«»»»»»»»»»»»»»»»»
Прощайте, синеокая,
А я на Горбунке
Уеду в даль далёкую,
Прижмусь к чужой щеке!
Забудется немилое,
Исчезнет навсегда
Расписанная вилами
Холодная вода.
Затравленный разлуками
По выпуклую бровь,
Мой конь посмотрит букою
На новую любовь.
А я его попоною
Укрою, доскакав...
Прощайте, не влюблённая,
Возможно, я не прав!
Вы сами мне назначили
Для испытанья путь,
А здесь глаза горячие,
В них можно утонуть!..
Звенит уздой и стременем
Мой верный Горбунок
И мчит меня по времени
За таинство дорог!
«»»»»»»»»»»»»»»»
Развесёлая певунья
С беломраморностью плеч,
От полётов над июнем
Как тебя мне уберечь?
И по августу летишь ты
Откровением любви,
Падая созревшей вишней
В чьи-то руки, не в мои.
Перепутав дни и ночи,
Истину приняв за ложь,
Над печалями хохочешь,
Над тревогами поёшь.
Не сужу тебя я, что ты,
Даже мысли нет во мне,
Чтоб мешать твоим полётам
Наяву или во сне!
Ни на что не намекаю,
Громко не кричу вослед:
Ты мне нравишься такая! –
Не поймёшь меня ты, нет…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Свечою не согрет, молитвою не сыт,
Пристанищ не ищу близ чёрта или бога…
Не осуди меня, торжественный синклит,
За недоверие к твоей эклоге!
Не ведая любви, легко вершить дела,
Не ставя запятых, легко писать указы…
На Миротворца Тень внезапно снизошла,
Полмира расстрелял он, не моргнув и глазом.
Так!
Балом правит чёрт, а бог на фортепьяно
Долдонит в гулкий зал унылый менуэт.
В отточенности нот просверкивают грани
Не пройденных ещё моих нестройных лет.
Иду, бегу, спешу, пытаюсь на крыло
Поставить жизнь свою, надеясь на удачу,
Пока в груди тепло, а впереди светло
Маяк Любви в тумане обозначен…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Когда-нибудь, рутинные дела
Отбросив без люлейной матерщины,
Я попрошу тебя, чтоб ты нашла
Во мне черты не мужа, а мужчины,
Не этого усталого пенька
С глазами, поскользившими по быту,
Заполненному дрянью реквизита
Из амплуа бомжа-истопника.
Что скажешь ты?
Наверное, вздохнёшь
И, как обычно сухо, благосклонно
Вновь изречёшь обыденную ложь
О том, что я не зря ношу коронность;
О том, что я в семье и царь и бог,
И первый, кто вкушает соль на хлебе,
И мусор не выносит за порог,
Когда повинно в угол жмётся Лебедь…
“””””””””””””””””””
У луны гало светло,
Круглое такое...
Мне сегодня повезло,
Я не стал изгоем!
Словно Шива я сторук
И покладист очень...
Тишина стоит вокруг,
Всматриваясь в осень.
Уплотнила полутьму
Ночь до цвета крепа...
Если хочешь, я сниму
Твой душевный трепет.
Ничего не говори
И не рдей стыдливо...
Наблюдают ноябри
За сторуким Шивой.
Ай, да ну вас, господа,
Я влюблён серьёзно!..
А луна на корке льда
Плавится морозно...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
На груди твоей сапфир
В золотой оправе –
Многозвёздный синий мир,
Терпкий и лукавый.
Повело меня вразнос!
Глядя за ресницы,
Я в твой мир изящный врос
И не отступиться.
Вроде пожилой мужик,
Вроде бы женатый,
А вот разум невелик,
Не дворцом-палатой!
И никак не совладать
Мне с кипящим сердцем,
За тобой бегу опять:
Дай мне наглядеться!
«»»»»»»»»»»»»»»»»
Тебе ни холодно, ни жарко
Глядеть на мир через стекло,
А мне вся эта жизнь подарком
И от любви своей тепло!
Ни в чём тебя не упрекаю
И не желаю обвинять,
Пусть будет осень золотая
Твоей защитой от меня!
Пусть листья тянутся в скольженьи
К сырой пропитанной земле –
Мне оставаться лёгкой тенью
На незапятнанном стекле.
Нечёткий образ дождь размоет,
Отрезав к прошлому пути,
Но любоваться мне тобою
Никто не в силах запретить!
хххххххххххххххххххххххх
За порогом стонет ветер,
В старом замке карнавал,
По навощеным паркетам
Звуки льются в гулкий зал.
Развесёлая мазурка,
Распечальный полонез!..
После бала Сивка-Бурка
Нас умчит в дремучий лес.
На снегу тулуп и сверху,
Между ними ты и я,
А потом обряд и церковь
Ради танца бытия.
Фантазирую?
Конечно!
Это сон, далёкий сон!
Время, мастер дел заплечных,
Глушит карнавальный звон.
Расписная штукатурка
Пообсыпалась давно,
Полонезы и мазурки
Позабыло пиано.
За порогом бесы воют,
Вьёт сугробы снег-нахал...
Не желаешь ли со мною
Повторить наш первый бал?
Я молоденьким корнетом,
Ты восторженной княжной –
И поклоны в менуэте
В старом замке под луной...
хххххххххххххххххххх
Что-то погода переменилась,
Смыло сугробы, смыло немилость,
Можно глядеться в тебя до рассвета,
Утро встречая восторженным Фетом.
Белый февраль перетаял на крыше,
Капли стучат к подоконнику ближе,
Сны сокровенные чётко я вижу:
Можешь проснуться, я тоже бесстыжий!
В сторону простынь, к чертям одеяло,
Фет, опускай на глазницы забрало,
Нам твои ласточки не пригодятся,
Здесь посерьёзнее вещи творятся!
Жёлтое небо и жёлтые блики,
Март и февраль на единственном стыке,
Год високосный сегодня, подружка,
Ночь покороче и солнышко в кружке!
Солнце мы выпьем, глотков не считая,
Это напиток, не дева святая
В розовом платье и белой накидке
У не захлопнутой нами калитки…
Закат рубил через стекло
Слепое чувство на детали.
Оно вздохнуло и ушло,
А Вы бесчувственно остались.
Бог с Вами, места хватит всем,
Располагайтесь и живите,
Не отделив себя ничем
От пережёванного быта.
Здесь были женщины до Вас
И кашеварили, и мыли
С такой же скукою у глаз,
В углах не замечая пыли…
""""""
Понимаешь, это очень грустно,
Если ты ломаешься до хруста
Не со мной, а с неизвестным третьим,
Век бы мне нигде его не встретить!
Понимаешь, есть на то причина,
Не могу любить наполовину
И делить с каким-то постояльцем
Ищущие искренние пальцы.
Невниманьем временным ранима,
Вспыхиваешь ты неудержимо,
Попирая выплески морали
Резкими цитатами из Даля.
Понимаешь, это слишком круто,
Не могу я безмятежным Буддой
Становиться рядом на колени
И смотреть на пляшущие тени.
Это я условно, для глагола,
Не держу я руку на подоле,
Можешь выгибаться с диким хрустом,
Поклоняясь лику Заратустры.
Понимаешь? Нет, не понимаешь
И опять неслышно ускользаешь,
Я замку меняю ключевину:
Ветер в спину, грустный ветер в спину…
«»»»»»»»»
Рука с трудом протиснулась в рукав,
Её мне на дуэли пропороли,
Камзол тяжёл, как двухпудовик соли.
(Об этом пусть не пишет каллиграф).
Соперник мой наколот на клинок,
Лежит в постели и предсмертно бредит,
А рядом с ним сидит моя миледи,
Компресс на лбу и траурен платок.
Мадам, я тоже ранен… Но увы!
Я отстранён, я вычеркнут из жизни
Одним движением руки капризной,
Одним неповоротом головы.
Миледи, я намерен подождать,
Напротив дома чувственная арка,
Под нею я на жизнь нанёс ремарки
И мне их не исправить никогда.
Поэт-бретёр, досужая молва,
Муж разъярённый, львиная отвага,
Наткнувшаяся на стальную шпагу,
И вам судить, чья сторона права.
Как скажете, так и произойдёт.
Отказ в любви – и я сорву повязку!
А, впрочем, нет, я вылечу из сказки,
