Хенрик. Варнава.

Профессор Сюнделиус. Правильно. Но есть и еще несколько весьма важных фигур?

Хенрик. Климент Римский. (Пауза.) Поликарп.

Профессор Сюнделиус. Еще трое, господин Бергман.

Хенрик. Не знаю.

Профессор Сюнделиус. Что имеется в виду под апостольской общиной?

Хенрик. Общины, которые апостолы сами основали в Риме, Эфесе и Коринфе.

Профессор Сюнделиус. Где еще?

Хенрик. Эфесе.

Профессор Сюнделиус. Эфес вы уже называли.

Хенрик. Александрии.

Профессор Сюнделиус. Нет, в Антиохии. Иерусалиме.

Хенрик. Ну да. Разумеется.

Профессор Сюнделиус. Что такое апостольский символ?

Хенрик. Что-то связанное с вероисповеданием. Больше я ничего не знаю.

Хенрик разглядывает собственные ногти. Катастрофа — свершившийся факт. Бальтсар и Юстус затаили дыхание. Профессор Сюнделиус молчит. В узенькой полоске солнечного света между тяжелыми гардинами жужжит сонная весенняя муха.

Почти минута исчезает в вечности. Профессор внимательно смотрит на кандидата Бергмана. Потом поворачивается к столу, листает зачетку и возвращает ее Хенрику.

Профессор Сюнделиус. Прогуляйтесь-ка по Ботаническому саду. Там есть над чем поразмышлять в это время года. Либо ты веришь во всемудрейшего Бога, либо нет. До свидания, господин Бергман, и добро пожаловать ко мне в конце ноября. Я бы только, пожалуй, добавил, что мое вступительное слово вас не касается. Я думаю, вы станете хорошим священником, независимо от символа или апостольских отцов.

Профессор кивает, давая тем самым понять, что Хенрику следует удалиться. Нельзя утверждать, что Ужасный улыбается, но он разглядывает Хенрика Бергмана со своего рода любопытством. Потом все кончилось. Вон из кабинета, через столовую, где сейчас на коленях натирают полы, в прихожую — снять с полки студенческую фуражку. Вниз по гулкой мраморной лестнице. С грохотом захлопываются массивные входные двери. По улице марширует оркестр, изо всех сил дуя в трубы, слепящее солнце, люди останавливаются, таращатся или идут следом, пританцовывая в такт. Долговязый молодой человек с непокрытой головой, темными редкими волосами, черными глазами и ухоженными усами преграждает Хенрику путь, коснувшись его руки своей тростью.

Эрнст. Привет, Бергман, надеюсь, ты не забыл про вечернюю репетицию хора. Хюго Альвен придет. А потом будет Zwyck.

Он кивает и исчезает.

Теперь поговорим о Фриде Страндберг, вот уже два года невесте Хенрика. Вообще-то, их помолвка держится в великой тайне, о ней знают лишь ближайшие друзья, ни матери, ни теткам из Эльфвика об этом ничего не известно. Как и родным девушки в Онгерманланде. Но помолвка тем не менее вполне реальная — с кольцами, священными обетами, свечами и нежными поцелуями.

Фрида на три года старше жениха и работает официанткой в «Йиллет», самой шикарной гостинице города. Она, как и большинство остального персонала, живет в жалкой, продуваемой насквозь каморке на самой верхотуре массивного здания. Моральные последствия такого смешанного проживания нисколько не заботят начальство, но ночные отлучки запрещены. Единственный служебный вход охраняется Цербером и его женой. Считается, что у них отсутствуют нормальные потребности во сне.

Фрида — красивая женщина, рослая, несколько угловатая, с высокой грудью и крутыми бедрами под длинной, перекошенной юбкой. Ее пепельные волосы уложены валиком надо лбом и собраны в незамысловатый пучок высоко на затылке. Глаза большие, почти круглые, взгляд внимательный, оценивающий и любопытный. Она часто смеется, на удивление раскатисто, губы красивые, но узкие, подбородок округлый и решительный. Такой подбородок придает ей весьма безапелляционный вид. Нос длинный, благородной формы. Говорит она быстро, с заметным диалектом, движения энергичные, держится с достоинством, таская ли тяжелые подносы в ресторане гостиницы или прогуливаясь по воскресеньям с женихом в парке Фюрис.

Встретились они случайно. Один из приятелей Хенрика, имеющих абонемент в «Холодной Мэрте», получил наследство от скончавшейся тетки и решил отметить это событие. Отправились во «Флюстрет» у Лебединого пруда. Фрида в это лето подрабатывала на втором этаже, где расположены отдельные кабинеты. Вечер был теплый, окна нараспашку, воздух напоен тяжелым ароматом бальзама, из павильона доносилась военная музыка.

Все напились, Хенрик больше всех. Когда компания встала из-за стола, чтобы отправиться в бордель на Свартбэккен, вдохнуть жизнь в богослова оказалось невозможно, и его оставили на попечение судьбы или Фриды, которая через какое-то время (закончив смену в два ночи) вызвала коляску. Ей удалось выудить у Хенрика адрес и вместе с извозчиком они втащили все еще бесчувственного студента по лестнице в его комнату. Больше ничего этой ночью не случилось, если не считать, что Хенрика вырвало на юбку Фриды, потом он ударился головой о край стола, и из раны долго шла кровь.

Через два дня Хенрик, купив дорогой букет цветов, отправился во «Флюстрет». Он увидел ее у обшарпанного черного входа, где она переводила дух с чашкой кофе и сигаретой. Оба пришли в сильное замешательство. Хенрик, извинившись за свое непотребное поведение, принялся настаивать, чтобы ему позволили возместить расходы на чистку юбки. Фрида не знала, что ответить, поскольку отчистить юбку оказалось невозможно, она была испорчена окончательно. И в то же время девушка понимала, что Хенрику вряд ли по карману купить ей новую.

Она допила кофе и загасила сигарету, спрятав окурок в маленькую оловянную коробочку. Потом встала и сообщила, что ей пора возвращаться на работу, но ежели он хочет встретиться, то она заканчивает в два. Усевшись за круглый мраморный столик в одной из больших, увитых сиренью беседок, он заказал минеральной воды и принялся разглядывать окружающих, слушая полковую музыку, крики уток и шум водопада у моста Исландсбрун.

Когда подошло время, он проводил Фриду в «Йиллет» и там поцеловал ей руку, как его учила мать. И заявил, что он один в Уппсале, в Швеции, на всем белом свете и во всей вселенной. Удивленно и в то же время обеспокоенно рассмеявшись, Фрида предложила съездить в Гранеберг. В следующее воскресенье у нее выходной.

Так началось общение, очень скоро перешедшее в совместную жизнь. Хенрика мучали страх греха, вожделение и непомерная ревность. Чтобы утихомирить этого возбужденного и растерянного ребенка, Фрида использовала хитрость, ум, наглую ложь и стратегию. Кроме того, она научила его, как можно избежать последствий, что в свою очередь вызвало приступ запоздалой ревности. Фрида уговаривала, а Хенрик бесновался. Вскоре они стали неразлучны.

Прошло совсем мало времени, и они обручились — тайно. Хенрик не осмелился рассказать матери о Фриде, и Фрида не настаивала. Она ждала своего часа. Стать обеспеченной пасторской женой — неплохое будущее. Она частенько предавалась мечтам о такой жизни, но мечты эти держала при себе. Фрида много чего знала о жизни и была достаточно умна, чтобы не делать выводов и не строить планов. Хенрик же ничего не знал о жизни, потому что гора требований заслоняла обзор. Он жил, погруженный в собственные навязчивые идеи и ожидания других. С Фридой он иногда ощущал внезапные уколы счастья, или как назвать то незнакомое чувство, которое удивляло его и вызывало горячие слезы под веками.

Фрида пришла домой к Хенрику в день экзамена довольно поздно. Ей удалось с милостивого разрешения метрдотеля поменяться сменами. Она вошла, когда часы Домского собора пробили десять, и обнаружила, что дверь распахнута, а комната погружена в темноту. Хенрик лежал на кровати, закрыв лицо рукой.

Когда она подошла к нему, он сел.