– А какая ему в том польза? Наоборот, ему же будет хуже.

– Почему хуже?

– Малга прилетит первым же самолетом и сразу начнет наводить порядок в доме. И не остановится, пока не кончит. Думаешь, она оставит ему хоть малейший шанс? Чего бы он ни искал, она найдет раньше. И зачем ему эти сложности? Она моя наследница, и об этом всем известно. А исполнительница завещания – Эльжбета. Та прилетит из Швеции еще раньше, чем Малга из Франции, и вот, когда они вдвоем примутся наводить порядок, от дома камня на камне не останется!

Нескрываемый триумф в голосе Алиции, вызванный ее же кончиной, мог бы показаться по меньшей мере странным, если бы мы не знали его причины. Ну может, Беата не знала, но после конфуза с кофе боялась пикнуть и сидела тихо, как мышь под метлой, не задавая вопросов.

Было уже однажды такое. Алиция попала в автокатастрофу. Машину вела Эдит, наша датская приятельница. Я никогда не любила эту Эдит и вот, оказывается, имела основания. Обе пострадали. У Эдит оказались переломаны ребра и рука, Алиция же, вылетев из машины, ударилась головой о камень.

Сотрясение мозга не вызывало у медиков особого волнения, но полежать Алиции пришлось. Лечилась она дома, куда моментально съехалась толпа близких и дальних родственников, приятельниц, просто знакомых и совсем незнакомых. В бессильной ярости скрежетала Алиция зубами, и скрежет этот громким эхом разносился по всей округе. Малга с Эльжбетой (медсестрой по специальности) из элементарной любви к хорошему человеку, попавшему в тяжелое положение, навели порядок в кухне, наработались как ишаки, выбросив все ненужное и отдраив до блеска кухонные шкафчики и полки. Этого Алиция им никогда не простила.

Едва встав с постели, Алиция расставила на прежние места все, чего не успели вывезти мусорщики. Она не могла пережить безвозвратной потери дорогих ее сердцу старой обшарпанной сковородки, разбитой солонки, дырявого ситечка и тому подобных милых вещиц. И лишила бы своей благосклонности навеки племянницу и дочь ближайших друзей, не найди они во время наведения чистоты в дальнем углу верхней полки давно потерявшейся кассеты с норвежскими фиордами, которую Алиция оплакивала долгие годы.

Мысль о том, что теперь, в случае ее, Алициной, смерти, наводя чистоту, обе наследницы повыбрасывают все, включая и шахматы, доставляла ей большую радость. Я понимала подругу и, возможно, порадовалась бы вместе с ней, но вынуждена была немного остудить ее преждевременные восторги.

– Я бы на твоем месте не очень надеялась на повальную чистку, – предупредила я подругу. – После тех твоих долларов в макулатуре они станут внимательнее разглядывать каждую бумажку. Правда, наш искатель шиш тогда получит. Надеюсь, у него хватит ума не убивать тебя. Ну так решай, делаем что-то конкретное или ждем приезда Аниты?

Мажена взмолилась:

– Алиция, можно я пойду в твою комнату и вытащу из-под кровати журнал? Вместе и почитаем.

– Ну, если тебе так хочется…

Мажена нашла журнал, и они принялись за чтение. Анита приедет ближе к вечеру, у меня много времени, могу съездить за продуктами. Беата вспомнила, что должна сходить в магазинчик за обещанным ей инструментом. Павел, разумеется, вызвался ее сопровождать. Я уже махнула на них рукой, хотя их незаконная любовь продолжала огорчать меня. У калитки я прихватила одну из вонючих сумок в надежде куда-нибудь сбагрить ее. Оставались еще три сумки и большая коробка. Просто поразительно, каким уемистым оказался морозильник!

Воспользоваться мусорным баком у магазина я не успела, его как раз опорожняли. Пришлось вернуться с вонючей сумкой к машине, оставить ее там, а самой заняться покупками. Возвращаясь с двумя пакетами, набитыми продуктами, поняла – опять не повезло, два служащих подметали площадку у мусорного бака. Решила съездить на станцию, где тоже можно избавиться от чертовой сумки, и людей поблизости не должно быть, ведь как раз промежуток между поездами.

Но они были. Сидели под тентом у выносного столика кафе по эту сторону станции и пили пиво. Их право, конечно, а мне из-за них возить по всему городу смердящую гадость! К тому же еще стояли два такси, таксисты вышли из машин и от нечего делать любовались пристанционным пейзажем.

Опять не удалось совершить правонарушения. Можно, конечно, попытаться сделать это по другую сторону путей, но тогда пришлось бы с тяжелой сумкой подниматься и спускаться по крутой лестнице. Да пропади она пропадом!

Хорошо, вовремя вспомнилась маленькая стоянка неподалеку, там тоже был мусорный бак.

Развернувшись, я через пять минут уже увидела его. Стоял себе в зелени, почти невидимый, кругом ни души, благодать! Подъехала к нему и наконец избавилась от пакости.

Решила не разворачиваться, а ехать дальше к Алиции, другим путем, которым редко пользовалась, но какая разница? Немного длиннее путь, только и всего. А вот если бы с этой улицы, где остановилась перед красным, свернула не вправо, а влево, доехала бы до дома Памелы, она живет где-то здесь. Правда, была я у нее всего раз, но запомнила. Вроде бы вон в ту узенькую улочку…

Глянула туда – и сразу увидела мужчину и женщину, разговаривающих у живой изгороди, почти втиснувшись в нее. Женщину я сразу узнала. Как же, Памела! И не только потому узнала, что думала о ней, но и по ее роскошным волосам. А вот мужчина какой-то незнакомый. Он стоял ко мне лицом, так что я сразу поняла – не муж Памелы, того я не раз видела. А этот тоже вроде бы знакомый, только вот не припомню, где с ним встречалась… Или когда-то? В каком-то дальнем уголке памяти едва-едва забрезжило воспоминание: разговариваю я с человеком, а сама подспудно жду от него какой-то пакости…

И тут меня всю словно кипятком обдало. Падальский, ну конечно же, он! Сколько лет прошло: постарел, растолстел, но в разговоре все так же поднимал левую бровь, как и в те незабвенные времена.

Что ж, вот и не надо спрашивать у Аниты, знакома ли Памела с Падальским.

Наконец дали зеленый, я поехала своим путем, а внутри все так и клокотало. В дом я влетела как буря, хоть и отягощали меня две тяжелые торбы.

– Слушайте, девушки, кого я видела! – заорала я уже в дверях. – Памела секретничала с Падальским!

Мгновенно узкий коридорчик оказался закупоренным обитателями дома. Я со своими торбами не могла протиснуться в кухню, из присутствующих никто не мог протиснуться ко мне, чтобы помочь. Пришлось кое-кому задом ретироваться в комнаты, я добралась до кухонного стола, и тут меня засыпали вопросами. Не отвечая, я достала пару бутылок пива и всучила Павлу, а догадливая Беата извлекла из буфета бокалы.

– Выпью пива, пока холодное, – между глотками пояснила я.

– Всем дают? – спросила Мажена. – Не беспокойся, я сама себе налью.

– Ты опознала Падлу? – недоверчиво теребила меня за рукав платья Алиция. – Столько лет прошло!

– У меня хорошая зрительная память, ты сама описала мне, как он выглядит сейчас, а кроме того, есть у него такая характерная особенность: когда говорит, всегда приподнимает левую бровь. Впрочем, честно признаюсь: встреть я его на улице, не узнала бы. Ну может, подумала – откуда я знаю этого человека? И возможно, через несколько дней вспомнила бы. А тут как раз такие обстоятельства. Ну, во-первых, все последнее время мы только о нем и говорим. Во-вторых, когда ехала, тоже о нем думала. Но главное – встретила его с Памелой! А мы только что ломали голову, знакомы ли они. Еще как знакомы. На пустой улочке в ее районе – меня как раз туда нелегкая занесла – они, спрятавшись в живой изгороди, шептались как заговорщики!

– Нужно было подкрасться и подслушать, о чем они шепчутся, растяпа! – упрекнула меня Алиция.

– Говорю же – на пустой улочке, меня бы сразу увидели, а к тому же видела я их из машины, остановившись на красный свет. Что же, бросить машину перед светофором и красться к ним?

Мажена нахмурилась:

– Не нравится мне все это. Тут чуть ли не целая шайка получается, считайте сами: Падальский, Прохиндей, Памела, Зенончик, да еще Психопат…