336 К. Будзык сущности — не ведет непосредственно своего происхождения от народной поэзии, это касается в особенности строф, состоящих из строк с различными стихотворными размерами; такие строфы специально создавались поэтом. Вся эта проблема весьма сложна и нуждается хотя бы в кратком разъяснении. Следует начать с заявления о том, что в нашей науке существует в этой области немало белых пятен и почти «ет работ, которые бы занимались детальным исследованием существующего материала. Единственным и тхотому незаменимым источником по истории польской строфики является уже не раз упомянутая книга Лося, а также ценная работа X. Виндакевич, посвященная изучению польской народной поэзии.18 Новый шаг вперед можно будет сделать лишь в результате систематического изучения картотеки строфики, составленной коллективом исследователей Варшавского Института литературных исследований Академии наук под руководством М. Длуской. Так же, как и прежде, я постараюсь опираться в своих рассуждениях главным образом на материалы Лося и Виндакевич, сверенные частично с этой картотекой и пополненные путем собственных, наблюдений. Если мы сопоставим друг с другом имеющиеся в наших руках материалы, то невольно возникнет предположение, что народной песне эпохи Кохановского была присуща крайне примитивная строфика, основанная по преимуществу на изосиллабическпх или относительно изосиллабических двустишиях. Четверостишие возникло на самой элементарной основе, т. е. путем парного сочетания 2-строчной строфы. В польской народной песне, известной нам по записям XIX в., соотношение между 4-строчной и 2-строчной строфой выглядит как 5: 24.19 Для творчества Кохановского аналогичная пропор- 18 W. Bruchnalski. O budowie zwrotek w poezji polskiej do J. Kochanowskiego. Kraków, 1899. Автор пытается обогнать фактические данные и потому в ряде частностей его работа ошибочна, как и та работа, которую выпустил в свет Добжицкий (S. D o b r z у с k i. Pieśni Kochanowskiego. Kraków, 1906), так как последний исходил из выводов Брухнальского. 19 Подробные исследования несомненно внесут поправки в эти цифры, но я сомневаюсь, что они сумеют коренным образом изменить пропорцию.
Ян Кохановский — творец польского стиха 337 ция будет иметь следующий вид: 15 : 4, в мещанской лирике начала XVII в.: 18 : 2. Этот факт наталкивает на мысль, что наиболее сложные строфы являются продуктом более позднего периода, хотя в то же время совсем не обязательно считать, что о!ни возникли под влиянием строфики письменной поэзии, напротив, многое говорит за то, что они появились как продукт самостоятельного развития народной поэзии, перенимая скорее самое тенденцию, чем ее готовые результаты. Еще одним аргументом в пользу позднейшего происхождения сложных строф народной поэзии является то обстоятельство, что лишь в редких случаях мы смогли бы документально засвидетельствовать связь народной строфики с книжной поэзией XV и XVI вв., тогда как в области ритма подобные связи весьма обширны. Из 58 строф Кохановского мы найдем в народной песне 5, в лучшем случае 7 строф, причем две из них не польского происхождения (сапфическая строфа и строфа, построенная на основе 13-сложного стиха типа 7 + 6). В религиозных песнях первой половины XVI в., обнаруживающих большое родство с народной песней в области стихотворных размеров, эти отношения вырисовываются еще яснее. В религиозных песнях первой половины XVI в. насчитывается около 50 строф, из них только 3 мы найдем в народной песне, в том числе, разумеется, и сапфическую строфу. Пути развития строфики религиозных песен XV—первой половины XVI в. говорят также о том, что сложные строфические типы были заимствованы из иностранной поэзии и потому не могли привиться на польской почве. Из числа 20 строф религиозных песен, находивших себе применение до XV в., в арсенале религиозных песен первой половины XVI в. мы едва сумеем найти несколько строфических типов. Вопрос о народности поэзии Кохановского в отношении строфики отодвигается на второй план. Зато возникает проблема новаторства Кохановского в этой области. Любопытно также поговорить о тех средствах, которыми оперировал поэт, создавая новые строфические типы. Новаторство Кохановского в области строфики не может подлежать сомнению, ясно видна и та решительность, с которой поэт, отбирая материал, отбрасывал большинство строф из арсенала тогдашней религиозной поэзии. Во всей письменной поэзии первой 22 Ян Кохановский
338 К. Будзык половины XVI в. мы найдем около 50 строфических типов, — в основном это количество набирается за счет религиозной поэзии, — в то время как Ян Кохановский употребляет 58 различных строфических типов.. Характерно, что из многочисленных строф Коханов- ского только 7 мы обнаружим в современной ему религиозной поэзии, еще одна (восьмая) зафиксирована в религиозной песне XV в., причем похоже на то, что в XVI в. эта строфа исчезла из литературного обихода. 5 Характеристика строфики Кохановского, а также выяснение проблем, связанных с ее происхождением, облегчены в известной степени благодаря работам С. Добжицкого 20 и Ж. Ланглада,21 которые, впрочем, в ряде частностей нуждаются в существенных поправках, Вновь следует 'подчеркнуть ориентировочный характер нижеследующих выводов, которые окончательно проконтролировать можно будет лишь после того, как появится комментированное издание всей польской поэзии периода до Кохановского. Те строфы, которые Кохановский заимствовал из родной поэзии, можно разделить на две категории: 1) строфы, заимствованные из современной ему поэзии; 2) строфы, взятые Яном из Чарнолесья у его предшественников. На девять строф, не являющихся оригинальным созданием Кохановского, приходится две таких, которые без сомнения не намного опередили его творчество. Это — строфа, употребленная Реем в «Краткой беседе»—10 (4 + 6)аабб, а также сапфическая строфа, заимствованная более или менее непосредственно из античной поэзии. Строфа Рея, как мы видим, основана на 10-сложном стихе народного типа. Когда около 1460 г. впервые была записана народная песня, использующая этот размер, тогда еще, по всей вероятности, не существовало 4-строчной строфы. Сохранившийся отрывок содержит 6 строк, скорее всего это были 3 двустишия. Трудно сказать, сам ли Рей создал данную строфу на базе народной 20 S. D o b r z у с k i. Pieśni Kochanowskiego. 21 J. Langlade. Jean Kochanowski. Paris, 1932.
Ян Кохановский — творец польского стиха 339 песни или же перенес ее оттуда целиком в свою поэзию. Можно предположить второе, аргументируя это тем, что в период «Краткой беседы» Рей почти не пользовался строфическими конструкциями и до периода «Зверинца» не проявлял никакого интереса к строфике. Следует предположить, что и в народной песне строфика лишь в тот период начинала выходить за (рамки двустишия, и в этих условиях Рей, возможно, зафиксировал для нас первый этап медленно развивающейся строфики народной песни; Кохановский применил эту строфу четырежды.22 Вопрос о возникновении сапфической строфы в Польше был запутан благодаря ошибочной датировке «Песни о потопе» Коханов- ского. Тот факт, что первоначальный текст этой песни оказался в числе текстов, датированных самое раннее 1558 г., был принят в качестве достаточного основания для датировки песни. В действительности «Песня о потопе» появилась около 1570 г.; 23 следовательно, не может быть и речи о том, что Кохановский самостоятельно ввел сапфическую строфу в польскую литературу. В 1547 г. мы встречаем эту строфу у Секлюциана, в 1551 г. — в так называемом пулавском канционале (рукописном), в 1559 г. — у А. Тшического, а в 1567 г.— у Рея. Лишь теперь следует в порядке очередности назвать «Песню о потопе» Кохановского. Можно считать, что самая первая песня Кохановского, написанная этой строфой (Песни, II, 18), возникла ранее «Песни о потопе», но по всей видимости, уже после «Северной песни» Тшического. Так или иначе, но Кохановский весьма успешно способствовал делу обогащения польской строфики, начатому еще до него, благодаря обращению к классическим традициям. Во всём своем творчестве Кохановский пользовался этой строфой 16 раз, в то время как иные строфы, связанные с классическими, или гуманистиче- 22 Говоря о частом употреблении отдельных строф в поэзии Кохановского, я оставляю в стороне стихотворения, состоящие из одной строфы (в основном, фрашки), так как их строфика не может рассматриваться с разных точек зрения благодаря тому обстоятельству, что избранный образец не повторяется. 23 Ср.: К. Piekarski. Bibliografia dzieł Jana Kochanowskiego Kraków, 1934, стр. 40. 22*
