Джослин надеялась, что это потому, что она уделила значительное внимание своей внешности, а вовсе не из-за того, что ему хотелось уничтожить ее. Она ощутила легкий волнующий трепет при мысли, что его усилия могли быть ради нее. Со стороны мистера Монтегю это было бы искренним проявлением уважения.

Ах как ей нравятся его широченные плечи! Его синяя визитка прекрасного покроя сидит на нем как влитая, а жестко накрахмаленный шейный платок выглядит так, словно его завязывал сам Бо Браммел. Ни пятнышка уличной пыли не портит зеркального блеска его ботфортов. Он демонстрирует все приготовления мужчины, готового вступить в сражение.

И в руках у него не букет, а котенок с перевязанной лапкой.

Джослин не знала, смеяться или плакать, когда до нее дошло, что ее обыграл мастер стратегии. Он, дьявол этакий, точно знал, что доставит ей наибольшее удовольствие. Возможно, он не так уж безнадежен.

– Мистер Монтегю, как приятно видеть вас снова. Где вы нашли это несчастное создание?

– Котенок принадлежал одному моему другу. Он… э… схватился с… э… одной шумливой птицей, и я в некотором роде чувствовал свою ответственность за это. И подумал, что вы, имея некоторый опыт с птицами, можете сказать, нет ли опасности заражения.

Он совершенно не умеет лгать.

Леди Белл рассмеялась позади них. Мистер Монтегю тут же обратил внимание на их хозяйку, запоздало поклонился и произнес все положенные приветствия. Джослин взяла котенка в руки и задалась вопросом, обращала ли она раньше внимание на то, как пахнет мужчина. Сегодня от мистера Монтегю исходил крайне волнующий лесной аромат… В самом деле, если не обращать внимание на его упрямство и восхищаться его физическими достоинствами, то с ним она сможет быть очень счастлива.

Очевидно, во время обмена любезностями, на который Джослин не обращала внимания, пока они с котенком мурлыкали друг с другом, леди Белл разрешила мистеру Монтегю взять Джослин на прогулку в парк. Когда он выжидающе вскинул бровь, Джослин очнулась от своих размышлений и поспешила надеть шляпку и спенсер. Котенок скорее всего не захочет долго оставаться у нее на руках, поэтому она взяла свою корзинку для рукоделия, надеясь, что крышка не даст зверьку вылезти.

– Позвольте мне сказать, что вы выглядите великолепно, мисс Каррингтон, – промолвил мистер Монтегю, когда они спускались по изящной мраморной лестнице особняка вдовы на улицу. Его комплимент был таким церемонным, словно он практиковался в иностранном языке.

– Как и вы, сэр, хотя я начинаю понимать, почему вы до сих пор носили волосы длинными, – заметила она, чтобы он не счел ее влюбленной дурочкой. – Трудно быть принятым всерьез с завитком посреди лба.

Он метнул в нее мрачный взгляд, который вызвал в ней неожиданно сильный трепет. Пожалуй, опасно раздражать этого мужчину, хотя впервые за многие годы ей не страшно было открыто высказываться, вместо того чтобы прятаться за бесцветностью.

– Мне сказали, что я похож на пирата и должен изменить свое поведение, если хочу добиться одобрения леди Белл. – Он взял ее руку, когда они вышли на улицу.

– Вы уже так уверены, что имеете мое одобрение? – Она убрала ладонь с его руки и залезла в корзинку, чтобы развязать повязку и осмотреть лапку котенка.

– Я даже не уверен, что имею свое, – отозвался он с подкупающей честностью. – Хоть убейте, не представляю себе, как мы поладим. Наверное, мне придется держать свои пистолеты под надежным замком.

– Прекрасная мысль, – проворчала она. – А еще лучше их выбросить.

За это она заслужила еще один мрачный взгляд, но мистеру Монтегю нельзя было отказать в решимости.

– Тем не менее я размышлял над нашим обсуждением брака, – продолжил он, – и должен прямо высказать свои мысли.

Как будто он когда-то поступал иначе! Джослин спрятала улыбку. Честность для нее нечто совершенно новое. Ее старший брат, сестры и, безусловно, отец никогда ее не исповедовали. Мама и Ричард живут в своих собственных мирах и не умеют лгать, но они мало общаются.

Он положил свою широкую ладонь ей на поясницу и повел через ворота малоиспользуемого парка по соседству. У Джослин было лишь одно короткое мгновение, чтобы насладиться покровительственным мужским жестом, прежде чем мистер Монтегю усадил ее на скамейку в укромном уголке за какими-то кустами и поставил корзину с котенком рядом, вместо того чтоб сесть самому. Пока она открывала крышку, он сложил руки за спиной и заходил взад-вперед, ну прямо генерал в полевой палатке. Джослин украдкой любовалась им, делая вид, будто разглядывает царапину на кошачьей лапе.

– Мне уже почти тридцать лет, привычки мои устоялись, и мой домашний уклад не требует женского вмешательства. Меня это вполне устраивает.

– Вы живете в свинарнике без камердинера, в окружении книг и предпочитаете проводить вечера за картами и сигарами, вместо того чтобы сопровождать дам на праздники и музыкальные вечера, – сказала она. – А кто-нибудь упоминал, что у меня три старших сводных сестры? И что последние несколько лет я жила в доме своих зятьев? Правда, нельзя сказать, что отец был аккуратнее. Я уже давно перестала лелеять романтические мечты о галантных рыцарях в сияющих доспехах.

Мистер Монтегю согласился с ее оценкой его мужского поведения. Джослин надеялась, что он сделал это с одобрением.

– У меня есть мои исследования, но, насколько я понимаю, вам требуется компания, общество, да и дом будет немалой проблемой. Вам понадобятся слуги, компаньонка, – продолжил он.

Он не знает настоящей проблемы, стоящей перед ними. Когда на карту поставлен дом для Ричарда, она уверена, что сделает все правильно, если у нее будет достаточно времени. Но вначале как ей убедиться, что он примет привычки Ричарда? Если она расскажет о странностях брата, то не потеряет ли единственный шанс приобрести дом, в котором он так отчаянно нуждается?

Ей не нужен муж, который будет презирать ее за обман. Осмелится ли она рискнуть быть честной? Вначале ей надо больше узнать о мистере Монтегю.

– Мы с братом росли в Челси. Вам известно, где в Челси находится дом?

Он поморщился и потер затылок.

– Мне не хочется разрушать нашу приятную прогулку неприятной правдой.

– Это, сэр, требует объяснения. – Она прищурилась, наблюдая за ним с нервным комом в желудке. Неужели это какая-то лачуга и он боится об этом сказать?

Словно почувствовав, что она испугалась, он поспешил исправить созданное впечатление:

– Мне сказали, что это прекрасный дом в прекрасном месте, иначе мне в голову бы не пришло привести туда жену. Надеюсь, вам известно, в каком он состоянии, лучше, чем мне. Отец говорит, что это Каррингтон-Хаус. Я не знал, известно ли вам, что ваш брат… продал его.

Каррингтон-Хаус! Ее дом. Дом Ричарда. Тот самый, из которого ужасный Гарольд выгнал их шесть лет назад. Ей это не снится, но неужели же он на самом деле продал дом? Продал Монтегю? Джослин не могла до конца постичь это потрясающее, чудесное открытие.

Дабы скрыть свое потрясение, она сосредоточилась на обматывании тряпочки вокруг кошачьей лапы. Как ей реагировать на новость, что у Блейка Монтегю ключ к ее счастью?

Он сел с ней рядом, высокий, крепкий и излучающий силу. Эта его мужская стать и сила слегка пугали, особенно после такого ошеломляющего сюрприза. Она привыкла реагировать на потрясение и крах пресной напускной невинностью, но в этот раз ее реакция была слишком запутанной для притворства. Взмахами веера ее не скрыть.

Несмотря на попытку мистера Монтегю утаить неприятную правду, у нее не было сомнений насчет того, как дом сменил хозяев. Гарольд – плохой игрок и никогда не любил Челси. Наверняка он рад был отдать слишком большой и дорогой дом, дабы покрыть свои карточные долги. Ей следовало раньше об этом догадаться. Она сделала глубокий вдох и окунулась в неизведанные воды честности.

– Вы, конечно же, понимаете, что я рассматриваю ваше предложение с единственной целью – приобрести дом для моего младшего брата? – спросила она. – И что зимний сад станет птичником? – Зимний сад! Ричард будет на седьмом небе от счастья. Она с трудом переводила дух от наполнявшего ее восторга.