Ян Кохановский и его литературная деятельность 283 Моджевским, смелые выступления ариан, гуманистические веяния в науке и литературе — всё это содействовало формированию демократических взглядов Яна Кохановского. Его симпатии к протестантам возросли еще больше, когда он, после окончания Краковского университета и кратковременного пребывания в Германии, направился в Крулевец (1551) — центр реформационного движения. Он общался с активными деятелями реформации, зачитывался пламенными статьями Моджевского, увлекался произведениями Рея, писал стихи, участвовал в бурных дискуссиях, литературных диспутах. В 1552 г., желая пополнить свои знания, Кохановский выехал в Италию. Поездка за границу для шляхетской, магнатской и мещанской молодежи была в то время обычным явлением. Где только ни побывали польские студенты! Их видели во всех университетах Германии, Швейцарии, Франции, Бельгии, Голландии, Австрии, Чехии, Испании и Англии. Путешествовали они группами и в одиночку, на коне и пешком, с саблей на боку и с книгой под мышкой. Знали их придорожные города, монастыри и альпийские постоялые дворы. Они слушали всех знаменитых ученых; зачитывались классическими авторами, итальянской поэзией, сочинениями «еретиков»; вступали в споры по жгучим вопросам политики, искусства, литературы; посещали древние города, могилы поэтов и героев; странствовали по Средиземному морю; направлялись к берегам Палестины; пробирались в страны Востока. Они завязывали контакты с людьми различных национальностей, обменивались культурными достижениями и научной мыслью. Жажда знаний и новых впечатлений, желание ближе познакомиться с поэзией и искусством европейского Ренессанса потянули и Яна Кохановского за границу. Он поступил в Падуанский университет, где подружился с польским писателем Лукой Гурницким; здесь же юноша близко сошелся со своими земляками — прославленным гуманистом-филологом Анджеем Патрицием Нидецким и Яном Янушевским, который впоследствии выпустил в свет первое издание собрания сочинений Кохановского.

284 В. Б. Оволевич В Падуанском университете Кохановский слушал лекции известного ученого — грека Франца Робортелло, автора нашумевшего трактата по эстетике «О возвышенном» и комментария к «Поэтике» Аристотеля.. Внимание молодого поэта привлек и гуманист Антоний: Мюрэ, прославившийся своими исследованиями древнеримских и древнегреческих поэтов, прозаиков, драматургов — Катулла, Тибулла, Проперция, Горация, Лукреция, Вергилия, Сенеки, Ювенала, Map- циала, Цицерона, Гомера, Госиода, Пиндара, Софокла и Еврипида. В Падуе Кохановский изучил древнегреческий язык, литературу итальянского Возрождения и сам написал на прекрасном классическом латинском языке цикл дружеских посланий, любовных песен и о 0-3 элегии. Из Италии Кохановский направился в Париж, где встретился с крупнейшим в то время поэтом Пьером Ронсаром — главой французской поэтической школы, так называемой «Плеяды». Единомышленники Ронсара, выступая поборниками национальной, светской: культуры, писали свои произведения на французском языке. Кохановский, поддавшись общему национальному патриотическому подъему французских гуманистов, создал первое свое стихотворение на польском языке — «Гимн богу». Как рассказывает легенда, кто-то из поляков привез это стихотворение из-за границы и прочел его в тесном кругу своих друзей. Находившийся среди них Миколай Рей был так поражен и очарован красотой, чудесным звучанием и внутренней эмоциональной силой гимна, что невольно сорвался с места и, отдавая дань новому могучему таланту, торжественно воскликнул:. Ему я должное в науке отдаю И песнь славянскую как дар передаю. Это стихотворение уже тогда принесло Кохановскому широкую известность на родине и поставило его имя рядом с именем Рея. Странствование молодого поэта по чужим странам длилось более десяти лет. Только два раза он ненадолго возвращался в Польшу по случаю смерти отца, а потом матери и снова отправлялся в далекий 23 Ср.: S. Kot. Jana Kochanowskiego podróże i studia zagraniczne. Kraków, 1928.

Ян Кохановский и его литературная деятельность 285 путь. Он побывал в Риме, Неаполе, Марселе и в городах Нидерландов. Касаясь юношеских лет, проведенных за границей, поэт писал о себе: Вершины гор, одетые лесами, Смотрю на вас влюблёнными глазами. Я вспоминаю молодости дни, Когда беспечность мне была сродни. Где не был я потом? Знал радость, горе, Переплывал бушующее море, Во Франции, в Германии я жил. В Италии я видел грот Сивилл. На родину Кохановский вернулся в 1559 г. С этого времени начался новый, так называемый «придворный», период жизни и творчества поэта. После смерти Сигизмунда Старого королем был избран Сигиз- мунд-Август. Его двор, немного итальянский по обычаям и церемониям, но польский по духу, стал настоящим двором эпохи Ренессанса. Среди придворных и сановников королевской канцелярии было много высокообразованных людей. В сенате и сейме задавали тон воспитанники Краковского и Паду- анского университетов, а рядом с ними стояли те, которые восприняли новую, протестантскую веру в Виттенберге, Лейпциге и Женеве. Многим гуманистам, читателям Цицерона и Ливия, казалось, что на польской земле возродился римский сенат и стала повторяться древнеримская и древнегреческая история: в Кракове расхаживали «патриции» и «плебеи», шляхетский «трибунал» вел ожесточенную борьбу с «узурпаторами» и грозил смертью «тиранам». Сквозь призму древности смотрели поклонники Горация и Вергилия на собственные взаимоотношения и всячески старались подражать античности. Духовная культура Возрождения находила всё больше и больше сторонников. Ее центрами становились дворы светских и духовных магнатов. Появлялись десятки и сотни меценатов. Резиденции таких крупных сановников, как Мацеёвские, Падневские, Мышковские, Фирлеи,

286 В. Б. Оболевич Тенчиньские, Замойские, Радзивиллы, превращались в очаги науки, литературы, искусства. По инициативе !и на средства богатых просвещенных вельмож создавались книгохранилища, типографии, издавались научные и литературные труды античных и современных авторов. Придворные поэты получали от своих покровителей земельные наделы, дорогие подарки, денежные вознаграждения.. При магнатских дворах состоял целый штат польских и иностранных живописцев , медальеров, гравировщиков, скульпторов, архитекторов. Они создавали замечательные образцы искусства польского Ренессанса: костелы, алтари, замки, дворцы. Изменялся и быт зажиточной шляхты и магнатов. Обладая огромными богатствами, они потянулись к роскоши и беспечной жизни. Появились цветистые, красочные наряды, пышные кафтаны, драгоценные камни, парча, золото. Их дворцы и замки состояли из многочисленных апартаментов: стены комнат отделывались лепными украшениями из гипса, полы покрывались мрамором. В середине зала обычно красовался большой серебряный фонтан, откуда били благоуханные воды, а во время пиршеств — вино. Роскошью, блеском отличались не только жилища и одежда, но и экипажи. Шляхта и магнаты не скупились на дорогую сбрую, упряжи, сверкающие драгоценными камнями; седла, чепраки, попоны покрывались бархатом, атласом, бордовым итальянским сукном со всевозможными украшениями; многие даже красили хвост и гриву лошадей в яркие цвета, что считалось в то время признаком роскоши. Частым явлением стали увеселения, карнавалы, игры, танцы. Тон всему задавали магнаты. Им служил многочисленный штат придворных. Между ними были зажиточные шляхтичи, жившие при панском дворе на собственном содержании, служившие только ради своей карьеры и личной славы; их считали панской дружиной. Менее богатые получали от вельможи содержание и назывались просто придворными. Каждый магнат заводил при своем дворе штат наподобие королевского. У него были маршалки, старосты, ключники, канцлеры, гувернеры, пажи, личный секретарь, ксендз-капеллан и доктор-иностранец. При ясновельможном пане непременно находился шут, который развлекал своего хозяина и позволял себе резкие выходки

Ян Кохановский и его литературная деятельность 28Т против придворных. Его обычно называли «Станчиком» (в честь знаменитого шута Станислава, служившего при трех королях — Альбрехте, Александре, Сигизмунде I Старом), чьи остроты и злые эпиграммы распространялись по всей стране. Пробудился также в светском обществе интерес к изящным манерам, утонченности. Уже никто не нуждался в советах средневекового поэта Слоты, который в свое время поучал полуневежественную шляхту «как вести себя за столом», требуя от «почтенных рыцарей»,, чтобы они «садились за стол в хорошем расположении духа», «не хватались за многие кушанья сразу», «не тащили большие куски в рот», «не чавкали», «не сидели словно неотесанные волы, уткнув носы в тарелки»; «держались непринужденно», «поддерживали общий разговор и были внимательны к дамам». Конечно, Миколай Рей и Аноним Протестант жаловались на излишества в еде и питье, на ссоры, скандалы и даже драки во время пиршеств, тем не менее шляхта и магнаты теперь стали проводить время лучше, благороднее, следили за соблюдением этикета и обычаев. Они любили послушать музыку, стихи и песни прославленных лютнистов, певцов, поэтов, поспорить (с той страстью, как это описано в «Польском придворном» Гурницкого) о философии, науке, искусстве, рассказать новый анекдот, повеселиться, посмеяться. Канцлер Ян Замойский свою свадьбу с Гризельдой Баториевой превратил даже в пышный забавный карнавал: шумные толпы в масках бродили по улицам Кракова с факелами в руках, разыгрывали отдельные сцены из античной мифологии, пели, шутили, смеялись всю ночь напролет. На приятельских пирушках, в тесном кругу друзей магнаты и шляхта с восторгом слушали сатирические диалоги, эпиграммы, легкие анакреонтические песни, веселые фрашки, которые становились их излюбленными поэтическими жанрами. Повысилась в высшем светском обществе и роль женщины. К ее голосу прислушивались короли, князья, магнаты; она во многом содействовала развитию искусства, литературы; о ней поэты слагали стихи — стройные, изящные, возвышенные. Это уже не те наивные по методу изображения человеческих переживаний стихотворения.