176 Тексты И дом мой был всегда там, где леса шумят. Но в Польше не щадят леса — отраду мира, Их рубят. Выгнали несчастного Сатира. Куда ни глянешь — пни. Бук нужен столярам, Сосна дает смолу, дуб служит кораблям. И должен я бежать от дровосеков жадных, Пещеры покидать и сумрак рощ отрадных, Под старость там себе убежища искать, Где люди без толку не станут лес срубать, Стремясь разбогатеть. Не раздобыть уж вскоре Жердин — согреть жилье, поставить кол в заборе! Да что там говорить! Гляди во все концы: В стране лишь пахари, да жадные купцы! Всё дело—на волах тащиться спозаранку, Везти по Висле хлеб, потом доставить к Гданьску. В Подолии уж нет поляков. У татар Ценней кривой клинок, чем наш лесной товар. Иные времена! А в старину, бывало, Все одинаково бедны. Богатых мало. Крестьянин целый день трудился за сэхой, А шляхта рыцарской лишь тешилась игрой. Семь лет тогда вели войну, не отдыхая, Всем зной был нипочем, и даже стужа злая. Одной лишь славою был человек богат И не носил цепей, что золотом звенят. А если иногда дни мира наступали, То воинских забав они не отменяли. Войны могли все ждать хоть с завтрашнего дня И, значит, берегли оружье и коня. Служилый люд тогда сбирался в поле дружно, Знал хорошо, что так для государства нужно, То было школою воинственных затей, Откуда смелых шло немало в строй людей. Поэтому страна росла. Ее граница
Титульный лист первого издания поэмы «Сатир, или дикий человек» (Краков, около 1564 г.). 12 Ян Кохановский
178 Тексты К простору двух морей могла распространиться. Родились вольности отсюда и права, Речь Посполитая была сильна, жива. Но не жалеете вы дней былых наследства, Забыли, как хранить, как множить королевства. Презрели предков вы и край родимый свой И Польшу вывернуть готовы вы порой. Не меч вы, а соху доверили солдатам, Вы шпагу отдали на вертел поварятам, Шлем стал гнездом для кур иль меркой для овса, Когда хозяйских дел пришла к вам полоса. Ваш конь—тяжеловоз, волы — конвой почетный,— В конюшне, в стойле все они стоят охотно. А командир ваш знай на пахаря кричит, И сбоку у него не сабля — плеть висит. Ну, прав я или нет?—скажите это сами! Смеется кто-то там над этими словами? Считает, видно, он, что в прошлые года Таким богатым край наш не был никогда? Что ж, предки золота так много не имели, Да вряд ли и иметь они его хотели, Но мужеством своим немало областей Добыли, покорив властительных князей. И кто б поверить мог, что Киев всеобильный Едва вмещался в круг объездов семимильных, Сверкали золотом верхи его церквей И весь из белых он был выстроен камней. Представить трудно вам величье тех строений. От прежней красоты в нем нет теперь и тени. Что предков мужество могло для вас добыть,3 Успели в наши дни в ничто вы превратить. О Пруссии молчу. Вы видели и сами, До Гданьска каждый год гоня товар плотами,
Поэмы 179 Высоких замков ряд, богатство городов, Мосты надежные, валы вдоль берегов. Все это не создашь, коль денег маловато. Так значит, жили там хозяева богато. И что ж, тех богачей побил бедняк-поляк,4 Затем что рыцарства дух в Польше не иссяк. А вы, вы шляхтичи, чем помогли вы краю? О временах былых уж я не вспоминаю. Татары грабили вас много лет подряд, И в Турцию рабом шел ваш же кровный брат. Какой-то господарь сомнительной породы — Два раза повергал вас в сущие невзгоды.5 Взял Полоцк приступом московский царь6 и шлет Вам письма, что себе он Галич заберет По праву давнему.7 Я был бы вместе с вами, Но не считается он с вашими правами. Еще что вспомнить? Швед нагнал на вас испуг, Лифляндию у вас забрал чуть не из рук.8 Когда б не Висла, как от брауншвейгцев скрыться? 9 Поморью ведь пришлось их силе покориться. Вот ваших плод богатств! Вот ваших дел итог С тех пор, как на соху сменили вы клинок! Но, братья, это лишь начало. Очень скоро Побольше испытать придется вам позора, Коль маску с вас сорвут, и каждый здесь поймет, Что позабыл поляк про доблестный свой род. Нет оправданья в том, что Турция спокойна, — То хитрость, может быть, готовящая войны. Когда на море гладь и ветра вовсе нет, То, значит, натворит оно немало бед. Не знаю, можно ли вам немцев счесть друзьями И что за обиход сложился между вами, Но, что они следят за Польшей, вижу сам, И цель у них одна — подкрасться ближе к нам. 12*
180 Тексты Что ж, выдирайте пни, судов постройте больше, По Висле на плотах гоните лес из Польши, На уголь жгите бор, топор пускайте в ход, Все говорят: «поляк» от «поля» род ведет. Я буду рад, когда придется вам спасаться — Вы, вижу по всему, не станете сражаться. У вас ни конницы нет, ни надежных лат, А биться никому нельзя ведь наугад. Богатство может вас обречь жестокой муке. Зачем забыли вы о рыцарской науке? Поместья ваши все зависят от нее И не они одни—а вольность, бытие. Пусть долг по-своему здесь каждый понимает, Пусть пишет хорошо и складно речь слагает, Поможет ли тот ум, что взят с чужих страниц, Коль нет у вас солдат надежных вдоль границ? Чем больше золотом соседям вы грозите, Тем их скорей сюда невольно приманите. Но я и тех богатств не вижу среди вас. Я б рад был, если б вы одумались сейчас. Но вижу до сих пор немало богатеев, .Что дедово добро спускают у евреев. А это ведь нужда, коЛь недочет во всем. Тем более нужда, что покидаешь дом. Хоть вы хозяева, а все же, между нами, Давно мне кажетесь простыми бедняками. И роскошь вам вредна. Она, что ей ни дашь, Как море, поглотить достаток хочет наш. К ней в пасть провалятся — могу сказать заране — Не только поле, сад, но с ними и крестьяне. Такой уж это гость! Дай волю — в свой черед Он даже самого хозяина пожрет. Поставишь сотню блюд — сосед поставит втрое,
Поэмы 787 Ты напоишь его, а он — тебя с слугою. Ты в рысьей шубе, он — в собольей. Шапку шей Хоть золотом, а он одет еще пышней. Кафтан его других просторней и богаче, Сто злотых стоит он, никак нельзя иначе. А коль оденется порою, как гусар, То мех воротника на нем горит, как жар. «Мосьпане» 10 позабудь сказать ему в гостях ты — Обидится. Знать, ты из рода глупой шляхты. Всё в карты проиграв, пан глазом не моргнет И, выходя, слуге последний грош швырнет. Льстецы — вот двор его, совет — плуты да воры. К чему правратники? На страже — кредиторы. И этот человек от вас не ждет услуг. Он разоряет вас и обращает в слуг. Куда достойней жить умели предки ваши. Их бедность пышности подобной много краше. Кто б замок уступил? Построить мог бы храм? Кто б город королю без денег отдал сам? А в прошлые века такие люди были,11 Что благу общему себе в ущерб служили. Теперь же короля любой введет в обман. Так что же для него какой-то ксендз-плебан.12 Нет у ксендза вина в его старинной чаше, Он не получит шерсть по прежней мере нашей. «Папист он!» — «Почему?» — «Таков уж вывод твой». А мне подумалось: мои рога виной.13 Но мне не хочется спор начинать о вере, Признаться, в сих делах профан я в полной мере. Коль не согласен ты, в Тридент 14 направь свой путь. Там красноречием легко тебе блеснуть, Нет, не того привык я звать христианином, Кто, спором увлечен, к речам пристрастен длинным. Приятнее мне тот, кто волю бога чтит И в словопрениях совсем не знаменит.
182 Тексты Поляки некогда, внимавшие молитве, Свой обнажали меч в знак, что готовы к битве.15 И не боялись то, что нужно, говорить. Что я рогат, о том уж не тебе судить. Поляк былых времен, чужд выводам случайным, Умом и не дерзал проникнуть в божьи тайны. Он говорил: «Я здесь поклялся на кресте Лишь господу служить в душевной чистоте И клятву я сдержу, всегда готовый к бою, Хотя б и должен был расстаться с головою». Такой еретика смирить всегда готов И, что мне нравится, не любит лишних слов. Я вере не учен ни в Лейпциге, ни в Праге, Женевских пастырей не следую отваге,16 — Отшельники меня учили с давних пор, Которые живут среди лесов и гор. Они единого мне показали бога, И к вере истинной легла моя дорога. А мыслить и не так случалось мне о том В те дни, когда себя считал я божеством. Вакх ласков был со мной. И где б ни пировали, Как гостя и меня обычно приглашали. И Ариадне с ним поладить я помог. Но как отнесся бы сейчас ко мне тот бог! Да, нет былых богов, их царство миновало, А нам пришлось в лесах спасаться, как попало. Крещенье принял я, пришел в ваш край и в нем Я нравы добрые нашел почти во всем. В те годы жадность та еще мне не встречалась, Которая потом на долю вам досталась, И не о выгоде вы думали своей, А славу берегли, — она всего важней. Искали же ее не в пиршественном круге, А в доблестных делах и подлинной заслуге.
