные, казалось, смотрели на нас с тем же бесстрастным интересом, что и сокол в нише.

Архиепископ поставил меня на скамеечку для ног возле кровати, чтобы я смогла встать рядом с отцом. Изо рта короля с шумом вырывалось хриплое дыхание, восковая кожа обтягивала кости. Глаза его были закрыты, руки с худыми пальцами скрещены на груди, словно у изваяния на искусно отделанной гробнице, какими изобиловали наши соборы.

Услышав мой испуганный возглас, Каррильо прошептал на ухо:

– Ты должна поцеловать его, Изабелла. Благослови своего отца, дабы он мог с миром покинуть эту юдоль слез.

Затаив дыхание, я наклонилась и быстро коснулась губами отцовской щеки, ощутила лихорадочный озноб на его коже, отпрянула – и увидела по другую сторону кровати чей-то силуэт в черном плаще.

На одно кошмарное мгновение я приняла его за призрак мертвого кондестабля, который, по словам фрейлин, часто посещал замок, жаждая мести. Но затем отблеск света от свечей скользнул по его лицу, и я узнала моего сводного брата, принца Энрике. Меня удивило, что он здесь, – обычно он держался вдали от королевского двора, предпочитая свой любимый casa real[3] в Сеговии, где, как говорили, держал стражу из неверных и зверинец с экзотическими животными, которых кормил из собственных рук. Копну растрепанных светлых волос Энрике скрывал алый тюрбан, подчеркивая странный приплюснутый нос и маленькие, близко посаженные глаза, отчего принц походил на взъерошенного льва.

От его загадочной улыбки по спине пробежал холодок.

Архиепископ взял меня на руки и вышел, словно никаких важных дел для нас больше не осталось. Из-за его широкого плеча я видела, как собираются вокруг кровати придворные и гранды, слышала, как становятся громче песнопения монахов, и заметила, как сосредоточенно, почти страстно, склонился Энрике над умирающим королем.

В эту минуту наш отец, Хуан Второй, испустил последний вздох.

В мои комнаты мы не вернулись. Крепко прижав меня к могучей груди, архиепископ быстро дал знак няне, что ожидала за дверями, и направился вниз по винтовой лестнице. Тусклая луна в ночном небе едва просвечивала сквозь пелену облаков и тумана.

Когда мы вышли из тени замка, архиепископ бросил взгляд в сторону боковых ворот – темного квадрата, врезанного в дальнюю наружную стену.

– Где они? – напряженно спросил он.

– Не знаю, – дрожащим голосом пробормотала донья Клара. – Как вы и просили, я сказала ее высочеству, чтобы ждала нас здесь. Надеюсь, ничего не случилось.