Пан Вацлав был застигнут врасплох как напором соблазнителя, так и его предложением.

— Бензина капля осталась, — предпринял он последнюю попытку к сопротивлению. — На остатках доехали…

— А тут рядом есть заправка, да еще подешевле многих…

— Шампусик, ты как? — с надеждой в голосе спросил пан Вацлав.

Юлия, наконец, заметила пристальный к себе интерес Эльжбеты и слегка изменилась в лице.

— Может, в самом деле? — неуверенно произнесла она. — Но я такой прогулки не выдержу. Извините.

— Так я же говорю, на машине, — продолжал гнуть свою линию Мариан.

— Ну, тогда ладно… Тем более если покажешь, как ехать…

— Проще простого!

Юлия подчеркнуто сдержанно встала, а Мариан бросился к своему рюкзаку и поднял его с пола с таким решительным видом, будто тот собирался оказать ему яростное сопротивление. Все трое вышли.

В воздухе повисло напряженное молчание, длившееся довольно долго после того, как стихли звуки отъезжавшего автомобиля супругов Буцких. В абсолютной тишине Мажена сорвалась с места, вылетела из дома, притормозив только у калитки, осторожно выглянула на улицу и вернулась назад уже нормальным аллюром.

— Невероятно! Уехали…

Все ошеломленно молчали еще несколько секунд.

— Дайте мне кофе! — воскликнула Алиция, поднимаясь со стула.

Мажена метнулась на кухню:

— Кофе? Сиди, уже варю! Все, что хочешь! Хоть звезду с неба! Видишь? — Это было сказано уже в мой адрес. — Вовсе и незачем было сплевывать три раза. Прав народ: нет худа без добра! Чудеса, да и только!

— А я сейчас вспомнила, что у Алиции уже было в руках мороженое, — поддержала я предыдущего оратора и развила ее мысль: — Уверена, что она собиралась взять его наверх, но я сбила ее с панталыку бараньей ногой, и она сунула все назад в морозилку. А то был бы у нас десерт со взбитыми сливками и наше чудо накрылось бы медным тазом. Тройное чудо!

— Точно, — мрачно подтвердила Алиция. — Вышло все грубо и бестактно.

— С мороженым? — удивилась Мажена, подавая ей кофе. — Или ты о чуде?

— Спятила? При чем тут мороженое и ваши чудеса! Я про их отъезд с этим недоделанным Марианом. Мороженое и вправду спрятала по ошибке, но я в жизни так себя не вела! Ума не приложу, что теперь делать.

Мне никак не удавалось встрять со своей прекрасной новостью, так как Эльжбета оторвалась от Олафа, который из всего происшедшего и трепотни Мариана не понял ни слова. Но странность ситуации он почувствовал и на всякий случай сидел тихо. Эльжбета попыталась наскоро растолковать ему, что случилось, и с не свойственной ей горячностью напустилась на Алицию:

— Ты совсем чокнулась? Она что, тебе в подвале ничего не рассказала, о чем я им говорила?! И мне теперь придется по-новой?!

— Нет, — дружным хором ответили я, Алиция и Мажена, после чего слово взяла Алиция:

— То есть, да, рассказала. Вкратце.

— В подробностях времени не было, — поспешила я оправдаться.

— Да уж. Змеи и летучие мыши помешали…

— Не мне, а тебе!

— Господи! — простонала Мажена, крутящаяся в кухне с кофе и чаем для всей компании, — и когда вы перестанете ссориться?!

— Мы вообще никогда не ссоримся, — заметила поучительно Алиция. — А сейчас вспоминаем исторические моменты. И несмотря на препятствия в виде фауны, я все же поняла, что с этим павианом дело нечисто.

— Нет, вы только посмотрите, группа авторучечников разрастается! Кстати, это у павианов такая красная задница?

— У них самых.

— А я думала, что у гамадрилов, — удивилась Мажена.

— У гамадрилов разноцветная. Борода и что-то там еще. Забыла, каких цветов. Если хотите, могу прямо сейчас проверить…

Она начала было приподниматься с места, но ее остановили:

— Не надо, сиди спокойно. Сойдет и павиан.

— Вымеем моросено? — задал неожиданный вопрос Олаф, прерывая зоологическую тему столь радикально, что мы некоторое время ошалело молчали.

Мороженое со всего размаху вклинилось в нашу беседу.

— И взбитые сливки, — пискнула я.

— Битые? Бить? Бей в морда! — поделился боевыми воспоминаниями о пребывании в Польше задиристый потомок викингов.

— Я же говорила, не обращайте внимания…

— Надо же, как здорово у него это выходит!

— Вымеем морожено. Битые морда.

— Какой дурак стал учить его польскому?

— Ладно, давайте схожу в ателье и принесу… — неуверенно начала Алиция, снова делая попытку стать.

На этот раз вскочила я.

— Сиди ты и не рыпайся, ради всего святого! Я смотаюсь в магазин и принесу заодно и взбитые сливки. Делов на две минуты. И она пусть тоже, наконец, сядет, а то мотается по кухне, как заведенная! Ведь вы же ничего не знаете, а если я не расскажу, то лопну!

Я соврала. Покупка десерта заняла четыре с половиной минуты. Когда я вернулась с товаром, Эльжбета висела на телефоне, и опасность лопнуть возросла в несколько раз. Эльжбета взглянула на меня:

— Это Магда. Спрашивает, здесь ли ты?

— А что, не видно? — удивилась я настолько, что даже не запротестовала, когда Мажена вырвала у меня из рук сумку.

— Здесь, — ответила в трубку Эльжбета — Погоди, спрошу Алицию. Алиция, Магда спрашивает, можно ли ей прямо сейчас приехать? То есть завтра? Что? Говорит, что спать может прямо в саду на надувном матрасе в спальном мешке… А, говорит, что может и в гостинице, ей тетка денег дала. Что? А, через Швецию. У нее загранпаспорт со шведской визой, знает, что здесь не проверяют… А вообще-то она уже в Швеции. Что ей сказать?

Видя наши проблемы, Олаф сам принялся орудовать на кухне. Золотой парень! Вскрыл две упаковки мороженого, нашел подходящую посуду.

— Вымеем, моросено, в морда, морде, морды, — напевал он себе под нос, баллончиком со взбитыми сливками воспользовался правильно, даже ложечки обнаружил и, довольный собой, подал десерт на стол. Замороченные бабы внимания на него не обращали.

Мажена интенсивно соображала, наморщив лоб:

— Эта твоя Магда молодая и симпатичная? — осторожно поинтересовалась она.

— Даже красивая, — ответила Эльжбета. — Моего возраста.

— Поточнее давай. Худая, полная?

Эльжбета, все еще держа в руке трубку, на минуту задумалась.

— Худющая, как жердь, кожа да кости… Что? Говорит, что поправилась на полкило, с трудом верится. Для женщины очень даже высокая, натуральная блондинка, льняная грива до пояса, космы, но ей к лицу. Васильковые глаза, в общем, эдакая селянка, только тощая…

Мажена явно почувствовала облегчение.

— Порядок, может остановиться у нас. Вернер терпеть не может ни блондинок, ни тощих. И вообще он отправляется в турне на четыре дня и оставляет мне машину.

— Можешь, — произнесла в трубку Эльжбета и, наконец, ее положила. — Завтра будет здесь. Надеюсь, угрозу свою не выполнит и не заявится сюда с тесаком, как обещала.

Поскольку Олаф взял на себя обязанности кельнера, мы могли спокойно посидеть и обменяться впечатлениями. Мажена смотрела на меня подозрительно с тех пор, как я вернулась с мороженым.

— Слушайте, она и впрямь так выглядит, будто вот-вот лопнет. То, что ты хочешь сказать, связано с чудом?

— Тройным? — издевательски фыркнула Алиция, нашаривая сигареты.

— Тройным, да еще каким! — с энтузиазмом подтвердила я. — Могла я, конечно, иметь подозрения насчет скупости нашего панголина… Не имела, но могла. Зато теперь уверена!

— С чего бы это?

— А с того, что он сожрал твоих вредителей!

Алиция так и застыла с зажигалкой.

— Что сожрал?

— Твоих вредителей. Тех, что с яблони.

Подруга прикурила и задумалась. Мажена с Эльжбетой молча смотрели на меня, не понимая, о чем речь.

— Кто из нас пьяная, ты или я? — засомневалась Алиция. — Говори яснее.

— Присоединяюсь, — тут же поддержала ее Мажена.

Яснее, так яснее. Я во всех подробностях напомнила об оторванной коре и с упоением описала удивительные приключения желтой салфетки. Алиция пережила полученную информацию вполне спокойно, зато остальная аудитория была потрясена.