₪

30 сентября родилась Элен Виктория Хомс Бульдасара. Почему Бетти и Фредди назвали так дочь? С Рейем Бредбери все понятно, сына Бетти назвала как писателя, а вот с именем дочери не все ясно Бетти решила назвать дочь таким именем, но Элен это производное имя от Елена. В этот раз беременность и роды были для Бетти тяжелыми. С Фредди у них похолодели отношения, но это было временным явлением. Она выставила его из дому, просто так не обосновано, не объяснив ему толком ничего. Ему было больно от того, что его любимая женщина заподозрила его в неверности, подумаешь что он проводил время с Мери, она же его бывшая девушка и друг. Но Бетти, которая до этого терпела, не хотела терпеть больше это все. Его мир отныне вращался вокруг нее, но не как не вокруг Мери. Фредди уехал на гастроли, а она поехала жить к Виктору в Аллен-Холл.

Бетти сидела в саду. Был ноябрь. Рей бегал и играл, Элен спала в кроватке и старая Глория смотрела за ней. Она думала, теперь она стала очень много думать, но самое главное она теперь знала, что в ее жизни будет происходить. Бетти закрыла глаза, чтобы почувствовать прикосновения ветра, чтобы ощутить всю его прохладу на лице, она представила, что ветер это Фредди, и забылась, потерялась в пространстве. Вот они его горячие пальцы на ее шее, его губы. Она таила от прикосновений этого нежного ветра, таила как весенний снег. Зачем она держит его на расстоянии? Она только и могла сказать: «Ах!» - словно дама, уронившая свой платочек. Она продолжала оживать и тут она заговорила по-французски:

- Жизнь… жизнь… - и ее голос сникал, и снова ощущение горячих губ и палец, - Разве ветер может быть таким?

- Может, - ответил ветер, - я и есть жизнь.

- Это просто мечта, - прошептала она.

- Нет, это реальность, - продолжал ветер.

Она обернулась, и… перед ней стоял Фредди, она спрятала свои глаза, словно не хотел верить в увиденное.

- Ты не рада меня видеть, - она молчала, словно не хотела с ним говорить, - Бетти, ответь, не убивай меня своим молчанием, не забивай еще одни гвоздь в крышку моего гроба, - она безмолвствовала, - Черт подери, я приехал к тебе, не смотря на ту боль что, ты причинила мне тем утром, ты заставила меня страдать. Ты выставила меня из дому, я понимаю рождение ребенка меняет все, но я, как же  я?

- Я не хотела, прости… я… я просто не могла.

- Да, что ты говоришь! - Он не хотел выяснять отношения, но она вывела его из равновесия своим молчанием. Она захотела ударить его, но он перехватил ее руку. Бетти чувствовала, как у нее подкашиваются ноги, как она еле-еле стоит на ногах.

- Пусти, мне больно, - она начала отбиваться, но слабость в ее теле не позволяла ей бороться. Она почувствовала, как стальной обруч обвил ее талию, и его влажные губы впились в ее, она ощущала прикосновение его шелковистых усов на своей коже, и то, как у нее кружилась голова. Она закрыла глаза и упала в темноту…

Она проснулась в кабинете деда лежа на кожаном диване. Она ничего не помнила, помнила лишь его губы, а потом, она словно погрузилась во мрак. Бетти посмотрела часы, была уже полночь, дети уже спали, но где Фредди. Он вошел в комнату, он за нее испугался, он впервые понял, что может потерять ее. Она сидела на краю дивана.

- Как ты? – тихо спросил он.

- Все хорошо, - небрежно ответила она.

- Ты в обморок упала, и ты говоришь все хорошо.

- Все хорошо, - настояла она.

- Хорошо, я схожу тебе за водой, - он вышел, но когда он пришел он не мог отвести глаз. Она лежала на шкуре перед камином. Она была такой, какой он увидел ее на картине в миланском магазине Сержа. Огонь бросал золотые отблески на ее обнаженное белое тело. Одна нога была согнута, придавая ее образу загадочности. Одна ладонь затерялась в белом меху, сжимая его ворсинки, а вторая прикрывала одну из грудей. Ее волосы рассыпались вуалью, а на ее лице читалась загадочность. Он сделал шаг, а потом он задумался. Неужели, она опять его решила соблазнить, или ей  так, нужна его близость с ней. Она села, обхватив руками колени. Бетти не смотрела на него, она ждала, когда он сделает первый шаг, она ждала, когда он тоже захочет этого, когда каждая частичка его тела будет просить ее любви.

  Раздевшись, он сел рядом с ней, его губы скользнули по ее обнаженной спине, и она загорелась, но Бетти подавила это желание в себе, нужно было выдержать паузу. Нужно было, чтобы страсть захватила его целиком. Фредди рывком притянул ее к себе, и увидел в ее глазах, как отражался костер в камине.

- Ты хочешь этого? – спросил он.

- Не задавай глупых вопросов, просто поцелуй меня, - он нагнулся поцеловать ее, и тут она поняла, что он во власти страсти, что он уже не сможет остановиться. Она осыпала его лобзаниями, и ощутила, как нега разливалась по ее телу. Пропала слабость, рассеялись сомненья, и осталась лишь только всепоглощающая любовь. Они любили друг друга, они снова были вместе. В камине потрескивал огонь, и они жили, жили в эту безумную ночь.

Она могла разжигать в мужчине страсть, он не знал, как ей удалось так быстро его заводить. Она заводила его как игрушку с ключиком, но одного поворота ключом хватало на всю ночь. Он действительно не смог остановиться, от одного прикосновения ее губ и ладоней, ему становилось не по себе. Он был удивлен. Неужели рядом с ним женщина, совсем недавно родившая ребенка, она была все так же великолепна, все та же красота ее тела волновала его до глубин души. Ему хотелось остаться навечно рядом с ней. Чтобы просто быть рядом, глотать запах роз исходивший от ее кожи, ловить ее волосы, вдыхая аромат осени. Задыхаться от страсти рядом с ней, и благодарить Бога за счастье, которое он подарил. Он смотрел в ее глаза, источавшие тайну. Бетти дня него загадка, ее жизнь дня него непроходимые потемки, он порой не понимал, чем она руководствуется в своих поступках.

Он хотел, о чем-то поговорить с ней, но он приложила палец к его губам, и стала усыпать его шею и подбородок поцелуями. Она простила его, он это понял, потому что она настолько сильно любила, что не могла его ненавидеть, а он простил ее, потому что она была всем для него.

₪

Антонио отошел от картины, получалось не плохое творение. С момента появления Адоры на свет, ему многое пришлось понять и изменить. Он начал тренироваться, почти каждый день маленькими шагами передвигаясь по своей комнате, превозмогая боли. Вскоре боли стали отступать, и мог выходить из комнаты ночью, чтобы увидеть, как спит его жена. Мери-Джейн совсем изменилась, она больше не была той девочкой, с которой его свела судьба много лет назад. В ее зеленых глазах появилось печальное выражение, она почти всегда молчала, стараясь находиться больше с детьми. Он хотел все вернуть на место. Мери-Джейн же все больше отдалялась от него, как далекая звезда. Но потом все изменилось и в их семье появилась гармония.

Антонио нашел М-Джейн на балконе. Он подошел к ней, она обернулась, смотря в его глаза. Зная, что дети может быть, еще не спят, он прижал ее к мраморным толстым перилам, сминая ее губы в страстном поцелуе. Он поставил ее поудобней, чтобы мгновенно завладеть положением. Они без долгих прелюдий и ласк получили то, что хотели друг от друга. Они тяжело прерывисто дышали, унимая биение сердца и дрожь в конечностях. М-Джейн удивлено посмотрела на него, догадываясь, что на теле останутся мелкие синяки от вдавившегося в кожу мрамора. Антонио нежно обнял ее, мягко целуя в локоны. Она любила такие бурные минуты, что были в их жизни всегда. Они могли утолять свой голод, где угодно, это даже подстегивало их еще больше отдавать друг другу все, что можно дать.

- Прости меня за все, - проронил он.

- Я давно уже все забыла, неужели, каждый день ты будешь это делать, напоминая мне о прошлом, - она положила голову к нему на грудь.

- Я хочу все забыть, но мне трудно…

- Мы должны, иначе мы не сможем идти дальше, - в ее зеленых глазах зажглись искорки надежды.