— Бывают B–moves, а бывают D–tales, — заметил Туз. — Чтобы сын военного набросился на человека в нашей форме? Да еще — на своих родных?.. Что у него при этом должно твориться в голове? Как ты себе это представляешь? Нереально.

— Нереально? — в голосе Лиса прорезалась обида. — А ты думаешь, ты все о себе знаешь? Контролируешь все, что происходит в твоей голове? А в снах как? Когда ты во сне видишь кого–то, и вдруг тебе говорят что–то совершенно неожиданное? И настолько умное и по делу, что ты даже после того, как проснулся, еще долго размышляешь об этом? Кто это все выдумывает? Кто этот чертовски хитрый сукин сын, который режиссирует твои сны и сочиняет диалоги?

— Подсознание… — пробормотал Туз.

— Но это же не чужой дядя со стороны! Это ведь тоже из твоей головы берется! Это тоже ты! Только не осознаешь этого. Потому что даже в своей голове ты не везде хозяин. Так, живешь в уголке первого этажа. А есть еще чуланы, чердаки и подвалы, и оттуда иногда тоже доносятся разные звуки… Ты — только один из процессов, выполняемых твоим мозгом. А таких процессов в твоей башке — десятки и сотни, может быть… И таскменеджера, чтобы контролировать все эти процессы, у тебя нет… Пока во сне лоб в лоб не столкнешься, можешь вообще не подозревать, что это существует…

Туз раздраженно фыркнул:

— Даже если это теоретически и можно использовать, в играх–то это откуда возьмется?

— Да проще некуда, — сказал Лис. — Подваливают два человека в черном к тому, кто в игродельческой конторе отвечает за сведение графики и звука на последних стадиях, и делают предложение, от которого невозможно отказаться: ты нам весь матерьяльчик принеси, а мы тебе его утречком вернем. Никто и не заметит, что что–то изменилось. Даже размер файлов не изменится. А Дядя Сэм будет доволен, и у тебя проблем не будет.

— Запугать сотни игроделов? И чтобы не было никаких слухов об этом? Чтобы никто ничего не сболтнул ни разу, даже в баре по пьяни или личному психоаналитику? Да нереально!

— Зачем кого–то пугать? — мрачно сказал Лис. — Все куда проще. Сам подумай: если кто–то научился зомбировать других через игры, то что можно сделать с живым человеком при общении в реале?.. Тут уж растроение личности организовать не проблема! А нужно–то — всего маленький пробел в памяти…

— КАКОГО ХРЕНА!

Крик ударил по ушам, едва включился свет.

— Что случилось?

— КТО… — у Пацака перехватило горло, он судорожно хватал ртом воздух. — КТО БЫЛ ЗДЕСЬ НОЧЬЮ?!!

— Да что…

— КТО ЗАХОДИЛ В НАШУ КАЮТУ?!!

— Не ори… — процедил Лис, садясь на кровати. — Кто к нам мог заходить, если я клал ложку на ручку? Она бы загремела, если бы кто–то попытался… Вон! Лежит, как лежала. Никто к нам не мог зайти. Успокойся.

— Заходил! — Пацак даже не оглянулся на Лиса. По–прежнему стоял, худой и трясущийся, стиснув в руках простыню, и дико пялился на дверь.

— Да с чего ты взял–то? Пацак! — Лис пощелкал пальцами. — Паца–ак!

Но тут и Туз озабоченно пробормотал:

— Заходил… Смотри, — он указал на дверь.

Не на ручку с ложкой поверх, а выше, где на двери висел календарь под стеклом.

Здесь везде что–то висит. В столовой — с десяток забавных плакатов. И просто надписи, и с рисунками. В нашем коридоре в стенах даже есть специальные ниши, вроде окон в никуда, там висят доски под плакаты, но еще пустые, — кажется, будто черные зеркала. А на дверях во все каюты, с внутренней стороны, месячные календари под стеклом. Чуть разные, но все из одной серии. Числа на фоне бледных узоров. Что–то вроде фрактальной графики.

— Теперь другой… — глухо пробормотал Туз.

— К–кто ег–го пом–ме–менял? — проблеял Пацак. — Кто здесь ночью…

— Тихо! — шикнул Лис.

На цыпочках скользнул к двери, снял ложку и выглянул в коридор.

Где–то за поворотом оживленно говорили, но тут же затихло. И вдруг снова, гораздо ближе: кто–то что–то спросил, другой голос ответил. Стихло. Быстрые шаги, как–то странно звучащие. Из–за поворота появился Артур — босиком, в одних трусах.

— Игорян и Стас не у вас?

Лис смерил его хмурым взглядом. Не стал интересоваться, с какой стати их Игоряну и Стасу быть у нас. Только спросил:

— Когда? Вечером? Пошли к психологу, и?..

— Не накаркай, придурок! Ничего с ними не случилось! Все вместе спать ложились!

— А куда же делись?

— Н–не знаю… Проснулись — их нету… И одежды их нету… — он махнул на Лиса рукой и бросился дальше по коридору.

Лис послушал, как Артур справлялся у соседей. Затем закрыл дверь и оглядел нас.

— Легли спать все вместе… — повторил Туз.

Лис посмотрел на ложку в своей руке, потом на календарик.

— Кажется, — сказал Батый, — узор чуть сдвинут, и масштаб стал больше?

Туз с Пацаком, забыв про одежду, уже деловито обстукивали стены.

— Лис, а в остальных каютах? — спросил я.

Лис кивнул и шмыгнул в коридор.

— Ну где, где же они могли пройти–то, если не в дверь… — бормотал Туз. Закончив со стенами, он изучал трещинки на потолке.

Пацак уже стучал во второй комнате.

— А никого и не было, — вдруг сказал Батый.

— Ну да, как же… Оно само поменялось…

— Почему бы и нет? — мягко заметил Батый.

Он все стоял перед плакатом, внимательно разглядывая его. Сощурился, почти уткнулся носом в стекло.

— Я не знаю, как правильно это назвать, но это не бумага. И не монитор. Зерно очень–очень мелкое, как на мониторе. Но не монитор. Не светится. Просто отражает свет…

В самом деле. Если стекло прижать, и подергать из стороны в сторону — есть люфт — то с одной стороны можно сделать щель в пару миллиметров. А в щели — шлейф угадывается, еще проводки…

— Электронная бумага!

— Вделанная в дверь? И запрограммированная на переключение картинки? — Туз помотал головой, отказываясь верить: — Но зачем?!

А Лис все не возвращался. Я выглянул в коридор. Там назревала буча.

В самом длинном пролете коридора сгрудились почти все наши:

— Нет, Дисней ведь без одежды пропал…

— Ничего не значит! Может быть, его тоже никто не принуждал, он сам ушел?

— В эти коридоры?! Сам?! По доброй воле?!

— Ну эти–то точно сами! Ведь оделись же, и тихонько! И ушли незаметно! Явно заранее сговорились!

— Нет! Не сами! — перекрыл всех Бюрг. Крупный и объемный, как пивной чан. И голос такой же внушительный, будто по цистерне лупят ломом: — Мне Игорян еще позавчера говорил, только я сначала решил, что он дурака валяет, как обычно…

К нему сдвинулись еще плотнее:

— Что говорил?

— Да не тяни, Бюрг!

— Не что, а кто, — с расстановкой сказал Бюрг. — Кто–то был в нашем коридоре. В военной форме, но не наш Перик. А может быть, и вообще… Игорян сказал, он был странный. Желтый и узкоглазый, но не китаеза, а вроде нашего Батыя. И тоже крупный. А двигается — совершенно бесшумно. Игорян его совершенно не слышал. Просто почувствовал что–то, обернулся — и чуть концы не отдал. Этот узкоглазый у него прямо за спиной стоял. И в руке что–то…

— Палм? Как у Перископа…

— Нет, не палм. Игорян толком не разглядел, он и человека–то нормально не разглядел, не в том состоянии был. Но не палм, крупнее. Типа планшетки, только с каким–то странным отростком. Вроде антенны, как у старых сотовых, только потолще и покрупнее…

К завтраку выяснилось, что человека с планшеткой видели еще двое.

С Кешей было то же, что и с Игоряном. А вот с Тигрой — иначе.

Тигра не только за компом герой, он еще и в страйкбол неплохо играет. Как маскируется и в атаке — не видел, не знаю; но ходить умеет почти бесшумно. Даже в нашем коридоре, где и пол, и стены бетонные, и от любого шага стук с эхом, Тигра ходил едва слышно. И любил этим попижонить. Подойдет со спины, быстро и бесшумно — и пальцами прямо над ухом: щелк! Эффект тот еще.

А тут он по делу пошел в конец коридора — до туалетов. По пути кивнул троим ребятам, они в центре коридора стояли, трепались тихонько… Тигра нужду справил, и так же тихо, своей фирменной походочкой, крадется обратно, царь бетонных джунглей…