— А рассказчик вы просто замечательный! — польстила Ольге Степановне молодая белокурая лаборантка и тут же зарделась от смущения. — Но вы не сказали, кто же автор проекта Зеидского водохранилища?

— И еще, Ольга Степановна, — поспешил добавить руководитель лаборатории, — вы ни словом не обмолвились и о его параметрах. А было бы, по-моему, интересно послушать и об этом.

— Я очень рада, что мой рассказ понравился вам, хотя говорю я в общем-то скучновато, — сказала Лавроненко и внимательно посмотрела в лица своих собеседников. — Авторов у этого проекта двое: я и сотрудница нашего института, опытнейший инженер-гидротехник Майя Васильевна Казимова. Давно мы работаем вместе, и это наше соавторство не первое. Прежде чем производить какие-либо расчеты или составлять чертежи, мы много поколесили по Зеидскому урочищу. В результате этих поездок мы и облюбовали несколько довольно-таки просторных сухих чаш для будущего водоема, расположенных к югу от Каракумского канала.

Строительство Зеидского водохранилища рассчитано на несколько очередей. Так, например, объем его первой очереди составит три с половиной миллиарда бометров амударьинской воды, а зеркало его займет четыреста квадратных кубометров.

— Так… это настоящее море будет, — не удержалась от восторга юная лаборантка. — Представляю себе его простор, его голубизну, волны…

— Да. Это будет, пожалуй, одно из самых крупных рукотворных морей Средней Азии, — спокойно продолжала Лавроненко. — Водохранилище с рекой Амударьей соединит сорока кило метровый водозаборный канал. По правому и левому берегу водоема намечено возвести плотимы общей длиною более пятидесяти километров. А с великой Каракум-рекой этот водоем будет соединен системой соединительных каналов В перспективе в районе Зеида намечается строительство целого каскада водоемов, которые вместят десять кубокиломегров влаги. Вот они-то и позволят нам решить комплекс вопросов головного питания оросительных систем Каракумского канала и орошения в его зоне огромной площади — миллиона ста тысяч гектаров плодородных земель. Так что, друзья, скоро и на Зеида, начнется строительство нового моря.

Тепло попрощавшись с москвичами, Ольга Степановна вернулась к себе в институт.

Помимо обычных, спокойных командировок бывают у Ольги Степановны и выезды срочные, связанные, скажем, с неожиданным прорывом дамбы на канале или опасным паводком на реке. Всегда легкая на подъем, она быстро отправляется к месту аварии. Приедет — и сразу за дело. И как бы ни бушевала стихия, Лавроненко ни разу не потеряла самообладания и уверенности в себе. Благодаря ее опыту, смелым и точным распоряжениям не раз удавалось быстро и без ущерба для народного хозяйства заделать дамбу, предупредить наводнение.

Особенно врезался в память паводок на реке Теджен весной 1976 года. Такого бурного, говорят, больше ста лет не было. И все тогда дивились: откуда столько воды нахлынуло.

Заполнив до краев оба водохранилища, она неудержимо неслась по реке, готовая сокрушить на своем пути любую преграду. Затвори на водовыпусках были подняты до отказа и вода, словно взрываясь, с грохотом скакала по бетонным пролетам вниз, в речное русло. От этого грохота дрожала земля. Белоснежные клочья пены, как белые птицы, кружились в воздухе, Сколько тогда драгоценной влаги умчалось в пустыню! Умчалось бесследно, безо всякой пользы. А ведь ее можно было бы задержать и укрощенную пустить на поля.

Вот, видимо, тогда, во время того небывалого паводка, и родилась у Ольги Степановны мысль о том, чтобы запроектировать на правобережье Теджена еще одно водохранилище, наливное. Потому что построенные много лет назад два русловых водоёма уже изрядно заилились, обмелели. И скоро, вероятно, отслужат свой срок. Правда, земляные дамбы на них можно было бы подновить, поднять выше. Но стоит ли овчинка выделки? Не лучше ли построить новое? Ольга Степановна уже и место для него приглядела. Удобное местечко. Это урочище Шоркель, что в переводе с туркменского означает «Плешивый солончак».

С тех пор мысль о создании проекта Шоркельского водохранилища почти не покидает ее, требуя своего воплощения. А думая о новом водоеме, Ольга Степановна нередко вспоминает давно промелькнувшую молодость. Ведь и первая в ее жизни стройка, и должность сменного мастера были там, на Теджен-реке. Со светлым чувством вспоминает она каждый раз зоревые рассветы над степью, пурпур знамен, развернутых ветром, и колонны строителей, медные трубы, поющие марш, и как степной маяк, белый торжественный павильон над подъемным устройством водовыпуска.

Вспоминая прожитые годы, Ольга Степановна заодно вспоминает и себя — молодую, полную неистощимых сил. Лицо тогда было в прочном загаре. Густой, медового цвета волос, зачесан назад и собран на затылке в тугой узел. И жила в ее сердце неутоленная жажда настоящего счастья, ожидание доброй удачи, радостного свершения.

А годы летели. Десятки лет прошли. И многое свершилось за это время. Много сбылось надежд. И было немало удач. И счастье было. Большое. Настоящее. В общем, завидный путь пройден Ольгой Степановной Лавроненко. Это путь неустанной борьбы за большую воду, путь творческого поиска. И не одна в этой славном пути одержана победа. За свой трудовой героизм она удостоена нескольких орденов, почетного звания лауреата Государственной премии, «Заслуженный ирригатор».

Но не всегда весело Ольге Степановне. Особенно в последние годы. Бывает, и взгрустнется. Словно тень от темного облака набежит на душу. И думает тогда Ольга Степановна: «А не пора ли на отдых? Воспитывать да нянчить своих внучат. Славу богу, институт богат талантливыми людьми. Справятся и без нее. Так что… надо уходить. Пора».

Но следом за этой приходит другая дума, теплая и светлая, как весенний луч: «Ну, хорошо, допустим, она уйдет. А как же с тем опытом, знаниями, которые она копила всю жизнь, собирая их по крошке, по зернышку, по малой крупице? Куда их? С собой? На пенсию? И разве она уж так безнадежно стара? Сил у нее и сейчас еще достаточно. По-прежнему легка на подъем, готова мчаться в любом направлении и сутками трястись в вездеходе по бездорожью. А если говорить откровенно, то никакой старости она в себе и не чувствует. Она, эта самая старость, даже не коснулась ее висков. Густые волосы по-прежнему золотисто-медового цвета, и нет в них ни одной серебряной нити. Нет. Это не старость, а золотая пора зрелой мудрости. Только бы сейчас и работать, создавать что-то новое, более значительное, чем до сих пор.

Может, поэтому Ольге Степановне все чаще снится Шоркель. Не мертвый, покрытый, словно саваном, солончак, а бескрайняя морская синева и скачущий по широкому пролету белоснежный поток, шум которого подобен весеннему грому. И еще видится ей иногда во сне темная притихшая гладь Шоркельского моря и отраженное в ней блистающее вечными звездами мироздание.

Когда Ольгу Степановну повысили в должности, назначив начальником ведущего в институте отдела, Майя Васильевна стала главным инженером проекта второй очереди Копетдагского водохранилища. По долгу службы, ей часто приходилось выезжать на стройку, где посменно она уже знала всех сменных мастеров, механиков, прорабов, передовиков. Не раз бывала она и в бригаде Байрамгельды Курбана. А здесь и дня не проходило без какого-нибудь события!

Однажды механик участка Александр Иванович Антипов привез моторную лодку. Бригада в это время возводила дамбы обвалования на пяти картах плотины. Самая дальняя из них находилась на расстоянии полутора-двух километров от полевого стана. Если идти пешком от той, дальней карты на обед, а с обеда обратно, то много времени терялось на хождение. Куда легче и веселее этот путь проделать по воде, Тем более, что такой путь уже был. Бесконечной полосой синел он среди барханов. Учитывая все это, руководители строительного управления и решили подарить передовой бригаде моторную лодку.

Байрамгельды поблагодарил Антипова за подарок в помог сгрузить лодку с автомашины.