159. Слушая эти его слова и подобные им, все пришли, наконец, туда, где были расставлены кресла, и, когда" уселись, Артур сказал нижеследующее:

"Сотоварищи мои в успехах и неудачах! чья мудрость в преподании полезных советов и доблесть в военных деяниях испытаны мною на деле, изложите ныне, ничего не тая, все ваши мысли и благоразумно предусмотрите, как, по-вашему, надлежит поступить, раз нам предъявили такие требования. Что тщательно предусмотрено мудрыми, то легче осуществляется, когда приходится переходить к действию. Итак, мы легче сможем противостоять натиску Ауция, если заранее сообща обдумаем, какими способами его ослабить. Полагаю, что нам не очень-то нужно страшиться, ибо он, требуя дань от Британии, приводит столь неразумные доводы. Ведь он утверждает, что надлежит выплачивать ее и ему, ибо она вносилась Юлию Цезарю и его преемникам, которые, будучи привлечены раздорами между нашими предками, с оружием в руках высадились на остров и истерзанную внутренними неурядицами страну насильственно подчинили своему господству. И так как римляне завладели ею указанным образом, то, взимая с Британии дань, они поступали несправедливо. Ведь ничем добытым силою и насилием не владеет по праву тот, кто это насилие учинил. Неразумные выдвигает он доводы, якобы дающие ему основание видеть в нас своих данников. И так как он позволяет себе требовать от нас то, что несправедливо, то и мы с равным правом давайте настаивать перед ним, чтобы Рим отныне стал нашим данником, и тот, кто сильнее, добьется всего, чего бы ни пожелал. Ибо, если, исходя из того, что Юлий Цезарь и другие римские императоры некогда завоевали Британию, они решают, что дань оттуда должна поступать к ним и ныне, то и я считаю, что Рим обязан платить мне дань, ибо и моим предшественникам довелось некогда его захватить. Ведь Белин, сиятельнейший властитель бриттов, вместе со своим братом Бреннием, вождем аллоброгов, повесив на рыночной площади двадцать наиболее знатных римлян, захватили Рим [347] и долгое время удерживали его за собой. И Константин, сын Елены, а также Максимиан-оба кровные мои родичи, один вслед за другим увенчанные короной Британии, — добились трона римского государства [348] . Считаете ли вы после этого, что римляне могут требовать от нас дань? Относительно Галлии и ближних островов отвечать и вовсе не нужно, ибо Рим уклонился от их защиты, когда мы отбирали все эти земли из-под его власти".

160. После того как Артур сказал это и другое в таком же роде, король армориканских бриттов Хоел, которому было предложено высказаться прежде других, ответил в таких словах:

"Хотя всякий из нас должен сосредоточиться, подумать обо всем и обдумать все, я не считаю, чтобы он смог предложить что-нибудь более значительное и полезное, нежели те источающие благоухание мысли, которыми только что подарил твой неиссякаемый разум. Ведь твое рассуждение, пропитанное поистине Цицероновой убедительностью, дальновидно предусмотрело все: вот почему нам должно непрерывно превозносить хвалами чувства неколебимого мужа, порождения мудрой души, высказанные им благие советы. Если, в соответствии с приведенными тобою соображениями, ты пожелаешь пойти на Рим, я не сомневаюсь, что, отстаивая свою свободу, мы одержим верх и справедливо потребуем с наших недругов то, что они несправедливо дерзнули потребовать с нас. Кто вознамерится отобрать у другого его достояние, тот заслуженно утратит свое, поневоле отдав его тем, на кого нападает. Итак, раз римляне норовят отнять у нас наше, мы, вне сомнения, захватим у них принадлежащее мм, когда представится возможность столкнуться с ними в бою. А такое столкновение для всех бриттов не может не быть желанным. Прорицания Сивиллы [ 349], которые почитаются неоспоримыми, возвещают, что от бриттского семени родятся три властителя римского государства. Относительно двоих это пророчество уже сбылось, так как общеизвестно, что преславные, как ты сказал, полководцы Белин и Константин были облечены знаками римской власти. Ныне-ты третий, кому возвещена вершина почета. Итак, торопись принять то, чем не преминет одарить тебя Бог; торопись поработить то, что велит поработить жажда отмщения; торопись подвигнуть на это всех нас, которые не будут бежать ни ран, ни самой смерти, и я предстану перед тобой с десятью тысячами вооруженных, лишь бы ты преуспел".

161. Наместник Альбании Ангусель, лишь только Хоел закончил, в таких словах высказал все, что думал и чувствовал:

"Меня так взволновало услышанное от моего властелина и душу мою охватила такая радость, что мне невмочь сейчас ее выразить. Ведь во многих победоносных войнах со столькими и столь могущественными королями мы, как мне кажется, ничего не достигли, поскольку римляне и германцы по-прежнему невредимы, и мы им не отметили, как подобает мужам, за те поражения, которые они некогда нам нанесли. Но ныне, так как нам дозволено сойтись с ними в бою, я охвачен безмерною радостью и, пылая от нетерпения в ожидании дня, когда мы сразимся с ними, жажду их крови, как жаждал бы воды, если бы целых три дня был ее лишен. О, если я увижу этот ослепительный свет, сколь сладостны будут для меня раны, которые достанутся мне и которые я нанесу, когда мы скрестим, наконец, мечи! Самая смерть, и она будет сладостна, если я погибну, отмщая прародителей наших, оберегая свободу нашу, возвеличивая державца нашего. Итак, накинемся на этих полумужчин и будем упорно драться, дабы, разделавшись с ними, насладиться блистательною победой, а также отнятыми у них богатствами. К нашему войску я добавлю две тысячи вооруженных всадников, не считая пеших".

162. После того как и остальные высказали все то, что нужно было сказать, они пообещали Артуру столько людей, сколько каждый из них предоставит в его подчинение, так что, помимо обещанных королем бриттов Арморики, только остров Британия выставил шестьдесят тысяч полностью вооруженных воинов. Короли других островов, поскольку не имели в обычае содержать пехоту, обещали сколько кому было посильно, так что с шести островов, а именно из Ибернии, Исландии, Готландии, Оркад, Норвегии и Дании набиралось общим счетом сто двадцать тысяч. Из галльских земель-рутенов, портивенов, эструзенов, ценоманов, андекавов, пиктавов [ 350]— восемьдесят тысяч человек. Из двенадцати их округов те, что прибыли вместе с Герином Карнотским, пообещали по тысяче двести человек с каждого округа. В итоге, таким образом, выходило сто восемьдесят три тысячи двести всадников [ 351], кроме пехоты, которую было бы нелегко подсчитать.

Король Артур, видя, что все единодушно готовы повиноваться ему, приказал им поскорее разъехаться по домам и к августовским календам прибыть в гавань на реке Барбе [ 352], дабы оттуда вместе с ним направиться в пределы аллоброгов и вслед за тем выступить против римлян. Что касается римских властителей, то с их посольством он им сообщил, что платить дань отнюдь не намерен и что прибудет в Рим не ради того, чтобы удовлетворить их настояния, но с тем, чтобы взыскать с них то самое, что они сочли себя вправе потребовать от него. Послы отбывают, отбывают также короли, отбывают сановники и, не мешкая, принимаются выполнять полученные распоряжения.

163. Узнав об ответе Артура, Луций Гиберий по решению сената предписал восточным царям явиться к нему с готовыми к походу войсками, дабы вместе с ними покорить Британию. Без промедления прибыли Эпистроф, царь греков; Мустензар, царь африканцев; Алифатима, царь Испании; Гиртаций, царь парфян [ 353]; Бокх, царь мидян [ 354]; Серторий, царь Ливии; Сере, царь итурейцев [ 355]; Пандрас, царь Египта; Миципса, царь Вавилонии; Политет, властитель Вифинии [ 356]; Тевкр, властитель Фригии [ 357]; Эвандр- Сирии; Эхион-Беотии [ 358]; Ипполит- Крита [ 359]вместе с полководцами и их подчиненными. Из сенаторского сословия прибыли Луций Кателл, Марий Лепид, Гай Метелл Котта, Квинт Мильвий Катул, Квинт Каруций и столько других, что всего насчитывалось сорок тысяч сто шестьдесят человек.