Моему изумлению не было пределов.

— Но с какой стати, господи?..

— Потому что она вернулась. Так заявил Хеня. И настаивал на этом.

— А он был трезвый?

— Как стеклышко. Он вообще отличный водитель. Не пьет. Пиво после работы, рюмку водки под селедочку. Я не видел его ни разу пьяным или с перепоя.

— Тогда рассказывайте все путем и не спешите, — попросила я. — Хотя я точно знаю — Юлита не украла, но пусть поделится своими наблюдениями. Что значит — вернулась?

Пан Ришард с сомнением покачал головой заявив, что со всей точностью он слов Хени не повторит, но постарается. В тот день Хеня приезжал и уезжал, привозил разные вещи, но в принципе в доме был. Видел, как Юлита выходила, а он как раз вывозил ящики на помойку, за помойкой разворачивался и, когда разворачивался, увидел, что еще раньше вышедшая Юлита вернулась. Причем как-то странно вернулась, вроде бы колебалась, у калитки остановилась, потом вошла в дом и сразу из него выскочила. Выходит, он видел ее всего краткое мгновение за то время, как разворачивался, специально за ней не следил, но Юлита красивая девушка, бросается в глаза, так что он ее заметил и запомнил. Так, говорит, это выглядело, словно она что- то забыла, и не хотела признаться, что забыла. Или что-то в этом роде. Человеку бывает неприятно, когда другие замечают, что у него с памятью неважно. Вам пани Юлита не говорила, что возвращалась?

Я пожала плечами.

— Да возвратись она хоть сто раз, не за моей же зажигалкой? А другие?

— Другие не могут ни подтвердить, ни опровергнуть, они просто не заметили или не обратили внимания. Они потом нечто вроде графика составили, кто что запомнил. Но там о вхождении ничего нет. А Хеня говорит, что вообще бы об этом ничего не сказал, но ведь их всех расспрашивали о краже, вот он и решил сказать, что видел, хотя чувствует себя как-то глупо. Потому он вас и боится.

— Болтать о Юлите он может сколько угодно, коли охота есть, но мусор пусть уберет! И не делает из себя какой-то мимозы, и дурака не строит, и на меня не наговаривает. И все же я не понимаю, его, что ли, кто-то заподозрил в краже зажигалки, что он такой нервный стал? Да он ее небось и в глаза не видел!

— Зато садовника видел, — вздохнул пан Ришард. — Когда Хеня вывозил ящики, тот фарами мигнул где-то рядом, в свою машину садился, и Хеня даже удивился: а этот что тут делает. Из-за того так и вздрючился.

Тут и я вздрючилась.

— Получается, он этого Кшевца знал? Возил ему что-то? Пан Мирек всегда нуждался в транспорте для перевозки своего бракованного товара.

— Правильно угадали, проше пани. Хеня для покойника уже несколько лет работал, и в растениях он разбирался.

— Лучше, чем пан Мирек.

— Наверное, лучше. Но не любил его и плохо о нем говорил. А еще я слышал, что моя рабочая братва… не хотел бы сплетничать, но это относится к нашему делу. Они были соперниками. Девушка Хени втюрилась в садовода и бегала за ним как собачонка. Так мои работяги смеялись: Хеня, мол, для того взялся ишачить на садовода, чтобы за своей девкой присматривать. Но болтали мало, Хеня уж очень этого не любил, чуть услышит — сразу в ухо. Кто-то пошутил: радуйся, отпал конкурент, так тот никак не мог успокоиться. Потому, наверное, его так взволновала и кража и преступление.

— Минуточку, пан Ришард. Соперник, говорите… И зажигалка. А где был Хеня, когда Кшевца убивали?

Пан Ришард возмутился:

— Ну, вы словно мент с допросом. Только не вздумайте парня заподозрить. Не знаю я, где он был в то воскресенье. Полиция всех опросила.

— Не смешите меня, ну кто полиции скажет правду? Больше вы узнаете от своих работяг или от него самого. Воскресенье… Наверное, не работал? Может, со своей девушкой встречался?

— Может, и встречался. Что же, нам с вами теперь надо свое следствие вести? Зачем это вам?

Я опомнилась. И в самом деле, зачем это мне? Зажигалку я ищу, а не убийцу пана Мирека.

И тут вдруг моя бурная фантазия создала в голове целую историю. Совершенно не учитывая утренних информаций, в том числе и о весьма непривлекательной внешности Вивьен Майхшицкой, я почему-то решила, что именно она, пытавшаяся завоевать сердце Мирослава Кшевца, является упоминавшейся уже девушкой Хени. Черт знает, какой у Хени вкус, может, он обожает именно таких страшилок? Приезжает Бригида Майхшицкая и устраивает скандал. Она желает получить обратно свой памятный подарок. Из каких-то непонятных мне побуждений пан Мирек решает сохранить свою зажигалку и потому крадет мою, чтобы отдать ее Вивьен, а та передаст Бригиде… И отдал ее, успел, она теперь стоит у Вивьен и ждет Бригиду, и ее надо немедленно отобрать, иначе Бригида приедет и заберет.

Смутно чувствуя, что в этих моих измышлениях кроется какая-то совершенно несусветная чушь, я все же не могла себя сдержать.

— Пан Ришард, я о Хениной девушке. Ее зовут Вивьен Майхшицкая. Где она живет? Хеня должен знать. Вы уж как-нибудь вытащите из него эту информацию.

— Я-то вытащу, — удивился пан Ришард, — но зачем вам девушка Хени? И откуда вы знаете, как ее зовут? Даже я не знаю.

— Я слышала о ней вчера и сегодня утром. Она гонялась за паном Миреком, и знакома с женщиной, которая привезла вторую зажигалку. Наверняка она ему ее дала, а теперь должна вернуть, вот он мою и украл для нее! Ой, сумбурно объясняю, нет времени, надо скорее все провернуть, не буду сейчас вам всего растолковывать, но я много слышала об этом, узнала и имя — Вивьен Майхшицкая, но никто не знает, где она живет.

— Значит, теперь мы пойдем вламываться к этой Вивьен?

— Разумеется! И чем скорее, тем лучше. Да я и сама могу, если вы не хотите. Или с Юлитой. Вы только адресок мне раздобудьте!

Мое волнение передалось пану Ришарду, человеку в принципе спокойному и уравновешенному. Он вынул сотовый. Время в ожидании Хени мы оба провели за полезной работой — приделывали к щетке несколько потрескавшуюся, но еще крепкую дубинку, служившую ручкой для веера, которым сгребают сухие листья. Точнее, приделывал пан Ришард, а я в волнении и нетерпении бегала кругами возле него. Шуруп неохотно входил в дерево, а ведь казалось уже таким обветшавшим.

Наконец Хеня приехал. Парень мне понравился. Симпатичный блондин, энергичный и за словом в карман не полезет, но вежливый. Я сразу же пресекла его попытки оправдаться за строительный мусор, не вывезенный до сих пор.

— Пан Хенрик, прошу извинить за нахальность, но для меня это дело важнее мусора, о мусоре потом. Вы знаете Вивьен Майхшицкую.

— Что? — удивился Хеня и даже выпустил из рук тачку, за которую было с ходу ухватился. — Какая Ви… А!.. Ну да.

— Вивьен Майхшицкая. Забудьте на минутку, что вы ее любите.

Хеня остолбенел.

— Кто ее любит? Я?!!

— А кто, не я же.

— Ты, сынок, не отпирайся, — добродушно посоветовал своему шоферу пан Ришард. — Это не имеет никакого значения.

— Да чтоб я провалился! — взвился от ярости парень. — Того… извините… не догоняю…

Мы все трое стояли под вербой, а ошарашенный парень в полнейшем отупении переводил глаза с пана Ришарда на меня и обратно, словно мы оба поросли ирландским зельем и успели выпустить буйные побеги. Видимо, тут что-то не так. Мне не очень понравилась реакция парня.

— А что? — умильно поинтересовалась я, всем своим видом выражая недоверие.

— Влюбиться в такую уродливую страхолюдину! — вскричал парень. — Кто вам такое наплел? В морду его!

Пан Ришард отступил на шаг и неуверенно посмотрел на меня.

— Осторожно, акантус затопчете, — удержала я его и обратилась к Хене: — Что-то не так?

— Все не так! Кто-то на меня бочку катит! В чем дело? Почему мне такое приписывают?

Чувствовалось, парень с трудом удерживается, чтобы не заорать во весь голос с употреблением не совсем печатных слов. То, что выражался нормально, я приписала исключительно уважению к пожилой женщине. И еще: поняла, что относительно нежных чувств Хени я допустила ошибку.