– Ну–с, какие у вас проблемы? Излагайте.

Проблемы от лица всей деревни излагать взялся староста Михась.

– Проблем у нас только две. Одна большая, другая маленькая.

– Начинай с большой.

– Большая проблема – это где тебе хоромы ставить. У болота иль у озера. Не знаем мы, во что ты оборачиваешься и оборачиваешься ли вообще.

– Около озера ставьте, – небрежно махнул рукой Арчибальд, уклоняясь от скользкой темы. Ему очень не хотелось признаваться, что в магии он абсолютный ноль, как ни убеждали его в последнее время в обратном все подряд. – Вторая проблема?

– Вторая помельче. Жалоба к тебе, барин, от мужиков, которые перекидываться во зверье всякое умеют.

– На кого?

– На тех, кто не умеет.

– И чего просят мои оборотни?

– Чтоб те, которые не оборотни, за дрыны, ножи да колы не брались. На нас хоть и хорошо всё заживает, а всё равно больно!

– Дык, рази ж с вами без колов–то справишься? – загудели необоротни. – Вы, чуть что, в зверье превращаетесь и давай когтями да клыками рвать!

Толпа загудела:

– Мы ещё по–божески! В соседней деревне вон серебряные ножи в ход пускают! И правильно! Что кулаки супротив ваших когтей сделают?!!

Арчи понял, что маленькая проблема перерастает в крупную, и, самое главное, она касается мужиков всех деревень этой дикой местности под названием Заболотная Пустошь, небрежно откинутой ему де Гульнаром.

– Тихо! – рявкнул Одуван. – Сейчас барон вас рассудит.

– Ну спасибо, – хрюкнул Арчибальд, сердито глядя на компаньона. В голове его не было ни одной идеи. – Интересно, сам бы ты как на моём месте поступил?

– А в кнуты всех, – небрежно махнул рукой колдун, – чтоб место своё знали да не беспокоили по мелочам. Глядишь, пылу и убавится.

Мужики съежились. Одуван гордо расправил грудь, презрительно глянув в сторону односельчан. Похоже, дворянский титул начал развивать в нем звёздную болезнь.

– Крут… – пробормотал Арчибальд. Однако слова друга подсказали ему одну идею. – Пылу, говоришь, убавится?

Арчи поднялся.

– Слушай мою волю, мужики. Как положено Трисветлым, пять дней седмицы надобно работать, об обидах и распрях всяких позабывши. Это все помнят?

– Все! Все! – загудела толпа.

– Шестой и седьмой надо отдыхать. Правильно?

– Правильно!

– Так вот, на шестой день все, у кого какие вопросы друг к другу, – Арчи выразительно стукнул кулаком правой руки по раскрытой ладони левой, – выходят в чисто поле…

– Где ж его найдёшь–то! Леса да болота кругом.

– Да хоть на эту полянку. Не перебивать!

На святотатца, посмевшего раскрыть рот, зашикали.

– Короче, разбились на две группы и стенкой на стенку в людском обличье. Два правила свято блюсти. Ни колов, ни дрынов, ни ножей с собой не брать, а того, кто за них схватится али в зверя лесного превратиться надумает, сразу бить скопом, как тем, так и другим. Но не до смерти! Это правило первое всем понятно?

– Всем, барин, всем! – радостно завопили мужики. – Как это мы раньше сами–то не догадались?

– Второе правило. Лежачего не бить. Иначе до смертоубийства недалеко. А мне моих людей жалко.

– Хороший барин, – от умиления уже изрядно подвыпившие мужики чуть не зарыдали. – Как о нас заботится!

– Бабам, девкам да детишкам малым в драку не мешаться, а стоять в сторонке с тряпицами чистыми для перевязки ран и с самогонкой для внешней и внутренней дезинфекции.

– Ура!!!

– А потом, – пытаясь переорать толпу, продолжил Арчибальд, – как пары спустите, все вместе за один стол. На грудь примете, и все проблемы побоку!

– Ну барин!..

– От голова–а!..

– А ить сегодня как раз шестой день!

– Здесь, на полянке, и сойдёмся.

– Барин, разреши!

– Валяйте, – небрежно махнул рукой барин.

– Слушай, мне тут с одной жабой разобраться надо, – жарко зашептал ему в ухо Одуван.

– Но–но! Дворянам мужицкие забавы не положены.

– Да я ради такого дела временно в холопах похожу. Камзол вон скину…

– Давай, – засмеялся аферист, – коль не терпится.

Поле брани мгновенно очистили от вина и закуски, дабы понапрасну добро не топтать. Сильные руки подняли Арчи вместе с табуреткой и усадили в самый центр полянки.

– Судить будешь, барин, чтоб всё по–честному было. Как отмашку дашь, так мы и схлестнемся.

Арчи посмотрел на готовившихся к драке мужиков, человек по двести с каждой стороны, каждый габаритами не уступавший Одувану, и понял, что, если даст сейчас отмашку, судить потом будет некому. Подхватив свою табуретку, он шустро ретировался с ней на окраину, поближе к бабам с тряпицами и самогонкой наготове, и только после этого дал добро, махнув рукой.

– Га–а–а!!!

– Га–а–а!!!

Загудела земля. Мужики ринулись друг на друга. Стенка столкнулась со стенкой, и началась любимая забава гиперийских окраин – мордобой. Появились первые павшие. Стенки смешались так, что уже непонятно было: кто кого и за что лупит. Пыль стояла столбом, скрывая детали эпической битвы. Из свалки вырвался запыхавшийся Одуван. Подскочив к Арчи, расстроенно зашептал:

– Слышь, чё делать–то?

– А что?

– Да с первого удара свалился, гад!

– Ну и что?

– Дык… я ж ещё не всё объяснил ему.

– Так объясни.

– Сам же сказал: лежачего не бьют!

Арчи посмотрел по сторонам. Никто не слышит? Бабы и девки, увлеченные перипетиями битвы, на него внимания не обращали.

– Болван! – Арчибальд постучал костяшками пальцев по лбу друга. – Тебе что, трудно его поднять?

– Понял, – обрадовался колдун и нырнул обратно в свалку.

Через полчаса пыль осела. Лежали все, кроме Одувана, держащего своего противника одной рукой за шкирку, не давая ему упасть, а правой что–то старательно поясняя.

– Одуван! – заволновался Арчи. – Он всё понял, бросай!

– А… щас.

Одуван бросил так, что бедолага улетел за пределы поляны и плюхнулся в озеро.

– Утопнет же! – подскочил Арчибальд.

– Как же! Утопишь такого, – досадливо махнул рукой колдун.

Из воды выглянула гигантская жаба:

– Я тебя ещё достану в следующий выходной, дворянская морда!

– А ну иди сюда, продолжим! – вскинулся Одуван.

– Всё! После драки кулаками не махать! – строго сказал Арчибальд. – Бабы, вперёд!

Бабы кинулись врачевать своих побитых мужиков.

Арчи поднялся с табуретки, сладко потянулся, вышел на поляну, и в этот момент застучали копыта. Между деревьями замелькали всадники. Первым из леса выехал стройный седой эльф верхом на боевом единороге. Рядом с ним на белоснежном коне гарцевал юноша. Судя по чертам лица, это был его сын. Следом выехали остальные эльфы. Их было много. Не меньше двухсот. Увидев разбросанные по поляне неподвижные тела, около которых хлопотали бабы, эльфы замерли.

– Что тут у вас происходит? – первым нарушил молчание седой эльф, потрепав холку своего единорога.

– Новый барин приехал! – радостно сказала одна баба.

– Объяснил нашим мужикам, как надо правильно жить! – не менее радостно добавила другая.

Глаза главы Дома Вечерней Зари начали понемногу округляться:

– Что, один всем?

– Один всем! – развеяла его сомнения третья баба.

Эльфийское войско схватилось за луки. Стрелы легли на тугую тетиву.

– Ой! Лучше не надо, – испугался Одуван. – В вас же полетят! Эльдер уже пробовал! Рогнар, да останови ты их!

Седой эльф поднял руку. Луки опустились.

– Достойный барон явился в наши земли.

– В мои, – нахально уточнил Арчибальд. Как ни был он крепок, но принятые только что градусы сделали своё чёрное дело. Его знаменитое чувство опасности отказало напрочь. – Бабы! Очищай территорию! Новый стол для дорогих гостей! Ща будут переговоры!

Женская половина Заболотной деревеньки зашуршала. Одни оттаскивали бесчувственные тела, другие накрывали новый стол.

Эльфы в полном обалдении смотрели на прекрасного половину Заболотной деревни, деловито волочащую за ноги побитых мужиков, переводили взгляды на девок и пацанов, шустро накрывающих очередной стол, в смысле поляну, и даже не решались почесать затылок, боясь вызвать неудовольствие нового барона.