— Тогда пара минут у нас есть, — облегченно вздохнула Алиция. — Ну надо же, весь кофе выдул!
— И все сливки. Он, конечно, заслуженный, но больше не получит. Сиди, я сварю.
Я поднялась с некоторым трудом:
— Погоди, я тоже. Хочу чаю. Вот, черт, придется вокруг дома побегать, а то в меня до конца жизни ничего больше не влезет!
— Пыво? — попросил Олаф. — Вымеем?
— Имеем, имеем, сейчас принесу…
Эльжбета тяжело вздохнула.
— Не сиди он в этом цветочном углу, сам бы себя обслуживал.
— Честно говоря, этот компост и перебрасывать-то не надо, — призналась Алиция. — Но должна же я была его как-то сплавить, а ничего лучшего не придумалось. Трудно там напортачить. Стефан, ты как?
— Порядок, уже отдохнул, — обрадовал всех Стефан. — Теперь скажу больше, это от журналистов. Вы там поглядывайте, не идет ли наш расторопный голодающий…
* * *
— Что-то их давно нет, — съехидничала Алиция, когда солнышко уже повернуло на запад, а вся компания восстановила способность двигаться после внепланового обжорства. — Странное дело, но я проголодалась, а думала, до завтра доживу!
— Если Мариан тебя не зарежет и не слопает, то доживешь, — утешила я подругу. — А вот меня больше удивляет, куда он подевался-то?
— Нашел в ее компосте что-нибудь съедобное и трескает, — решила Мажена. — Что готовим?
— Я только в рыбе разбираюсь и умею ее жарить…
— Есть бигус, последняя банка…
— Картошку в мундире, — приняла решение Алиция. — Чистить никому неохота. О бигусе забудьте, не стану я на Мариана последнюю банку изводить. Для Олафа мне не жалко, это чтобы кто чего не подумал. Есть сосиски в упаковке, только разогреть, поскольку на фрокост мы ели пирожки…
— И на кавеоти тоже пирожки…
— Поэтому работы — всего ничего. Картошку в кастрюлю, рыбу на сковородку, салат сейчас порубаю, а остальное — в последний момент…
— Я есть хочу!
— Терпи, говорят, с голодухи худеют.
В ожидании возвращения супругов Буцких мы не спеша принялись готовить ужин. Работы и в самом деле оказалось немного. Эльжбета, Олаф и Стефан вышли в сад, Алиция категорически отказалась покидать дом в это время суток, когда всякие насекомые оживлялись до чрезвычайности, и со своим персональным кофе приземлилась в салоне. Я заварила себе чай, Мажена еще кромсала салат, когда Эльжбета, бросив Стефана с Олафом, вошла в дом.
— Мы Мариана разбудили, — доложила она со свойственной ей невозмутимостью. — Стефан говорит, что он там что-то отмочил и что боится тебе сказать. В смысле, Стефан боится.
Алиция быстро поставила чашку на стол.
— А Мариан?
— Мариану, похоже, страх неведом.
Из глубины сада плелся заспанный Мариан, с пустыми руками, без садового инвентаря. Мажена вышла из кухни и присоединилась к нам
— Не могла бы одна из вас… — Алицию явно оставила ее всегдашняя уверенность. — Даже неудобно… Не могла бы одна из вас посмотреть, что этот недоумок натворил? Тебя жрут меньше, — обернулась она ко мне, смущенная, как никогда, — и ты в таких вещах понимаешь…
Меня саму разбирало любопытство, что же Мариан умудрился напортачить в трех контейнерах с компостом? Я отставила чай и помчалась в сад, старательно обойдя возвращавшегося труженика и не вдаваясь с ним в разговоры. Увидев меня, Стефан и Олаф, кажется, принялись хихикать.
Мариан рук не перепутал. Что левое, то левое, что правое, то правое, точно. Вот только с середкой у него не заладилось.
Преющую землю из центрального контейнера он перебросил в правый, с землей, готовой для просеивания, и даже чуть-чуть перемешал. А часть этого перемешанного вернул назад в центральный, то есть, как велено, налево. К счастью, работал Мариан, что говорится, не прикладая рук, да еще в свойственном ему темпе, поэтому испортил сантиметров двадцать от поверхности, не больше, но все равно, на месте Алиции меня бы кондрашка хватил. Другое дело, что на его месте нормальный тип, но столь же умственно отсталый, за это время успел бы перелопатить все три контейнера, так что были у Мариана достоинства, были…
И все же я решила, что заслуги заслугами, но если подруга даст ему хоть черствую корку, я демонстративно отправлюсь ужинать в Копенгаген. Как-никак столица цивилизованной страны, должны же там функционировать в это время суток какие-нибудь пункты общественного питания!
Затем я ненадолго озаботилась судьбой вил и лопаты, не сожрал ли их юный троглодит, но тут же увидела брошенный инвентарь у самого первого контейнера, не затронутого бурной деятельностью Мариана. Подумала, прихватить ли инструмент с собой, но решила оставить. Пусть лежит, где лежал. Еще краем глаза заметила странный беспорядок в кустах на самой границе, где участок Алиции примыкал к соседскому, но не стала забивать себе голову пустяками.
Я вернулась с намерением доложить подруге, как именно выполнено ее поручение, но даже рта не успела открыть, так как одновременно со мной, только через другую дверь, вошла Юлия. Выглядела она крайне усталой и взволнованной, причем и то, и другое старалась скрыть, но неудачно.
— Вацлав не вернулся? — без всяких предисловий спросила она
Несколько мгновений все молчали, не зная, как ответить. Стефан и Олаф вошли следом за мной из сада, присутствующие переглядывались, как бы проверяя наличие друг друга.
— Они уже почти все созрели… — произнес Мариан, заканчивая свой рассказ.
— Нет, — разом ответили, наконец, Мажена и Алиция. — Кажется, нет. Кто-нибудь видел пана Вацлава?
Юлия схватилась за спинку стула:
— Еще не вернулся?
— Давайте, я проверю, — предложил Стефан. — Мог вернуться незаметно…
— Так проверь, — желчно распорядилась Алиция. — А что случилось? Вы потерялись? Каким образом?
— Где вы были? — спросила я с надеждой, что, может, все-таки соблазнила их поездкой в Хиллерёд.
— У озера…
— Вы одна вернулись на машине? — спросила Эльжбета. — Вам нужно сесть. Алиция, ей надо что-нибудь дать.
Алиция вопросов больше не задавала, а молча поставила перед Юлией красное вино и коньяк. Олаф, тоже не говоря ни слова, принялся откупоривать вино, что вышло у него на редкость ловко. Мажена, наплевав на правила хорошего тона, извлекла из кухонного шкафчика две абы какие рюмки и поставила перед гостьей.
Юлия, усевшись на стул, тяжело переводила дух. Затем она выбрала коньяк и с отчаяния сделала добрый глоток как раз в тот момент, когда с обхода дома вернулся Стефан.
— Если он не спрятался в какой-нибудь сундук, то его нет.
— В сундуках места мало, — машинально отреагировала Алиция. — Может, вы все-таки объясните, что произошло?
Юлия еще раз глубоко вздохнула:
— Я не знаю. Не могу понять. К озеру мы поехали кружным путем, чтобы посмотреть окрестности. Немножко прогулялись, покормили лебедей. Какая-то экскурсия приехала, заняли места, пили пиво… Ну, я прошла чуть дальше, как вы советовали, каждый день понемногу удлинять расстояния… Села на упавший ствол, а Вацлав вернулся к этому… туристическому кафе, чтобы купить лебедям еще хлеба… И больше я его не видела.
Говорила она отрывисто, хватая ртом воздух. Когда замолчала, попросила жестом еще налить, на этот раз вина. Олаф налил. Все тоже сидели тихо, здорово озадаченные.
Рулить беседой взялся Мариан. Без него мы бы еще долго безмолвствовали.
— Сбежал? — спросил он, явно предвкушая скандал.
— Боже правый, смилуйся надо мной! — охнула Мажена, и этим нас разблокировала.
Вопросы посыпались со всех сторон:
— Вы потеряли его из виду на людях или раньше?
— Как долго вы сидели? И с какой стороны от той забегаловки, справа или слева?
— Вы туда вернулись? Расспрашивали о нем? Там говорят по-английски…
— А что за туристы были? Молодежь, взрослые?
— Вы так просто сидели и ждали или пытались его искать?
— Насколько я понимаю, машина была на стоянке…
— И он никуда не отлучался, вы не слышали звука мотора?
И снова раздался печальный голос Мариана:
