И вот мы в Нишапуре. Владелец аккуратной и чистенькой гостиницы, где мы остановились, узнав, что мы хотели бы встретиться со знатоком бирюзы, долго перебирал в памяти имена местных ювелиров и, наконец решительно отвергнув их всех, предложил поехать к торговцу зерном. На наш недоуменный взгляд он лишь хитро улыбнулся.
Торговец зерном Машиди Багерзаде в течение восьми лет был управляющим бирюзовых копей Нишапура.
„Было время, — начал он, — когда чуть ли не половина жителей этого города добывала себе на пропитание бирюзой. И теперь доходы от бирюзы составляют около 6 миллионов долларов, и на добыче, обработке и сбыте ее занято не менее 7–8 тысяч человек“. Прежде чем продать вам красиво отполированный небесно-голубой камень, нишапурец сам бросит на него нежный и восхищенный взгляд — это его творение, в которое он вложил не только свое искусство, но и любовь.
Уже в далеком прошлом персидские шахи установили свою монополию на бирюзу. Добыча велась только государственными, „служилыми“ людьми, и вся продукция поставлялась в шахскую казну или сокровищницу. Торговля бирюзой приносила немалые доходы казне.
Стоимость хорошей бирюзы, если считать по весу, в три-четыре раза дороже золота. Это объясняется тем, что хорошего качества бирюза добывается в очень незначительных количествах и тем, что слишком высок на нее спрос. Большую часть добываемой бирюзы Иран экспортирует в Индию и в Западную Германию.
Шахская сокровищница в подвалах Центрального банка располагает уникальной коллекцией прекрасной бирюзы. Однако любители камней больших размеров будут разочарованы, их здесь немного. Объясняется это, видимо, тем, что в природе нечасто встречаются крупные камни, обладающие по всей поверхности ровным цветом.
В прошлом среди феодалов была широко распространена мода украшать бирюзой винные бокалы из серебра и кофейные чашки. Это делается и сегодня. Особенно часто встречалась бирюза в оформлении кальянов, сам сосуд для воды, его гибкая трубка и мандштук богато украшались бирюзой. В шахской сокровищнице большая коллекция таких кальянов. Особенно привлекает внимание кальян шаха Насер-эд-Дина Каджара, инкрустированный бирюзой высшего качества.
Самым примечательным в коллекции бирюзы шахской сокровищницы, несомненно, является тиара шахини Фарах Пехлеви. В тиаре, пожалуй, наиболее крупные камни бирюзы. Они расположены по центру, от них отходят лучи, на которых бирюза чередуется с бриллиантами, и заканчиваются крупными яйцеобразными камнями той же бирюзы.
Хотя вера в чудодейственную силу этого камня в наше время не так уж сильна, число представительниц нежного пола, желающих подкрепить свои чары бирюзой, не уменьшилось».
Среднеазиатский бирюзоносный район почти непосредственно прилегает к Северному Ирану. Одно из месторождений, расположенное в крайней северо-западной части всего рудного поля, описано выше, в самом начале главы. Геологическое строение среднеазиатских месторождений довольно похоже на строение Нишапурского месторождения. Среднеазиатские месторождения также разрабатывались в глубокой древности, и почти везде были обнаружены старые горные выработки.
Месторождения Средней Азии изучены сейчас довольно хорошо, но относительно происхождения этих месторождений возникли очень большие научные споры, которые, однако, имеют большое практическое значение. Большой знаток бирюзы геолог Т. И. Менчинская в течение многих лет доказывает, что бирюза образуется в результате отложения из поднимающихся с больших глубин горячих вод. Другая точка зрения, которую развивает узбекский геолог В. X. Клявин, предполагает, что образование бирюзы связано с поверхностными водами, богатыми кислородом и вызывающими выветривание. Иначе говоря, он считает, что бирюза является минералом коры выветривания, строго определенной глубине — в низах коры выветривания — и полностью выклиниваться в глубину. Хотя Т. И. Менчииская является сторонником образования бирюзы под действием глубинных растворов, но, излагая свой фактический материал по среднеазиатским месторождениям бирюзы, она фактически опровергает эти представления, указывая, что «бирюза локализуется в зоне вторичного сульфидного обогащения и значительно реже (встречается) в зоне первичных руд». Зона вторичного обогащения рудных месторождений — это самая нижняя часть коры выветривания рудных месторождений.
Вывод о приуроченности бирюзы к коре выветривания, конечно, очень печален, так как верхние горизонты рудных месторождений быстро вырабатываются, а когда все поверхностные части, все выходы меднорудных тел в коре выветривания будут отработаны, то бирюза станет минералом прошлого.
В связи с бирюзой следует вспомнить еще и об синем или зеленом, связанном с медными месторождениями «армянском камне». Его, в частности, описал великий Плиний, погибший во время извержения Везувия в 79 г. н. э. Он указывает, что из этого камня получали очень ценную синюю краску. Что это за камень, до сих пор никто не знает. Ни малахита, ни бирюзы до последнего времени не только в Армении, но и вообще в Закавказье не находили, и только в самое последнее время бирюза была описана в месторождении Маднеули, находящемся к юго-востоку от Тбилиси. Наконец, уже совсем недавно бирюза найдена и на Алавердском месторождении в северной Армении, не далеко от Маднеули. Не говорит ли это о том, что бирюза как раз и была «армянским камнем» древних авторов, но поскольку закавказские месторождения в значительной степени выработаны, то в них сохранились только очень небольшие остатки бирюзы.
С бирюзой Китая я ознакомился в Наньяне, где осматривал большой камнерезный завод. Сырую бирюзу получают непосредственно с рудника, расположенного, как мне говорили, относительно недалеко от завода, в соседней провинции Хубей. Описаний этих месторождений на европейских языках нет. Однако уже простой осмотр образцов (в момент моего посещения в цехе стояло несколько ящиков с бирюзой) показал, что происходят они явно из коры выветривания. Все образцы сложены в основе своей бурым железняком, обычно довольно плотным. Бирюза образует более или менее округлые желваки, плотные, голубые, резко выделяющиеся на фоне бурого или желто-бурого железняка. Иногда эти желваки достигают 1–2 см, очень часто мелкие, в 1–2 мм, и, наконец, очень редко желваки достигают 5–8 см. Гораздо чаще отдельные желваки сливаются между собой; два-три желвака дают единый несколько неправильный агрегат. Иногда отдельный желвак, подобно ежу, покрыт с поверхности мелкими желвачками, на которых, кроме того, еще имеется рельеф из мелких торчащих в стороны коротких иголочек-кристаллов. Получаются желваки в силу того, что один возникающий кристалл служит затравкой для выделения следующего. В результате из растворов, содержащих нужные компоненты, кристаллы бирюзы выделяются один рядом с другим, давая сплошные массы — желваки — агрегаты кристаллов.
Получив образец сырой добытой на руднике бирюзы, мастер на твердом абразивном круге обдирает бурый железняк, но только в тех местах, где его много, обнажая при этом бирюзу. Отдельные мелкие буро-железняковые жилки, глубоко внедрившиеся в желвак, обычно не трогают. После обдирки мелкие желвачки поступают в окончательную огранку и полировку. Из этих желвачков делают вставки в кольца, ожерелья, броши и другие мелкие изделия.
Самой важной на заводе является художественная группа; сюда поступает «ободранная» бирюза в относительно крупных желваках или в крупных группах сросшихся желваков. Художник придумывает фигурку или группу, которая полностью с максимальной выгодой использует весь кусок бирюзы, чтобы проходящие по бирюзе мелкие жилки лимонита органически вписывались бы в фигурку. После художника кусок бирюзы поступает к резчику, который, действуя мелкими фрезами, воплощает замысел художника в миниатюрную скульптуру. Конечно, все это ведется под непосредственным наблюдением художника, который учитывает все повороты жилок лимонита и изменения характера камня.
Особенно сильное впечатление на меня произвели две скульптуры. Первая — небольшая девушка, сантиметра 3 высотой, изящно изогнувшаяся, одетая в свободные одежды, перехваченные в талии пояском. Художник, изготовлявший ее, рассказал, что поворот головы и верхней части туловища, а также несколько отодвинутая рука обусловлены формой бирюзового желвака. Особенно красив был пояс. По нему, переплетаясь с изгибами бирюзовой одежды, проходила золотисто-бурая нитка — бывшая лимонитовая жилка. Этот пояс свободно свисает над складками широкой юбки и заканчивается очень эффектной золотисто-бурой кистью. Вся эта фигурка — наследие формы первоначального сростка сырой бирюзы. Он состоял из нескольких желвачков, между которыми глубоко в толщу бирюзы вдавалась тонкая зонка промежуточного бурого железняка. Умение художника превратило дефект камня — бурую зонку — в его украшение.
