– Слушай, Ник, как тебе это удается? – Анечка, возомнившая себя едва ли не лучшей подругой Вероники, все не могла угомониться и оставить девушку в покое.
– Что – это? – без выражения процедила Вероника. Страшно болела голова… А ведь сегодня такой важный день, сон снова откладывается до лучших времен…
– У тебя почти все экзамены, все просмотры – все на отлично. Тебя терпеть не может половина преподов, но ты три года лучшая студентка если не курса, то живописного отделения – точно. Сколько твоих работ забрали в фонд?
– Без понятия, – пожала плечами Вероника. Сдались ей эти работы… Новые напишет, было б вдохновение. – Много. Ань, ты точно уверена, что тебе нужен мой ответ?
– Да! – тряхнула гривой рыжих кудрей Анна, затягиваясь.
– Ладно. Слушай. Я не трачу по два часа на макияжи-маникюры и прочую хрень ежедневно, не заливаюсь той дрянью, которую вы называете выпивкой, не дурманю мозги сигаретами, – Вероника резким, рассчитанным движением выдернула изо рта Ани окурок и отшвырнула в пыль. – Вместо посиделок размалеванных пьяных дур рисую этюды и не таскаю в свою постель озабоченных юнцов. Достаточно?
Никто из группы (одиннадцать человек, не считая самой Вероники) не проронил ни слова, пока она удалялась. Только когда горделиво прямая спина Вероники скрылась за турникетами проходной, Аня не сдержалась и обронила одно емкое, точно выражающее суть, слово:
– Сука!..
Услышь ее Вероника, удовольствие она испытала бы непомерное. Впрочем, она и без Анны отлично знала, что собой представляет. Более того – гордилась этим.
Зависть и злоба – лучше, чем жалость.
…Как это было три года назад, еще в школе… Скрипнули сжатые зубы. Последний год обучения превратился в сущий кошмар – все вокруг словно сговорились задавить ее своим состраданием. За спиной непрестанно шушукались, учителя опускали глаза… Почти выпускница, шла на золото и вдруг такое…
Вероника ненавидела их за жалость, которой они травили ее. Ненавидела – и ничего не могла сделать. День за днем терпела она притихающих при появлении девушки одноклассников, отводящих взгляды учителей, которым ее золотая медаль была много нужнее, чем ей. Особенно теперь.
А потом сорвалась. Посреди урока встала и вышла из класса, когда при опросе домашнего задания ее «случайно» забыла спросить историчка. Зашла к директору и потребовала документы.
– Деточка, что случилось? – изумилась пожилая, добродушная женщина, поправляя старомодные очки. – Кто тебя обидел?
– Я НЕ деточка. Мои документы, пожалуйста. Я ухожу.
– Как же так! – всплеснула руками директор. – Не могу я тебя отпустить, рассказывай, что стряслось?
«А ведь она не угомонится!» – поняла тогда Вероника. Пришлось объяснять.
– Надоело быть экзотической зверушкой. Надоели поблажки учителей, лишь бы не испортить мне оценки. Надоело, что в коридоре в мою спину тычут пальцами. Хватит причин?
Ее уговорили остаться, взывая к благоразумию – бросать школу за полгода до выпускного по меньшей мере неправильно, пообещав устроить нагоняй учителям. Директор, женщина неглупая, умело сыграла на гордости Вероники, намекнув, что, уйдя сейчас, она только покажет свою слабость. Девушка согласилась с доводом.
И с этого дня замкнулась еще сильнее. А медаль они ей все-таки всучили…
…На композицию Вероника не пошла, работа для просмотра уже была одобрена куратором, он легко отпустил девушку домой, отметив для галочки присутствие в табеле. Конечно, после выходки во дворе ее уход едва ли останется незамеченным, но ей было глубоко и основательно начхать.
Пока безукоризненно вежливые сотрудники устанавливали оборудование, она пила чай на кухне и (в который раз!) взвешивала рациональность своего решения. Монтировали ИМПП отнюдь не бесплатно: это удовольствие стоило три тысячи «зелененьких», в переводе на родные рубли по нынешнему курсу почти сто тысяч. Деньги были. Родители несколько лет назад сделали вклад на ее имя «на всякий случай», после совершеннолетия Вероника могла распоряжаться им на свое усмотрение. Существовала еще одна, значительно более крупная сумма, но к ней Вероника не прикасалась. Это было наследство – страшное слово, одно упоминание которого приводило девушку в состояние депрессии.
Кроме того, государство ежемесячно выплачивало пособие «По потере кормильца», эти средства шли на проезд, коммунальные услуги и питание. Считать стипендию за деньги было бы шуткой не смешною, она даже стоимость кистей и картона под эскизы не окупала, не говоря уж про холсты и краски. Пособие прекратят выдавать, как только она прекратит учебу – это чуть более года в училище и шесть лет в академии. Казалось бы, не так уж и мало. Однако девушка вполне здраво смотрела на вещи и понимала, что художник – особенно художник неизвестный, только-только закончивший обучение – это тот же нищий, если у него нет финансовой поддержки извне. Сидеть вдоль проспектов с мольбертом и делать наброски лиц случайных прохожих – нет, не так видела Вероника свое будущее. А это означало, что у нее около семи лет на то, чтобы найти альтернативный источник доходов. И «Восхождение» вполне могло им стать, при грамотном подходе.
Все, за что вы платите, подключаясь к миру «Восхождения» – это модуль, напичканный датчиками, сканерами и кучей разных устройств, значение которых для Вероники, не сведущей в технике, постичь возможным не представлялось. Абонентской платы, как в большинстве ранних онлайн-игр, нет. Однако имеется внутриигровой аукцион за реальные деньги, с каждой сделки пять процентов отчисляются компании «Extra-World». Конечно, можно продавать вещи «в обход», но тогда никакой гарантии, что вас не обманут, у вас не будет.
Вероника не просто так посвятила несколько месяцев изучению доступной информации по «Восхождению». Она целенаправленно выбирала класс, самодостаточный до самых высоких уровней, пусть бы и сложный в развитии. Кроме того, она искала сведения о профессиях, о нестандартных квестах, о дополнительных возможностях, о всяческих мелочах, способных помочь ей в игре.
– Вероника Рудольфовна? – отвлек ее от размышлений голос инженера. – Установка завершена, осталась только идентификация. Ее вы можете выполнить после нашего ухода, при малейших осложнениях сразу же звоните в клиентскую службу.
Веронике даже любопытно стало, сколько же платят этим ребятам, что они настолько обходительны с заказчиками?… Когда-то при подключении выделенной линии интернета (кстати, одним из непременных условий подключения к «Восхождению» был интернет-канал от 2 гбит/с, так что российская глубинка могла лишь печально вздыхать) мастер явился, что называется под шофе, с фингалом под правым глазом и сыпал весьма спорными в плане приличия шуточками. Эти же ребята, в аккуратной униформе, порядочные, культурные – не шли ни в какое сравнение.
– Спасибо, – мило улыбнулась она инженеру. Заслужил!
– О, не стоит благодарностей, – еще больше удивил Веронику мужчина (неужели в наше время такие вообще могут существовать где-то, кроме женских романов?). – Распишитесь в накладной, пожалуйста.
Она расписалась. И еще минут двадцать после ухода работников пребывала в состоянии легкого шока.
Идентификация… Предполагалось, что пользователь сделает это самостоятельно: процедура не сложная, но мало кто станет ложиться в капсулу в плотной или уличной одежде, так что действо предполагало некую интимность. Веронике, например, совершенно не хотелось при посторонних переодеваться в спортивные шортики и маечку… Она немножко нервничала перед первым «погружением», все-таки смотреть записи – это совсем не то, что самой находиться в игре.
Вероника поставила таймер на три часа ночи: приходить на занятие по живописи совсем не спавши казалось ей плохой идеей. Сделала глубокий вдох, забралась в модуль, поерзала, устраиваясь поудобнее, закрыла крышку.
– Идентификация.
Несколько минут аппаратура считывала и фиксировала отпечатки пальцев, сердечный ритм, рисунок сетчатки глаза и другие показатели организма. В некотором роде это походило на медосмотр – только быстрый, безболезненный и высокотехнологичный.
