— Наверно, мам, он не все тебе отдал, — предположила Тамако, — оставил себе немного на расходы.

— Может быть, он как-нибудь зарабатывает, — пожал плечами отец. — Я никогда до конца не понимал, чем он занимается.

Однажды по дороге из школы, увидев дедушку в магазине фотоаппаратов, Тамако тоже зашла в магазин.

— Гранпа, ты фотоаппарат покупаешь?

Кэндзо как раз договаривался о цене со своим бывшим одноклассником — владельцем магазина «Фотоаппараты Ако-да». Он посмотрел на Тамако и снова обратился к хозяину:

— Знаешь мою внучку?

— А как же. Знаю, конечно. Известная красавица, так сразу и не скажешь, что твоя внучка.

— Правда, красивая? Моя гордость.

Уже взяв пакет с фотоаппаратом, Кэндзо сказал хозяину:

— Ладно, до завтра. Скидка двадцать процентов в обмен на полную оплату сразу. Договорились?

— Без проблем, — хозяин невесело улыбнулся.

— Дорогой же фотоаппарат ты себе купил, — сказала Тамако, шагая по торговой улице домой рядом с дедушкой.

— Ну, для ночной съемки другой не подойдет.

— А что ты собираешься снимать ночью?

— Я тебе потом покажу.

— Гранпа, а разве ты не отдал все деньги маме?

Какое-то время Кэндзо молчал. Тамако начала думать, что, наверно, не стоило задавать так много вопросов, но тут Кэндзо сказал:

— Об этом я тоже скоро тебе расскажу.

«Расскажет? О чем это, интересно знать?» — Тамако вздохнула.

— Не понимаю, что за секреты у тебя, гранпа.

— О, смотрите, кто идет! Бывший зэк!

На стоянке перед комбини в этот день тусовалась группа мальчишек, постоянно хулиганивших в школе. В основном это были старшеклассники, а Бундзи Сакасита, самый младший и пустоголовый из них, просто пытался примазаться к компании. Завидев приближавшихся Тамако с дедушкой, он, чтобы угодить остальным, тут же вскочил и принялся громко насмехаться над ними.

— Гранпа, я не пойду той дорогой, — сказала Тамако, опасаясь, что дедушка начнет разбираться с мальчишками.

— Да ладно тебе. Все в порядке, — улыбнулся Кэндзо.

— Гранпа, не связывайся с ними, — чуть не плача сказала Тамако, — они ничего не понимают. Они еще дети!

— Знаю, знаю.

— О, бывший заключенный! Круто!

— Конкретный старикан!

— Если убиваешь людей, сиди тихо и не высовывайся!

Подростки отчаянно демонстрировали свою смелость, задирая взрослого человека, отсидевшего срок. Поравнявшись с ними, Кэндзо остановился и с улыбкой сказал:

— Вы что, хотите со мной подраться?

Они замолчали.

Кэндзо обратился к одному из них:

— Ты ведь сын Токунаги из лавки вывесок? Передай отцу, чтобы он позвонил мне. Скажи, что Годакэн вернулся.

Главарь компании Хироси Токунага озадаченно кивнул. Все молчали. Возможно потому, что Кэндзо говорил на удивление спокойно. А может быть, они опасались, что и об их семьях ему известно что-то такое, чего они и сами не знают. Однако когда Тамако с дедушкой прошли мимо, Токунага, должно быть, разозлился на себя за проявленную слабость, и, чтобы не ударить в грязь лицом перед товарищами, вскочил и начал громко ругаться, вслед за ним затявкали и остальные.

— О чем это ты собираешься говорить с отцом? Тоже мне, начальник!

— Не выпендривайся, убийца!

— Отсидел-то всего один срок!

— Нечего тут из себя изображать!

Тамако изо всех сил тянула за руку пытавшегося обернуться дедушку. Наконец они повернули к дому.

— Не надо. Пожалуйста, — со слезами в голосе сказала Тамако. — Если ты им что-нибудь сделаешь, то издеваться будут надо мной, в школе.

— Значит, над тобой все-таки издеваются?

— Главное ничего им не делай, ладно?

— Хорошо, не буду.

— Гранпа, откуда ты знаешь Токунагу-куна[13]?

— Когда ждешь своей очереди в парикмахерской, люди часто рассказывают о школьниках, проходящих мимо по дороге, — кто чей сын и все такое.

Тамако обратила внимание, что дедушка постригся под бокс, и что эта стрижка очень ему идет.

«Дедушка следит за собой», — отметила она про себя.

Вечером, выходя из дома, Кэндзо, против обыкновения, надел пиджак и прихватил с собой фотоаппарат. Старый, купленный заведомо более десяти лет назад пиджак был отлично сшит и хорошо сохранился, так что Кэндзо, повязавший простой, но элегантный галстук, не был похож на служащего или пенсионера: скорее его можно было принять за предприимчивого бизнесмена или свободного художника.

— Куда это он отправился фотографировать на ночь глядя? — спросил у Тамако отец, знавший от жены, что Тамако ладит с дедушкой. — Уже девять часов.

— Откуда я знаю. Может, на собрание общества любителей ночной съемки?

Прошло четыре дня. Тамако возвращалась из школы. На дороге перед ее домом стояли двое парней. События происходили еще до того, как лопнула экономика «мыльного пузыря» [14], да и само выражение «мыльный пузырь» в ту пору еще никто не употреблял. Некий предприниматель собирался, скупив несколько домов в окрестностях, включая дом семьи Годай, построить на их месте многоквартирную многоэтажку, и по его поручению члены хорошо известной в местном торговом квартале небольшой банды занимались добровольно-принудительной скупкой земельных участков, всячески угрожая владельцам домов. Эти двое были как раз из числа скупщиков. Тамако их лица были уже знакомы.

— Здравствуй, девочка, — один из парней преградил Тамако дорогу.

— Идешь из школы? Мы звонили в дверь, но твоя мама не вышла. Но мы-то знаем, что она дома.

— Наверное, она не хочет выходить, — Тамако гневно посмотрела на смуглого парня. — Отойди с дороги.

— Вот как? Значит, она не хочет с нами повидаться, — сказал второй парень в темных очках, обхватив Тамако сзади обеими руками, — теперь-то, думаю, наверняка захочет.

Мать, встревоженная криком Тамако, выскочила из дома и завопила:

— Что вы делаете с моей дочерью?! Отпустите ее!

— Ну вот. Мы же говорили, что она дома, — засмеялся парень в темных очках, отпуская Тамако.

— Хозяйка, просто послушай, что мы скажем.

— Гранпа дома? — спросила Тамако, вбегая в дом.

— Дедушки нет. И хорошо, что нет. Если бы он был дома, уж и не знаю, как бы все обернулось.

Смуглый парень, озадаченный словами Тиэко, пробормотал из-за входной двери, которую она поспешила закрыть перед самым его носом:

— Что это еще за дедушка такой?

Похоже, они ничего не знали о Кэндзо, поскольку были слишком молоды и недавно приехали в город.

— Ни в коем случае не рассказывай об этом дедушке, — со страхом сказала Тиэко дочери.

— Почему?

— Бабушка же говорила. Если он начнет с ними разбираться, беды не оберешься.

Тамако подумала, что теперь-то дедушка, возможно, разобрался бы, не прибегая к насилию, но промолчала.

В тот вечер родители снова затеяли громкую ссору у себя в спальне, от их криков едва успевшая заснуть Тамако проснулась.

— А что я мог сделать? Меня же не было дома.

— Но когда они снова позвонят, ты уж договорись с ними. Они ведь запросто могут изнасиловать Тамако.

— Что ты несешь!

— Так ведь неизвестно, что они в следующий раз выкинут.

— Мы ничего не можем сделать. К тому же дом принадлежит отцу. Придется с ним посоветоваться.

— Я же тебе сказала, нельзя с ним советоваться! Что, если начнется поножовщина? Потом на судебных расходах разоримся.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Придумай что-нибудь. Неужели на тебя хотя бы в этом нельзя положиться?!

Перепалка длилась часов до двух ночи.

На следующее утро дедушка остановил в дверях собравшуюся в школу Тамако.

— Тамако, послушай-ка, мне показалось или вчера вечером Кэйити и Тиэко ссорились?

— Ага. Значит, и внизу было слышно? Ругались допоздна.

— И часто они так?

— Да уж, нередко.

Перепалки происходили не только в те дни, когда появлялись бандиты. Мать высказывала отцу всевозможные претензии, используя скупщиков как повод, и потом оба они по два-три дня бывали не в духе. Дедушка, разумеется, тоже это заметил, но, не понимая причины их разногласий, казалось, находился в растерянности.