— Мэтью Скаддер.

— Вы из полиции?

— Нет, ушел оттуда несколько лет назад.

Он заморгал от растерянности.

— Не знаю… не знаю, зачем вы пожаловали ко мне. — Он явно чувствовал себя потерянным и беспомощным. Я не удивился бы, если бы он даже заплакал.

— Я что-то вроде вольного стрелка, — объяснил я. — Оказывая людям кое-какие услуги, подрабатываю себе на жизнь.

— Вы частный детектив?

— Официально — нет. Просто я держу свои глаза и уши открытыми, вот и все.

— Понятно.

— Я прочитал эту заметку о моем старом приятеле Джаблоне и подумал, что подворачивается как раз такой случай, когда я смогу оказать услугу. Вам.

— В самом деле?

— Я предположил, что в руках Орла-Решки находилось что-то, что вы хотели бы получить. Как уже сказал, я держу свои глаза и уши открытыми, поэтому могу знать много такого, о чем вы не подозреваете. Я также предположил, что в этом случае можно рассчитывать на вознаграждение.

— Понятно, — ответил он. Прежде чем он успел что-то добавить, зазвонил телефон. Он взял трубку и хотел было сказать, чтобы его ни с кем не соединяли, но выяснилось, что звонит мэр Нью-Йорка, и он не смог уклониться от разговора с Его Честью. Я сел и стал ждать, пока Теодор Хьюзендаль переговорит со своим высокопоставленным собеседником. Я почти не вникал в суть их разговора. Завершив беседу, Хьюзендаль по внутреннему телефону строго предупредил секретаршу, чтобы его не беспокоили, поскольку он очень занят.

Затем, повернувшись ко мне, тяжело вздохнул:

— Вы считаете, что можете надеяться на вознаграждение?

Я кивнул.

— Да. Чтобы возместить затраченное мной время и расходы.

— Так вы тот самый друг, о котором говорил Джаблон?

— Я был его другом, — подтвердил я.

— И эти фото теперь у вас?

— Скажем так: я, возможно, знаю, где они находятся.

Он положил ладонь на лоб и почесал макушку. Волосы у него были не слишком темно- и не слишком светло-каштанового цвета, не очень длинные, но и не короткие. Как и его политические взгляды, они, вероятно, не должны были никого раздражать. Он поглядел на меня поверх очков и вновь вздохнул.

— Я заплатил бы приличную сумму, лишь бы эти фотографии оказались у меня в руках, — произнес он ровным тоном.

— Могу вас понять.

— Вознаграждение будет… достаточно щедрым.

— Так я и предполагал.

— Я могу позволить себе заплатить вам сполна, мистер… извините, не запомнил, как вас зовут.

— Мэтью Скаддер.

— Ах да, верно! Обычно я сразу запоминаю имена и фамилии. — Его глаза сузились. — Как я уже сказал, мистер Скаддер, я могу предложить щедрое вознаграждение, но я не могу допустить, чтобы этот… материал продолжал существовать. — Он перевел дух и выпрямился в кресле. — Ведь я собираюсь стать следующим губернатором штата Нью-Йорк.

— Многие вас поддерживают.

— И эта поддержка скоро будет еще шире. Я мыслю и действую масштабно. У меня хорошо развито воображение, есть дар предвидения. Я ничем не обязан большим боссам. К тому же я человек богатый и, следовательно, независимый. Мне незачем запускать руку в общественные фонды. Словом, у меня есть все, чтобы стать превосходным губернатором. Наш штат нуждается в достойном лидере. Я мог бы…

— Не исключено, что и я проголосую за вас.

Он невесело улыбнулся.

— Боюсь, что сейчас неподходящий момент для политической речи. Тем более что я пока отрицаю намерение выдвинуть свою кандидатуру на выборах. Но я хочу, чтобы вы поняли, как все это важно для меня, мистер Скаддер.

Я промолчал.

— Вы имеете в виду какую-либо определенную сумму в качестве компенсации? — спросил он.

— Я хочу, чтобы вы сами назвали цифру. Конечно, чем она выше, тем, соответственно, больше стимул.

Он сплел пальцы и подумал:

— Сто тысяч долларов.

— Что ж, это довольно щедрое предложение.

— Такое вознаграждение я готов выплатить. При условии, что мне будет возвращено все, решительно все!

— А как вы узнаете, что я действительно отдал вам все?

— Я уже думал об этом. Та же проблема возникала у меня с Джаблоном. Мне было сложно иметь с ним дело. Я знал, что буду находиться в постоянной зависимости от него. Если бы я даже дал ему крупную сумму, рано или поздно он ее израсходовал бы и снова пришел за деньгами. Насколько я понимаю, так поступают все вымогатели.

— Обычно да.

— Поэтому я платил ему каждую неделю. Еженедельно он получал от меня конверт с некоторым количеством купюр, как если бы я платил ему дань. В каком-то смысле это и была дань. Причем в обозримом будущем это не могло закончиться… — Он откинулся назад и закрыл глаза. У него была хорошо вылепленная голова, волевое лицо. Но я не сомневаюсь, что в нем должна была чувствоваться какая-то слабинка, ибо эта слабинка проявлялась в его поведении, а рано или поздно характер всегда отражается в чертах лица. С некоторыми это происходит поздно: во всяком случае, я пока не мог заметить что-то особенное в его лице.

— В обозримом будущем этому не было видно конца, — повторил он. — Разумеется, я мог позволить себе еженедельные выплаты Джаблону. — Вновь промелькнула та же быстрая невеселая улыбка. — Даже мог списывать их как расходы на избирательную кампанию, предстоящую избирательную кампанию. Но меня тревожило, что я очень уязвим. Опасался я, как вы понимаете, не мистера Джаблона, а того, что может произойти в случае его смерти. Но ведь, Господи, люди умирают каждый день. Знаете ли вы, сколько ньюйоркцев погибают от рук насильников каждый день?

— В прежние времена убивали троих. По одному человеку каждые восемь часов, — сказал я. — Сейчас, вероятно, эта цифра выше.

— Теперь, как я слышал, убивают пять человек в день.

— Особенно много убийств летом. В прошлом июле за одну неделю прикончили более пятидесяти человек. Из них четырнадцать — в один и тот же день.

— Да, я помню эту неделю. — Он отвернулся, очевидно, погрузившись в свои мысли. Не могу сказать, о чем он думал: о том ли, что снизит число убийств, когда окажется на посту губернатора, или о том, как пополнить моим именем список убитых.

— Могу ли я считать, — сказал он, — что Джаблон был убит?

— По-моему, это единственно возможный вывод.

— Я предполагал, что так может произойти. И это меня беспокоило. Такие люди, как он, рискуют больше других. Я убежден, что был не единственной его жертвой. — Его голос прозвучал неожиданно громко и тут же оборвался. Он, видимо, ожидал подтверждения или опровержения своей догадки. Но я упорно молчал, и он продолжил: — Но даже если он не был убит, мистер Скаддер, нельзя забывать, что все мы смертны. Он ведь мог умереть вследствие самых разных причин. Например, от слишком большой дозы наркотиков.

— Насколько мне известно, он этим не баловался.

— Но вы понимаете, что я имею в виду?

— Его мог сбить, например, автобус.

— Совершенно верно. — Еще один долгий вздох. — Я не хочу пройти через это еще раз. Итак, вот мое предложение. Если вы… возвратите мне материал, я выплачу вам обещанную сумму. Сто тысяч долларов могут быть переданы вам наличными или чеком в любом устраивающем вас месте. Если хотите, я переведу их на ваше имя в швейцарский банк. В обмен на это я требую возвращения всех документов и вашего молчания.

— Это вполне разумно.

— Я тоже так думаю.

— Но какие гарантии хотели бы вы иметь, что получите все, за что платите?

Прежде чем ответить, он пристально всмотрелся в мое лицо.

— Я льщу себя надеждой, что неплохо разбираюсь в людях.

— И вы решили, что я человек честный?

— Не совсем так. Не хотел бы вас обидеть, мистер Скаддер, но такое заключение было бы с моей стороны наивным.

— Вполне вероятно.

— Просто я пришел к выводу, — сказал он, — что вы человек сообразительный. Поэтому буду говорить прямо. Я заплачу обещанную сумму. Но если когда-нибудь под каким бы то ни было предлогом вы станете снова вымогать у меня деньги, я свяжусь с людьми… определенного сорта. И вас убьют.