— Она ни за чем, а вот ее машина…

Мариан принялся оглядываться и зыркать по углам, по его представлениям, совершенно незаметно, а на наш взгляд — наоборот. Он даже присел и пошарил под стеллажом в коридоре, затем заглянул под марокканский столик и стоявший рядом стул, после чего выпрямился и грустно вздохнул:

— Нет, здесь точно нет, я же вчера смотрел…

— Чего нет? — подозрительно спросила Алиция.

— Ну, авоськи моей.

— Какой авоськи?

Мариан бочком протиснулся к столу, накрытому для kaffe og te.

— Обыкновенной, только большой, с моими вещами.

— А позволь полюбопытствовать, какие такие твои вещи находились в моем доме и что они тут делали?

— Ничего они не делали, вместе с рюкзаком были. А как ты сказала, что места нет, то я и забрал. И у тебя нет, и у сестры нет. Целая авоська с вещами.

— Спятить можно, — выразила общее мнение Мажена и поставила на стол вазочку с орешками, цукатами и отвратнейшими конфетами с какой-то химической дрянью вроде нашатыря. — Ты можешь толком сказать, что за вещи?

Очевидное смущение Мариана жутко нас заинтриговало.

— Ну, всякие там, того… Для стирки. Брюки, и свитер, и рубашки, и носки, и эти, ну, такие…

— Трусы, — с сочувствием подсказал Стефан.

— Ну да, только хуже, чем мои, там ведь и зятя были вещи…

— Хотела бы я знать, зачем ты приволок в мой дом грязные трусы, свои да еще и зятя?! — рассвирепела Алиция.

Мариан испугался:

— Зятя нет! — горячо запротестовал он. — Только мои! Зятя была рубашка и свитер. И носки.

— И на что мне сдались твои грязные трусы?

— Нет, там и брюки были, и вообще. Нет, это не тебе, это в стирку…

— Понятно. Здесь что, прачечная?

Мариан чувствовал себя, как мученик на костре, но из-за стола не вылезал.

— Нет, я просто подумал… Что так, заодно… А зятевы по ошибке прихватил, ну, в спешке, потому как… Того… Сестра торопила…

— Все ясно, — подвела итоги блиц-расследования бессердечная Мажена. — Сестра тебя из дома вышвырнула, чтобы ты выметался к чертовой матери вместе со своим грязным бельем, вот ты и схватил, что под руку попало. А в качестве чертовой матери у тебя фигурирует Алиция. И теперь зять требует свои вещи вернуть, так?

Как ни странно, после этого раскрытия состава преступления Мариану вдруг стало гораздо легче на душе:

— Ну, этот свитер у него рабочий, такой на лето. Вот и понадобился, а все вместе лежало, в рюкзак не влезло. А вообще авоська у меня для грязных вещей, чтоб все отдельно было. Мама дала, а брюки, так они этим… Кетчупом… Того…

— Пошли красными пятнами, — подсказала Магда, слушавшая эти откровения с большим интересом.

Мариан с этим диагнозом согласился. Самое удивительное, что во время импровизированного дознания у нас не возникло никаких ассоциаций. Мы просто принялись ломать голову, где же он умудрился посеять свое и чужое барахло? Одно было ясно, в озере он вещи не стирал.

— Вот я и думаю, что она не иначе как в авто этих Буцких осталась, я же с ними уехал, наверное, забыл забрать…

Не успели мы всесторонне обсудить это предположение, как появилась Юлия. Все зашевелились, принимая позы немой сцены: Магда повернулась лицом к буфету, на который до сих пор опиралась задом, включила чайник и заглянула в кофейник, насыпан ли кофе. Мажена переставила доску с сырами на стол. Олаф, уже успевший вернуться с молоком и ознакомленный с кратким содержанием нашего трёпа, выскочил во двор за пивом. Стефан перенес два стула к столу в салоне. Мне не оставалось ничего иного, как только перебазироваться туда же с едой и просчитать, где будет сидеть Мариан, чтобы подсунуть ему под нос вазочку с мерзопакостными конфетами. Уж очень мне хотелось, чтобы они не пропали зря.

Юлия не капризничала, без возражения, как воспитанный человек, заняла свое место на диване. Алиция, захватив по пути пачку сигарет, уселась рядом, злая и озадаченная.

— В моем доме бардак только я имею право устраивать, — заявила она спокойно, но таким тоном, что все насторожились. — И никто другой. Я никому не позволю тайком подбрасывать мне всякое шмотье. У меня своего предостаточно.

Кому сия речь была адресована, не вызывало ни малейшего сомнения. Не понял этого только один Мариан. Я испугалась, что Алиция сейчас взорвется.

— Мариан, у тебя было дело к пани Юлии, — сладким голосом пропела Мажена.

Мариан с трудом оторвал горящий взор от конфет и тупо посмотрел на присутствующих. Да уж, сестра явно его недокармливала.

— Что?

Я не выдержала и повторила вопрос:

— Ты хотел спросить пани Юлию, не находила ли она твоего грязного белья. Кто за тебя это должен делать?

К такому вопросу Юлия явно была не готова, и на ее лице впервые отразилось изумление:

— Что, простите?

Мариан с трудом сглотнул, да и то не до конца: жуткие конфеты напоминали по консистенции «Мордоклейки». Я даже начала испытывать к нему симпатию, видя, как быстро исчезает химическое лакомство.

— Я… Того… Ну, авоська у меня такая была, с вещами в стирку. Не грязными, только постирать. Я с собой взял, когда на вашей машине поехали, и, похоже, забыл оставить, в смысле, забыл и оставил. Я везде смотрел. Может, в вашей машине… Вы не видели?

— Нет.

— Так, может, там еще и лежит?

— Не знаю. Но вряд ли, поскольку Вацлав чистил машину…

Стефан аж подскочил. Он мотнул головой и выплеснул на блюдце добрую половину своего кофе.

— Как вы сказали?!

Юлия удивленно взглянула на него и замолкла.

— Повторите, что вы сказали?

Юлия молчала.

— Я правильно расслышал, что Вацлав наводил порядок в машине?

Юлия упорно продолжала молчать.

Стефан залпом выпил остатки кофе, схватил бутылку и в ту же чашку плеснул себе пива.

— Я действительно хотел бы услышать это еще раз. Вы сказали, что Вацлав чистил автомобиль?

Юлия сидела неподвижно и молчала.

Стефан глубоко вздохнул, сделал солидный глоток и пришел в себя.

— Я знал Вацлава много лет, — произнес он уже спокойно и сухо. — Не стану скрывать, доводилось мне его видеть в разное время и в очень разнообразных ситуациях, в том числе и совсем еще сопляком Я старше его лет на пятнадцать. И никогда за все эти годы не было случая, чтобы Вацлав сделал уборку, даже когда вынужден был и очень хотел это сделать. Результатом его стараний всегда был только еще больший бардак. Такая уж у него была натура. Если бы Вацлав приводил в порядок машину, получилась бы городская свалка, а не машина. Зачем же вы ерунду городите?

Юлия молчала.

Алиция сочла своим долгом вмешаться. Они со Стефаном принадлежали к одному поколению, и ко всему прочему на ней, как на хозяйке дома, лежала обязанность примирения спорящих гостей независимо от ее отношения к ним или предмету спора. Что касается собственных эмоций, то зубы скалить она уже давно перестала.

— Если пан Вацлав не слишком умело убирался, то, возможно, сетка с Мариановым барахлом где-то в машине и завалялась, — примирительным тоном сказала она. — Почему бы не посмотреть, если пани Юлия не имеет ничего против?

Тут уж Юлия смолчать не могла.

— Нет, я не против. Мне обязательно присутствовать?

Здесь к разговору подключилась Мажена:

— Совсем не обязательно. Это ведь Мариану нужно. Я могу с этим оболтусом пойти. Надеюсь, вы мне доверяете? Если дадите ключи…

Юлия достала из кармана летней курточки ключи. Магде тоже не сиделось на месте.

— И я пойду. Как свидетель.

Меньше всех заинтересованности проявил Мариан, который воспользовался общим невниманием присутствующих и был занят опустошением вазочки с гадкими конфетами. Пришлось почти силой отрывать его от кондитерских изделий. Однако он тут же принялся за орехи.

Алиция во что бы то ни стало решила разрядить атмосферу в доме и темой светской беседы сделала этого ненасытного недоумка, в чем я ее охотно поддержала, расписывая скупость его сестры. Оказалось, неудачно: Алиция сестру знала и тут же за нее вступилась, категорически возражая против моих инсинуаций. В результате разговор сосредоточился на обмене веществ. Когда нам удалось, наконец, прийти к согласию, вспомнив нашу общую сослуживицу, у которой этот обмен протекал с невероятной скоростью, вернулась поисковая экспедиция.