— Ты как хочешь, Василь Иваныч, а я спать желаю! Чересчур много на сегодня впечатлений, моя нервная система не приспособлена к подобным нагрузкам. Ум уже отказывается функционировать. Кстати, тебе тоже не мешало бы отдохнуть: вон какая ты бледная, аж зеленая вся.

В словах приятеля, должно быть, имелась доля истины, но следовать его совету я не спешила.

— Нельзя сейчас спать, — снова зевнула я. — Во-первых, скоро придет твой Колька Зотов. Ему нужно передать баночку и попытаться избежать вопросов, которые он непременно задаст. А как же иначе? Ментам положено проявлять любопытство. А во-вторых, следует как можно скорее разобраться в ситуации, иначе я рискую расстаться со своей непутевой, но все-таки молодой жизнью. Грустно осознавать, но сейчас время работает против нас, и, если я не умерла вчера, из этого вовсе не следует, что я буду жива сегодня. Так что, мой сонный друг, как сказал великий русский поэт: «Покой нам только снится».

Эх, умею я быть убедительной, когда того требует ситуация! Петька тоже это понял: он внимательно меня выслушал, проникся и больше всяких глупостей не болтал, кроме одной:

— Может, расскажем все Кольке?

— Только попробуй! — я продемонстрировала приятелю кулак. Не думаю, что его впечатлила демонстрация грубой женской силы, скорее, Петрухе просто надоело со мной спорить.

Следующий час мы провели с пользой — просматривали отснятый Петькой материал. Вернее, просматривала я, а приятель мужественно боролся со сном.

— Ну, Василь Иваныч, теперь убедилась, что я был прав и твое падение из автобуса — не простая случайность? — Петруха посмотрел на меня затуманенным взором в то время, как я уже раз пятнадцатый изучала запись.

— Угу. Плохо, что лица парня не видно.

— Так ведь камера-то была на уровне груди. А фигура-то знакома? Кого-нибудь напоминает? Похож он на твоего ночного гостя?

Я в задумчивости поскребла затылок и, страдая от неразрешимых противоречий, неуверенно произнесла:

— Вроде бы похож, а вроде и нет… Надо еще разок посмотреть.

— Сколько же можно, Никулишна?! — возмутился Петька. — Я уже наизусть запись выучил!

— Сколько нужно, столько и будем смотреть. До тех пор, пока я что-нибудь не соображу, — твердо заявила я, не особенно на это надеясь. В самом деле, возможно ли опознать человека, которого я видела очень недолго, в неверном лунном свете, да еще будучи со стукнутой головой? Однако чем дольше я просматривала запись, тем больше уверялась в том, что фигура парня мне все-таки знакома и видела я ее уже не в первый и даже не во второй раз. Об этом я и сообщила Петрухе, но в ответ услышала только сладкое посапывание.

— И что это мужики такие… нестойкие? — Петруху вдруг стало жалко: намаялся, бедняга, настрадался из-за меня, опять же, пострадал физически. Пусть вздремнет малость, решила я и заботливо укрыла приятеля пледом, а сама снова включила видеозапись…

Звонок в дверь прозвучал как пушечный выстрел. Даже для меня, потому что я все-таки умудрилась заснуть. Не разобравшись спросонья, что это за тип развалился в моем кресле да еще под моим любимым пледом, я заголосила. Петька вскочил, запутался в пледе, шмякнулся на пол и тоже возмущенно завопил:

— Что? Кто? Кто меня закатал?!

Во входную дверь еще раз настойчиво позвонили, а потом, услыхав наши крики, замолотили, по-моему, даже ногами.

— Откройте, милиция! — раздался встревоженный голос с лестничной площадки.

— Петь, ты милицию вызывал? — испугалась я, помогая приятелю распутаться.

— Нет, — так же испуганно ответил он.

— А они приехали. Открывать?

— Конечно, с ментами шутки плохи: высадят дверь, мордой в пол, руки в гору… Лучше открыть по-хорошему.

Кому, как не Петьке, знать о дурных манерах своих дружков! Сочтя доводы коллеги разумными, я направилась к двери, двигаясь при этом в фарватере Петра. На всякий случай.

Пока мы разбирали баррикады, напряжение милиционеров по ту сторону достигло критической отметки, о чем свидетельствовали замечания и выражения, малопонятные воспитанным барышням. Наконец Петрухе удалось справиться с замками, и дверь распахнулась…

— Всем на пол лицом вниз, руки за голову!!!

Петька спорить не стал и покорно принял требуемую позу. У меня дела обстояли значительно хуже, потому что быстро привести свое израненное тело в горизонтальное положение никак не получалось! Зато получилось зажмуриться.

— Колян, ты что это так разошелся? — раздался с полу Петькин голос. — Не узнал, что ли?

— О, здорово, Петр! — Колян, к счастью, дружка опознал, так что никаких дальнейших санкций не последовало. — Извини, инстинкт сработал. Слышу из-за двери вопли, ну, думаю, смертоубийство началось! Рефлекс, ничего не поделаешь…

Обрадовавшись, что все обошлось легким испугом, я отожмурилась и с любопытством посмотрела на мента новой формации. Пожалуй, в одном Петька был прав — Колян молодой. Насчет его профессионализма я гадать не берусь, но, судя по тому, как молниеносно срабатывает его ментовский рефлекс, с этим тоже все в порядке. Единственное, что меня смутило, так это простое, открытое, добродушное Колино лицо и лучистый взгляд зеленых глаз. Мне кажется, следователю неприлично носить такое лицо, любой преступник решит, что перед ним лох чернильный, обмануть которого — дело чести. А впрочем, может, так оно и лучше: преступник будет уверен, что Колян — пацан несмышленый, а тот — бац! — и прижмет бандюгана к ногтю неопровержимыми уликами.

— Здравствуйте, девушка, — наконец, опомнился милиционер и церемонно представился: — Старший лейтенант Зотов Николай Ермолаевич. Можно просто Коля.

— Никулина Василиса Ивановна, — не менее церемонно представилась и я. — Можно просто Василий Иванович.

— Ух ты! — рассмеялся Колька. — Вы прямо как Чапай и Петька, только Анки не хватает. А что у вас с головой, Василь Иваныч? И у Петьки фонарь под глазом… Никак на засаду белых нарвались? Или… хи-хи… междоусобные войны частного характера?

— Мы вас по делу пригласили! — сердито насупилась я, потому что не люблю ни подобных сравнений, ни туманных намеков. Петька глупо улыбался, непонятно было, чему он так радовался.

— Конечно, по делу, — покладисто согласился Зотов, — милицию просто так не зовут.

— Точно, она сама является, причем тогда, когда ее меньше всего ожидаешь, — я не удержалась от шпильки, но тут же прикусила язычок: а ну как привлечет меня за оскорбление должностного лица при исполнении? Впрочем, мент новой формации, судя по всему, уже привык к нелестным замечаниям в адрес органов правопорядка и мое ехидное замечание пропустил мимо ушей.

Петька не стал отнимать у служивого драгоценное время. Он быстренько сгонял на кухню и вернулся с майонезной баночкой, в которой плескалось содержимое судна. Ну, в том смысле, плескалось то, что я перелила в судно из пузырька с лекарством. Пока Петруха отсутствовал, Зотов с интересом меня разглядывал и улыбался, а потом даже подмигнул. Я смущенно рдела.