— Пить! Есть! Пить! — Похоже, эти глаголы энергичный швед уже освоил. — Пыво! Сиво! — уже менее членораздельно приказал он, но Мариан его прекрасно понял.

В отличие от всех остальных, которые принялись глупо хихикать. Пришлось мне призвать их к порядку:

— Тихо вы! Они тут все путают, где с, где ж или ш. Говорят Варсава вместо Варшава, и прочее в том же духе. Не обращайте внимания.

Мажена охотно послушалась и вернулась к прерванной теме:

— Она сказала, что общались они между собой очень смешно, на разных языках. Всем было весело. Пан Вацлав посидел с молодежью, а потом прошел к озеру. Куда именно, официантка не знает. По ее словам, экскурсия отправилась верхом через лес к такой маленькой автостоянке, которая посередке. Там много выездов в разных направлениях. Присоединился ли к ним пан Вацлав, она не знает. Вот, собственно, и все.

— Это снимки, — добавил Стефан. — Мажена лучше знает датский, расспросами свидетелей занималась она. Там везде мощеные дорожки, поэтому следов практически никаких. Трудно сориентироваться.

Я мысленно себя поздравила. Ведь правильно угадала, что произошло: Вацлав повелся на девчонок! Но говорить ничего не стала. До чего же трудно держать язык за зубами, а надо!

— Собака, — произнесла Алиция, вкладывая в это слово максимум надежды.

— Конечно, нужна собака, — поддержал ее Стефан. — Солнце встает рано, в половине пятого уже светло, если пан Вацлав заблудился, то при дневном свете найдет дорогу. Если же в ближайшее время он не появится, боюсь, надо будет…

— Надо сообщить в полицию, — закончила за него Юлия неожиданно твердым голосом — Не хочу показаться назойливой, но… Может, стоит…

Могу поклясться, все присутствующие, разве что за исключением Мариана и Олафа, отлично поняли, что она хотела сказать. Возможно, разумно было бы обратиться в полицию прямо сейчас, чтобы те смогли подготовить поисковую операцию и приступить к ней с утра пораньше. Предупредить, объяснить все заранее, без истерики и лишних нервов, информировать о сложившейся ситуации, чтобы держали наготове ту же полицейскую ищейку. А если пропавший сам отыщется, можно будет извиниться в любой форме, хоть на колени встать, хоть цветы вручить, хоть на шею им броситься. Среди нас есть две красивые девушки, а если сотрудник полиции женщина, то в случае необходимости и пара красивых парней найдется… В целом я была за обращение в полицию!

Но никто Юлию не поддержал. Вот ведь какое дело. В том числе и я.

С исчезновением панголина мы все, как ни странно, воспрянули духом, и, словно сама собой, развеялась отвратительная атмосфера лжи и обмана. Даже Юлия беспокоилась искренне, не притворялась… А что, собственно, ей притворяться? Нет, не притворялась. Ну, разве самую малость…

— Сообщить надо в полицию, разумеется, — вежливо согласился Стефан. — В соответствующий момент.

— У них здесь, в Дании, другой менталитет, — сочла нужным пояснить Алиция. — Пока ничего не случилось, предположения, подозрения для них пустой звук. Нас просто не поймут. У них иначе мозги устроены.

— Настроены на конкретику, — буркнула Мажена.

— Вот именно. Им нужны факты, определенность. Но организация у них отличная, и за дело берутся с места в карьер, без всякой раскачки.

— Кроме того, у пана Вацлава могут быть основания для недовольства, если мы зря поднимем панику, — впервые вступила в разговор Магда, чьи слова прямо-таки сочились приторным ядом, а взгляд был устремлен в голубую даль. — Кому охота признаваться, что свалял дурака, заблудился или потерял чувство времени, а тут стало темно…

— Алиция, у тебя свет есть? — неожиданно заволновался Стефан. — Мне казалось, что есть? И впрямь темно стало, а мне предстоит по улице бегать…

Я сидела ближе всех, поэтому поднялась и зажгла свет на террасе. Мажена как бы очнулась, взглянула на Мариана, на стол и тоже поднялась.

— Все уже наелись?

Она энергично сгребла остатки сыра и унесла на кухню. Мариану с сырной лопаткой в руке осталось только проводить ее взглядом, полным неизбывной грусти. Необходимо было избавиться от него каким-то макаром, так как Магде предстояло спать на диване в салоне, о чем ему знать вовсе не следовало. У Мажены были в запасе еще два поезда, но она вдруг заторопилась и взяла в оборот Мариана.

— Я ухожу, и ты тоже. Собрался тут навеки поселиться? Твоя сестра уже, небось, в полицию звонит. Марш домой!

Не знаю, как другие, а я мысленно поддержала ее целиком и полностью. Еще только Мариана нам не хватало в этой ситуации! Путался под ногами и готов был ночевать на дверном коврике, лишь бы не проспать завтрак у Алиции. А мне еще за него компост перебрасывать? Ну уж дудки!

Перспектива исправительных (в смысле исправления недоделок Мариана) сельхозработ так меня вдохновила, что в поддержку Мажены я напустилась на лентяя со своей стороны.

— А ну, давай, ноги в руки… — начала я голосом тихим, но зловещим, встав напротив него по другую сторону стола, — и пошел вон! Проваливай, а то в этом доме даже дерьма не получишь!

Угроза была, нечего сказать, жуткая, поэтому Мариан из-за стола выполз и, заикаясь, принялся топтаться у выхода. Мажена распахнула дверь.

— Ну?!

— Так, ты… она…

— Кто из нас жена Вернера, я или ты?

Аргумент был действительно мощный, а главное — действенный. Совершенно непонятно, почему Вернер, не имевший к делу никакого отношения, так напугал Мариана. Можно подумать, что речь шла не о милейшем человеке интеллигентной профессии, а о каком-нибудь мафиози, звере лютом или чудище поганом. Но факт остается фактом. Мариана как ветром сдуло.

Мажена с большим облегчением закрыла за ним дверь.

— Ну, могу еще немного посидеть…

— А вы, часом, палку не перегнули? — недовольно спросила Алиция.

— Небось, голодным не ушел.

Стефан счел нужным вмешаться, хотя обычно не склонен был этого делать.

— Алиция, ты что, намерена его усыновить?

Деваться мне было некуда, пришлось объяснить свое поведение.

— Алиция, ты меня, конечно, извини, но этот ненасытный говнюк время от времени доводит меня до белого каления. Тебя, может, он и умиляет, а меня нет. А кроме того, я вспомнила, что мне за этого безрукого придурка еще предстоит работу переделывать. Я тебе слово дала, не отказываюсь, и в саду мне возиться по душе, да и делов-то там на пару минут, но в тандеме с Марианом этим заниматься выше моих сил. Предупреждаю, если он попадется мне под руку, поглажу лопатой! Или этот сопляк притормозит и прекратит считать твой дом чем-то средним между круглосуточной забегаловкой, куда можно вваливаться в любое дня и ночи, и домом родным, где мамуля ждет его не переставая с полной тарелкой жратвы, или я за себя не ручаюсь. Дома у меня двое своих оглоедов, так ты думаешь, я с сумками на четвертый этаж бегаю, у плиты днюю и ночую? Марш к машине, тащите все наверх, что найдете, лопайте и не морочьте мне голову! А это чудо в перьях здесь скулит, ноет, лезет под руку, совсем на шею сел и ножки свесил… Если хочешь, могу и убраться отсюда, но прежде позволь заявить: ты совсем сдурела!

Мариан на некоторое время заставил нас позабыть о пане Вацлаве. Даже Юлия, похоже, проявила интерес к разыгранному мной легкому скандалику.

Алиция тяжко вздохнула без малейшей претензии ко мне:

— Прекрасное вино. Что, уже кончилось? Откройте еще одну бутылку…

Эти простые польские слова Олаф понимал лучше всего, поэтому немедленно приступил к делу.

— Теоретически ты права, меня он тоже раздражает, а в то же время его жаль. Воспитания никакого, его здешняя сестра, чего уж скрывать, явно скуповата, и с годами эта скупость только усиливается. А что прикажете делать, если у него хороший аппетит?

Я хлопнула рюмку и протянула Олафу за добавкой, решив, что скорее напьюсь, чем скажу хоть слово, и гори огнем моя печень! Не хватало только поссориться с Алицией из-за недотепы Мариана.

— Она права, — спокойно заметила Мажена — Ты его избаловала.