– Прав ты, Стас. Кажется, меня настоящая парная ждет, – хмыкнул Гуров.

Он принялся изучать распечатки с телефонов Сафонова и довольно короткий список людей, приехавших в Новоленск год назад и до сих пор здесь находившихся, – и то и другое привезли губернатору ни свет ни заря. Гуров отмечал маркером фамилии, встречавшиеся в обоих документах, и уже почти закончил, когда позвонил Романов и сказал, что Кедров его ждет:

– За тобой Кузьмич заедет, а то ты же не знаешь, где новое здание управления находится.

Гуров не стал возражать, потому что этого действительно не знал. В пути, несмотря на туман, старался запомнить дорогу, потому что возвращаться планировал один. В управлении он, предъявив удостоверение, пошел к Кедрову, который встретил его не без некоторого душевного трепета. Он и сам знал, что на этом посту человек случайный, и если крупно проштрафится, то с работы, конечно, не вылетит, но отцы города могут произвести рокировку и перевести его в замы, а на его место посадить, соответственно, Сафонова – родственник же. Все эти мысли были написаны на лице Афанасия Семеновича такими крупными буквами, что Гурову стало даже как-то неловко. Отказавшись от чая, он сел в кресло для посетителей и, тяжело вздохнув, посмотрел на хозяина кабинета, который съежился за своим столом и даже дышал через раз в ожидании неизбежной взбучки.

– Афанасий Семенович, как вам работается с Сафоновым? – спросил Гуров, и тот ответил ему грустным взглядом больной собаки. – Понятно, – кивнул Лев.

Ему действительно стало ясно, кто стал в управлении настоящим хозяином, потому что, зная Сафонова, он не сомневался в том, что тот демонстрирует свою власть самым наглядным и наглым образом. Гуров попросил собрать офицеров, и, хотя приказ был отдан через секретаршу, те прибыли в течение двух минут. Кто был старше по званию, сел за стол для заседаний, а остальные – на стоявшие вдоль стен стулья. Народу было немного – управление под стать численности населения области было небольшим, так что поместились все. Глядя на то, как расселись люди, Гуров понял, что офицеры уже разделились на тех, кто остался верен Кедрову, и тех, кто перешел на сторону Сафонова. Афанасий Семенович представил собравшимся Гурова, и тот на всякий случай спросил:

– Все здесь?

– Полковник Сафонов сопровождает губернатора, а майор Филимонов, видите ли, отдыхает! Дома у него что-то случилось! – ерническим тоном сказал сидевший за столом подполковник. – Безобразие! В городе черт-те что творится, мы без выходных работаем, а он с 18-го числа дурака валяет! – возмущенно закончил он.

Этот подполковник по-хозяйски разложил руки на столе так, что его соседям и места-то не осталось. Такое хамское поведение в кабинете начальника управления мог себе позволить только полномочный представитель отсутствовавшего Сафонова, дабы продемонстрировать, что хоть хозяина и нет на месте, но дело его живет. Судя по выражениям лиц части офицеров, подобное заявление им было явно против шерсти, да и вообще подполковника они, мягко говоря, не любили. А вот остальные только согласно покивали головами – безобразие, конечно!

– Представьтесь как положено, – жестко потребовал Гуров.

Тот вынужден был встать и сказал:

– Подполковник Никитин.

Гуров понял, что не ошибся, потому что Сафонов очень часто общался по телефону с человеком с такой фамилией, и тем же тоном продолжил:

– И за что же вы так не любите Филимонова? Может быть, у него действительно с кем-то из родных случилось что-то серьезное? Или он пришлый, как вы здесь говорите?

– Нет, он сибиряк, но не из местных – из Якутска перевелся, – объяснил тот.

– Афанасий Семенович! У вас есть претензии к майору Филимонову? – спросил Гуров.

– Нет, Лев Иванович. Хороший, исполнительный офицер, никаких нареканий по работе к нему нет, – ответил Кедров.

– Вот видите, Никитин! Начальник управления генерал-майор Кедров работой майора Филимонова доволен, – сказал Гуров. – Значит, это ваше личное неприязненное к нему отношение. Чем оно вызвано?

– Полковник! – гневно глянув на него, начал Никитин. – Мы думали, что…

– Гос-по-дин пол-ков-ник! – по слогам отчеканил Гуров металлическим голосом. – Прошу всех учесть на будущее, что обращаться ко мне нужно только так! Кроме того, Никитин, меня не интересует, что вы думали! Судя по тому, как развиваются события в городе, в управлении вообще мало кто умеет думать!

– Каков поп, таков приход, – пробормотал Никитин и собрался сесть, но Гуров его услышал и рявкнул:

– Я не разрешал вам садиться! Судя по вашему хамскому поведению, вы решили, что в этом приходе скоро сменится поп? Так вот! Этого не будет!

– А вот это, господин полковник, уже не вам решать! – окрысился на него Никитин. – Полковник Сафонов был приглашен сюда для укрепления кадров, а вы сами должны понимать, что это значит.

– Намекаете на то, чей он родственник? – усмехнулся Гуров. – Любой человек может ошибиться, но только дурак упорствует в своей ошибке. А я здесь среди отцов города дураков не встречал! – сказал он таким тоном, что все в кабинете, что называется, прижали уши. – И уж если вы считаете Сафонова таким асом сыскного дела, то почему же он три недели на месте топчется? Почему ни одной продуктивной версии предложить не смог?

– Никто не смог, – пробурчал продолжавший стоять Никитин, намекая на Кедрова и изо всех сил стараясь сохранить не только свое лицо, но и репутацию Сафонова.

– Если вы имеете в виду Афанасия Семеновича, то он-то как раз высказал очень здравую мысль – обратиться ко мне, – сказал Лев, хотя это было не так, но он хотел поддержать Кедрова. – А я уже понял, что подвижек в нужном направлении от вас ждать не приходится и своими силами вы не справитесь!

В поисках поддержки Никитин посмотрел на тех офицеров, кто находился с ним по одну сторону баррикады, и те ответили ему сочувствующими взглядами. А Гуров тем временем продолжил:

– Ладно, если потребуется, я с майором Филимоновым потом отдельно поговорю. А сейчас я хочу услышать ваши соображения на предмет того, откуда у этой истории ноги растут. Прошу вас высказаться первым, Никитин.

И тот солидно заявил, причем явно пел с чужого голоса:

– Я полагаю, что межнациональные конфликты были спровоцированы самими китайцами, которые и получили адекватный ответ со стороны местного населения. Согласитесь, что наличие в городе такого количества иностранцев, которые отбирают рабочие места у коренного населения, рано или поздно должно было привести к чему-то подобному. Это происходит по всей России, вот и до Сибири дошло.

– Тогда назовите мне процент безработицы в области, – приказал Гуров.

Тут Никитин явно растерялся, а потом пробормотал:

– Не знаю, не интересовался.

– В области нет безработицы. У нас даже нет такого учреждения, как служба занятости населения, – вызывающим тоном ответил какой-то капитан.

«Да-а-а, – подумал Гуров. – Выходит, что сволочь Сафонов перетянул на свою сторону всех высших офицеров управления, которых возглавляет Никитин, а вот из сторонников Кедрова – всего лишь капитан».

– Не проходит ваше объяснение, Никитин, – развел руками Лев. – Другого нет? – Тот поджал губы и оскорбленно замолчал. – А у остальных?

– Кто-то хочет дестабилизовать ситуацию в области, но конечная цель пока не просматривается, – предположил тот же капитан.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил Гуров.

Тот мгновенно встал и сказал:

– Капитан Чернов.

– Спасибо, садитесь, – кивнул ему Гуров и предложил: – Давайте продолжим, Никитин, и рассмотрим цепь событий в хронологическом порядке. – Уж если он в кого-то вцеплялся, то всерьез и надолго, так что мало этому наглому типу никак не покажется. – Итак, с чего все началось?

– С надписей националистического толка, – вынужден был ответить тот.

– Вот именно! Они появились в ночь с 20 на 21 марта, а сделаны были аэрозольной краской, которую ни в одном из магазинов города никто не покупал. Вопрос: откуда она взялась? Поделитесь своими соображениями.