Но и мне стало ясно, что прежние волосы у миледи тоже были… неизвестно из чего. Возможно, даже из хвоста ее любимого жеребца.

Да, вот так и дурят нашего брата! Я попытался обойти стоящую на дороге Ортензию, но она в достойном гвардейца броске вцепилась мне в плащ.

– Зигель, умоляю! Не бросай меня здесь! Тут холодно и страшно… я пропаду!

– А когда вы, миледи, бросили меня в подвал, посадили на цепь… и даже стул отбирали… Вы не думали, что мне там холодно и страшно? Не догадывались, что я могу простудиться на вашем мраморном полу? – Вот он, мой звездный час, сейчас я тебе выскажу все, что накипело за трое суток!

– Но… почему ты так упрямился? Тебе же достаточно было стукнуть в дверь. Там все время дежурил слуга. Нам говорили, что ты такой изнеженный… не пройдет и часа… – Она лепетала все тише, понимая, что проговорилась.

Да, Зигель действительно нежный и слабый мальчик… хотя я его и научил кое-чему за эти два года, что живу в его замке. Но боли и издевательств он по-прежнему боится, словно какая-то барышня. Вот и пришлось нам с Клариссой подстраховаться. На всякий случай. Но миледи Ортензия будет последней, кто узнает, что я вовсе не тот, за кого себя выдаю.

– Но почему ты вообще решила, что я должен на тебе жениться?

– А кто еще мне, по-твоему, подходит? – сразу забыла она про свои страдания по накладным локонам. – С востока владения графа Актона и барона Ромульена, оба женаты, дети маленькие. С севера горы, с запада лорд Гонтарис, но за него – избавь Всеслышащий… Значит, остаешься ты!

Это почти полуторастолетнее распоряжение короля, дабы поместья не дробить и не распылять старинные состояния, жениться только на тех, чьи земли прилегают к твоим собственным. Многие лорды ломают головы, как его обойти. Заключается куча фиктивных браков, по которым невеста «перетекает» через несколько имений, пока не окажется в том, куда стремилась изначально. Но Зигеля оно не касалось никаким боком. Впрочем, мне нужно думать сейчас не о нем, а о себе.

– И что, раз я тебе подхожу по уложению о браках, значит, можно ловить меня посреди дороги, хватать за руки и за ноги, засовывать в подвал и заставлять жениться? А вот если бы тот же Гонтарис поймал тебя и вынуждал теми же методами… как ты думаешь, тебе бы понравилось?

– Не смей сравнивать меня с этим… мерзавцем! – вспыхнув, гордо выпрямилась Ортензия.

– А чем ты лучше? – презрительно хмыкнул я, и в тот же миг маленькая ручка, испачканная дорожной грязью, понеслась по направлению к моему лицу.

Ну уж нет, моя дорогая несостоявшаяся невеста! Я уже несколько раз попадался на это, поэтому выработал собственную защиту. Молниеносным выпадом перехватываю тонкую руку чуть выше запястья и направляю удар на ее же собственную щечку.

Ах, как неожиданно! Что, миледи, вам не понравилось? Желаете повторить? Ну, ваше желание для меня закон! Что, снова не нравится? Ах, как жаль! Зато очень понравилось мне.

– Зигель!.. Ты… просто… – Она прижимает ладошки к покрасневшим щекам и от возмущения не может найти таких слов, какими могла бы заклеймить мое недостойное поведение.

– Надеюсь, теперь миледи раздумала идти со мной в одну сторону? – с ядовитой вежливостью приподнимаю бровь, следя за ее реакцией.

Судя по моему опыту, сейчас она готова меня убить. Неплохо было бы, если б у нее нашлось за поясом какое-нибудь оружие. Типа кинжала.

Однако увидев, как она с нехорошим блеском в глазах наклоняется за валяющейся на обочине палкой, разочарованно вздыхаю – значит, кинжала у нее нет. А жаль. Мне бы он очень пригодился.

Палка летит прямо мне в голову, и если бы не моя ловкость, быть моей головушке украшенной порядочной шишкой.

Но к великому разочарованию миледи, палку я поймал на лету. Прищурил глаза, прицеливаясь, многозначительно хмыкнул…

– Милорд, неужели у вас хватит совести бросить в даму палкой?

Ох, какой высокомерный тон! Как презрительно приподняты в праведном гневе рыжеватые бровки, как поджаты бледные губы! Вот если бы еще нижняя не подрагивала так красноречиво, я бы попробовал поверить, что леди абсолютно уверена в моем благородном воспитании. Не позволяющем мне отплатить ей той же монетой.

Ах, миледи, вы даже не догадываетесь, как глубоко заблуждаетесь насчет меня! И моего пресловутого благородства. Нет, разумеется, убивать этой палкой я вас не буду. Но кто сказал, что не попробую хотя бы хорошенько припугнуть?

Палка со свистом летит в сторону миледи с таким расчетом, чтобы пролететь в трех пальцах над ее головой. За что-то другое не поручусь, но меткость у меня на высоте. Можно сказать, это именно то самое, чем мне стоит гордиться. Впрочем, я и горжусь.

– О-о-ой! – необычайно громкий полувскрик, полувой вспугнул птиц со всех окрестных деревьев.

Не может быть! Я же целился выше! И она вроде присела от страха. Почему же теперь лежит на дороге, вцепившись руками в желтенькие волосики?

– Ой! – Медленно, как бы выходя из тумана, проявлялась на дороге в нескольких локтях от Ортензии громоздкая фигура с дубинкой в руке.

Амулет временной невидимости! – вмиг сообразил я. Любимый магический предмет романтиков дорожного промысла. Действует недолго, от получаса до часа, разрушается прямым воздействием любого предмета или существа. Впрочем, так как романтики по одному не бродят…

Нет, я точно отупел за трое суток сидения в этом подвале!

Быстро наклоняюсь и, схватив горсть дорожного песка, мусора и прочего, бросаю в противоположную от бандита сторону.

Прекрасно помня, что подбираться к путникам они предпочитают с разных сторон.

Новый вскрик – и еще одна, не менее громоздкая фигура появляется с другой стороны.

– Парни, – не давая им опомниться, начинаю переговоры, – давайте заключим сделку! Я вам подскажу, где без проблем найти пару сотен золотых квадратиков, а вы дадите мне клятву, перед лицом Всеслышащего, что отпускаете меня и никаких претензий не имеете.

Какая странная задумчивость на их неодухотворенных лицах! Наверное, мне стоило выражаться… попроще. Хотя уж куда проще-то?

– А много… копать нужно? – наконец басом спрашивает тот, что получил палкой по лбу.

Что? Копать? Наверное, я выбил из него последние мозги!

– Копать ничего не нужно, – начиная понемногу представлять, что именно он имел в виду, проникновенно объясняю я.

Заметив, как они, думая, что движутся незаметно, берут нас в клещи.

– Но если вы не согласны… – блефую, отступив к неподвижному телу миледи, – то пеняйте на себя!

Я поднимаю перед собой уже использованный амулет переноса. Хорошо, что им не виден отломанный луч.

– Мы согласны! – быстро выпалил второй разбойник.

– Клятву! – рыкнул я, заметив, что они сделали еще по маленькому шажочку.

– Клянемся… – нестройно пробурчали бандиты.

– Точнее!

– Клянемся именем Всеслышащего, что тебя отпустим.

– Вот и замечательно! – отскакивая подальше на обочину от недоуменно озирающейся Ортензии, выпалил я. – Теперь…

Но они уже столкнулись возле миледи и, сопя, тянут ее в разные стороны. Как не вовремя она пришла в себя!

– Зигель… спаси! – срывается с ее губ полузадушенный крик.

А как вы думаете, милая леди, мне хорошо было, когда ваши люди, выскочив из кустов, намотали на меня триста локтей корабельных тросов и заткнули грязной тряпкой рот?

Впрочем, я не злопамятный.

– Эй, парни! Вы забыли спросить, где находятся золотые квадратики! – Мой зычный голос отвлекает бандитов от миледи.

– А ты сам нам покажешь, чтоб мы вернули тебе твою ледю, – щербато ухмыляется тот, что с шишкой на лбу.

– Глубоко ошибаетесь! Мне ее возвращать не нужно! – холодно отрезал я. – Знаете, где имение лорда Монтаеззи?

– Ну…

– Отнесите ее туда, только аккуратно. Если доставите в целости и сохранности, можете потребовать от управляющего две… нет, лучше три сотни квадратов. Это миледи Ортензия Монтаеззи. Где здесь ближайший город или деревня?

– Там… – растерянно показал пальцем осыпанный мусором разбойник.