После прихода Гитлера к власти Канарис получает тупиковую должность коменданта военно-морской крепости Свинемюнде. И только в 1935 г. его назначают начальником абвера (в 48 лет).

Впервые перед начальниками отделений абвера предстал неброский и неряшливый шеф. Один из участников обрисовал его следующим образом: «Невысокий, уже сильно потрепанный жизнью моряк с седыми волосами, кустистыми бровями и усталыми глазами. Вступительное слово, явно выдержанное в нацистском духе, он зачитал по бумаге…»

Но пройдет всего немного времени — и Канариса начнут уважать… «В Канарисе, наряду с его религиозностью и верностью офицерской чести, пожалуй, сильнее всего поражала фундаментальная образованность — явление довольно редкое среди высших офицеров. В нем было многое от идеалов и воззрений первой половины девятнадцатого века, которые способствовали выдающимся офицерам прошлого — таким, как Роон, фон дер Гольц, граф Йорк фон Вартенбург, а также Клаузевиц и Мольтке, — достичь высоких научных вершин, далеко выходящих за узкие рамки военного дела. Наряду с широкой и глубокой образованностью, Канарис, в отличие от многих флотских и армейских офицеров, не видевших абсолютно ничего за пределами Северного и Балтийского моря и границами Германии, обладал способностью разбираться во взаимосвязях мирового масштаба. С этим было связано его тонкое восприятие развития политических событий, которые он довольно часто пересказывал с поразительной точностью. Правда, в этой области он не находил достойных собеседников — за исключением разве Фрича, Браухича, Бека и Гальдера, — которые были бы способны серьезно воспринимать его суждения. Неудивительно, что Канарис уже в начале военных действий против России серьезно оценивал сложившуюся обстановку, а также перспективу благополучного для Германии исхода войны. Вот почему ему особенно тяжело было видеть, что руководители немецкого государства скептически относились к его прогнозам и отводили ему роль неудавшейся современной Кассандры», — вспоминал о нем начальник отдела «Иностранные армии Востока» генерал Рейнхард Гелен.

В 1938 г. на базе контрразведки рейхсвера было создано управление абвер-заграница при штабе Верховного Главнокомандования вооруженных сил (ОКВ). Управление состояло из следующих отделов:

Абвер-1 занимался сбором развединформации об иностранных армиях и флотах, подготовкой агентов-радистов, радиоперехватом, изготовлением документов прикрытия и оперативной техники;

Абвер-2 — подготовкой диверсионно-террористической агентуры и заброской ее в тыл противника, разработкой и изготовлением средств террора и диверсий, организацией национальных легионов, созданием из немцев, проживающих на территориях стран-противников, спецформирований для захвата стратегически важных объектов. В распоряжении абвера-2 находились специальные воинские формирования: дивизия «Бранденбург-800» и полк «Курфюрст»;

Абвер-3 — контрразведывательной работой в вооруженных силах Германии, военно-административных и военно-хозяйственных учреждениях и на объектах оборонного значения;

Иностранный отдел абвер-заграница — изучением экономики и внешней и внутренней политики иностранных государств на основе сведений, получаемых от военных атташе, МИДа и других официальных учреждений за границей; разработкой вопросов взаимодействия германской армии с армиями других стран; изучением международной печати и радиовещания;

Центральный отдел — комплектованием кадрами; обеспечением материальными и финансовыми средствами, разработкой мобилизационных планов органов абвера на военное время.

Абверштелле являлись основными звеньями абвера и вели практическую контрразведывательную и диверсионную работу против СССР при каждом военном округе. Они подчинялись соответствующим отделам управления абвер-заграница и согласовывали свою работу с (отделами «1-Ц») разведотделами штабов военных округов.

Примечательно, что несмотря на стремление. Гитлера «не допустить чрезмерной концентрации власти и силы в одних руках», Канарису удалось «взять в свои руки задачи разведки и контрразведки для всех видов вооруженных сил и включить их службы в свою, не вызвав при этом никаких серьезных противоречий с ними».

Как считает Герд Бухгайт, Канарис вел дела германской военной разведки «твердой рукой. При этом основные его интересы были связаны с военной разведкой и контрразведкой, тогда как задачи внешней разведки, решаемые отделением „Аусланд“, его беспокоили в меньшей степени. Несмотря на огромный объем работы, он с удовольствием координировал деятельность трех отделений абвера — абвер-I, абвер-II и абвер-III, — а также их внешних опорных пунктов (станций) в стране и за рубежом. К сожалению, при этом у него не хватало умения делегировать им ответственность. Нередко он оставлял за собой задачу принятия малозначащих решений, что, конечно, несло с собой дополнительную нагрузку и неизбежно усиливало беспокойство. Во время многочисленных поездок Канарис руководил делами с помощью постоянной телефонной и радиосвязи. В его отсутствие непосредственное руководство управлением в центре осуществлял обычно старший по званию начальник одного из отделов. (…) Кто не знал Канариса близко, мог удивляться тому, с какой энергией и упорством он всегда сразу же брался за решение постоянно растущих задач. Там, где речь шла о важном и где он должен был действовать сам, Канарис внезапно выходил из своего обычного состояния отстраненности и мог весьма настойчиво и в то же время искусно преследовать поставленные перед собой цели». (…)

Принимая во внимание обстановку постоянной напряженности, обусловленную не в последнюю очередь внутренней политикой Гитлера, руководству абвера было непросто в столь короткие сроки:

«1) поставить свою организацию на прочный фундамент;

2) подобрать офицеров, способных решать специфические задачи разведки, и обучить их методам работы в их области;

3) утвердить в своем аппарате принципы моральной чистоты и гуманизма. Сделать все сказанное одним разом было крайне трудно, если учесть заданный Гитлером темп перевооружения, вынуждавший все виды вооруженных сил и, конечно, абвер во многом прибегать к импровизациям».

Однако, кроме всего прочего, трудности Канариса создавались и благодаря стараниям Гиммлера и Гейдриха, которые «старались урезать исключительную компетенцию военной разведки и контрразведки и все больше и больше распространяли свое влияние на дела разведки».

«Так как абвер по всем вопросам исполнительной власти вынужден был обращаться к тайной государственной полиции, в чьей компетенции находились аресты, обыски и допросы по делам государственной измены, то Гейдрих и тут пустил в ход все средства, — вспоминал Оскар Райле. — Еще в 1934–1935 годах он, как руководитель гестапо в Пруссии, использовал любую представлявшуюся ему возможность, чтобы вмешиваться в работу военной разведки и контрразведки. (…)

Канарис стремился к примирению и пытался наладить терпимую рабочую атмосферу между абвером и тайной государственной полицией. (…)

Поначалу казалось, что все идет хорошо. Канарис и Гейдрих давно знали друг друга еще со времени совместной службы в военном флоте. Многие годы назад Канарис был начальником Гейдриха и держал себя с ним как старый, добрый товарищ. (…)

В деловых отношениях Канарис придерживался умеренной тактики и шел навстречу пожеланиям Гейдриха в несущественных моментах, но не уступал в важных вопросах. Тем временем Гейдрих был недоволен мелкими уступками, что — чем дальше, тем больше, — приводило к трениям и противоречиям между военной контрразведкой и тайной государственной полицией. (…)

Еще более зыбкими становятся границы между военной и политической разведкой. Как, например, избежать бесед на политические темы, если абвер и готовит украинцев и белорусов для того, чтобы они подговаривали своих земляков, служивших в польской и советской армиях, стать перебежчиками? (…)

И что же оставалось делать адмиралу Канарису, когда от военных атташе за границей, подчинявшихся ему вместе с шефом группы заграничной службы, он получал важные донесения для политического руководства рейха?