– Местом вполне может стать побережье Мармиона, если уж следовать принципам всеобщей демократии! – Клайти обернулась к Тамму. – Вы не согласны?

– И вы считаете, что Хранитель должен нарушать Хартию? – обиженно вмешался Варджен Фергус.

– Мы должны руководствоваться жизненными фактами! – отрезала Клайти. – ЖМС настаивает на демократической реформе! И ни один разумный человек не может возразить нам!

– Я вам возражаю! И особенно возражаю против вашего пацифистского лицемерия! – едко вмешалась Ларика.

– Ах, так вы считаете меня лицемеркой? – взорвалась Клайти и часто-часто заморгала. – Разве мои намерения не кристально чисты?!

– Разумеется, чисты, почему бы им и не быть таковыми? Пацифики уже присмотрели себе на берегу места для поместий, которые они тут же там настроят, как только будет нарушена Хартия!

– Такое утверждение безответственно и оскорбительно! – закричала Клайти. – Более того, это гнусная клевета!

– Нет, это правда! Я лично слышала разговоры об этом! Ваш племянник, Джулиан Бохост, несколько раз говорил о том, какие именно территории он предпочитает взять себе!

– Воистину, мадам Ларика, вы делаете из мухи слона – это была всего лишь пустая болтовня, – лениво ответил Джулиан.

– Это вообще не имеет отношения к теме нашего разговора и потому нечего и поднимать этот вопрос! – не унималась Клайти.

– Нет уж простите, почему же нечего, когда пацифики собираются уничтожить Консервацию? Вы явно на стороне йипов, это несомненно!

– Вы все понимаете шиворот-навыворот, мадам Ларика, – вздохнул Джулиан. – Члены партии ЖМС – не пацифики, если вам это еще неизвестно. Мы – практические идеалисты! Мы верим в реальную жизнь! И прежде, чем варить суп, всегда убеждаемся в том, есть ли для этого кастрюля!

– Блестяще сказано, Джулиан! – одобрила тетка. – Я еще никогда не слышала в наш адрес столь нелепых и диких обвинений!

Джулиан поцеловал край бокала.

– В мире первоначального выбора невозможно ничего. Все течет, все изменяется, ничто не стабильно.

Левин Бардуз быстро посмотрел на Флиц.

– Джулиан говорит высокими абстракциями. Ты смущена?

– Нет.

– А, так тебе знакомы эти идеи?

– Я не слушала.

Джулиан демонстративно отшатнулся.

– О, какая жалость и какая потеря! Вы пропустили одну из моих самых вдохновенных идей!

– Может быть, вы повторите ее как-нибудь еще раз.

– Я вижу, что Кора зовет нас к столу, – сменил тему Эгон. – Будет хорошо, если мы на время сменим политическую беседу на застольную.

Все вышли на затененную деревьями террасу – сооружение из темных досок болотного вяза, построенное над водой лагуны. Стол покрывала бледно-зеленая скатерть, изящно поддержанная зеленым и синим фаянсом, сопровождавшимся рядами высоких бокалов темно-красного стекла.

Кора усадила гостей, не считаясь с их симпатиями и антипатиями, так что Глауен оказался рядом с Клайти и с Джулианом напротив. Сама Кора восседала, как и положено, во главе стола.

Поначалу разговор шел натянуто, касаясь каких-то случайных предметов, хотя Клайти, надо отдать ей должное, сурово молчала. Джулиан снова сделал попытку выведать что-нибудь про Уэйнесс.

– Когда вы ждете ее домой?

– Эта девочка – настоящая загадка, – ответила Кора – Она утверждает, что ее снедает ностальгия, но никаких точных планов у нее нет. Вероятно, ее удерживают там те изыскания, которыми она занята.

– И какого же рода эти изыскания? – поинтересовался Бардуз.

– Я понимаю так, что она изучает опыты прошлых Консерваций, пытаясь разгадать, почему одни из них были удачными, а другие – нет.

– Интересно. Это может развиться в большой проект, – одобрил Бардуз.

– И я так думаю, – согласилась Кора.

– Она действительно может добиться многого, – подхватил Эгон. – И я думаю, что каждый, кто в состоянии, тоже должен хотя бы раз в жизни совершить паломничество на Старую Землю.

– Земля – источник всей подлинной культуры, – провозгласила Кора.

– А я полагаю, что Старая Земля есть не что иное, как уставший и опустившийся моральный банкрот, – монотонно и уныло заявила Клайти.

– Я думаю, вы слишком пессимистически смотрите на ситуацию. Я хорошо знакома с Пири Таммом, его нельзя назвать ни декадентом, ни аморальным человеком, а уж если он и устал, то только в силу своего возраста, – не дала в обиду деверя Кора.

Тут вдруг Джулиан постучал ложкой по бокалу, призывая всех к вниманию.

– Я пришел к выводу, что все рассказываемое о Старой Земле есть одновременно и правда, и вымысел. Поэтому лучше всего и в самом деле посетить это место лично, что я и намерен в ближайшее время сделать.

– А каково ваше мнение? – обратился Эгон к Бардузу.

– Я редко высказываю свое мнение о чем-либо или о ком-либо – дабы пореже звучали всевозможные абсурдные заявления.

Джулиан пождал губы.

– Однако бывалые путешественники прекрасно знают разницу между одним и другим местом. Это известно под имением «различение».

– Возможно, вы правы. Что ты скажешь, Флиц?

– Налей мне еще немного вина.

– Разумно, хотя тайный смысл от нас все же скрыт.

– Надо понимать, что вы-то сами были на Старой Земле? – не оставила темы Кора.

– Разумеется! И неоднократно.

Кора покачала головой.

– Тогда я очень удивлена, что вы и Флиц оказались в нашей глухомани на самой окраине Хлыста.

– Мы – туристы в душе. А у Кадвола репутация мира интересного и уникального.

– А каким именно бизнесом вы занимаетесь?

– Говоря коротко, я старомодный антрепренер, ассистентом же моим является Флиц. А она человек хитрый и проницательный.

Все повернулись к Флиц, которая засмеялась, показав прекрасные белые зубы.

– Но ведь «Флиц» это лишь ваш псевдоним, не так ли?

Флиц только кивнула.

– Флиц пришла к выводу, что такое имя вполне ее устраивает и не видит необходимости постоянно таскать за собой груз из множества ненужных и неоправданных слогов, – пояснил Бардуз.

– Флиц – непривычное имя, – не унималась Короа. – Я бы хотела добраться все-таки до его корней.

– Вероятно, ваше имя первоначально звучало как, например, Флиценпуф или что-нибудь в этом роде? – спросил Джулиан.

Флиц бросила в его сторону быстрый косой взгляд.

– Нет. – И снова занялась содержимым бокала.

– У вас есть некие пристрастия в бизнесе, которым вы посвящаете больше интереса, чем другим? – обратилась к Бардузу Кора.

– В определенном смысле – да. Одно время я был увлечен логикой общественного транспорта и втянулся в строительство транзитного туннеля под морем. А недавно сменил это на увлечение харчевнями и гостиницами.

– У нас есть несколько таких заведений здесь и на Деукасе. Мы называем их «дикими местечками», – пояснил Эгон.

– Если время позволит, я с удовольствием посмотрю на них. Отель «Араминта» я уже исследовал, и, надо признаться, интереса он не представляет никакого, даже при всей его так и бьющей в глаза архаичности.

– Как и все остальное на Араминте, – не утерпела Клайти.

– Но этот отель, кстати, выпадает из подобного представления, – вмешался Глауен. – Он сложен из кусков и кусочков времени. Мы, конечно, построим и новый отель, но на первой очереди стоит Орфеум – если только Флоресте действительно собрал на него хорошие деньги.

– Может быть, теперь самое время прочесть письмо? – осторожно напомнил Эгон.

– Безусловно, если никто не против.

– Я весьма даже заинтересована, – подтвердила Клайти.

– Я также, – ввернул Джулиан.

– Как вам будет угодно. – Глауен вытащил письмо. – Некоторые отрывки я буду пропускать, по разным причинам, но вы увидите, что послание от этого не станет менее интересным.

Клайти неожиданно присвистнула.

– Нет уж, читайте все подряд! Я не вижу причины пропускать что-либо. Мы все здесь или лица официальные или высоко порядочные люди.

– Дорогая тетушка Клайти, я думаю, что дело не в том и не в другом, – напомнил Джулиан.