Оперативники глотали из термоса кофе и недовольно перебрасывались фразами, кроя почем зря тупое начальство, бездарно спланированную акцию, хреновую промозглую погоду и свою изматывающую нервы работенку, за которую платят сущие гроши.

Особую ненависть вызывала холеная, самодовольная охрана салона. Сидят в тепле, баксы получают, а не делают ведь ни черта.

Да и следователь уже затрахал, вызывает постоянно, терзает рацию: «Ну как? Ну что?» Было бы «что», сами бы сообщили.

...За окнами быстро темнело.

У Лины уже голова гудела от непрерывных подсчетов и громкого клацанья кассового аппарата. Время тянулось — просто душу выматывало. Шесть вечера... семь... полвосьмого...

— Никого?

— Нет, — ответила Дементьеву «наружка».

Черт возьми! А уже пора бы ему появиться... Давно пора.

Лина до боли в глазах всматривалась в покупателей. Вот высокий блондин задержался у гарнитура, покосился в сторону кассы.

Она вытянулась в струнку, напряглась. И опять разочарование — это не Юрий.

Восемь. Звонок. Рабочий день окончен. Она захлопнула окошечко кассы и на негнущихся ногах вышла в коридор.

— Быстро сюда!

Дементьев схватил ее за руку, сунул шубу и потащил через вторую дверь мимо многочисленных комнат к ведущему на соседнюю улицу выходу, которым обычно пользовалось начальство.

Серая «Волга» стояла наготове. Геннадий впихнул в нее Лину, и машина, сорвавшись с места, помчалась какими-то закоулками прочь от салона.

Лина сжалась на заднем сиденье, стиснула кулаки в бессильной ярости.

Ей так хотелось увидеть своими глазами, как будут брать этих гадов.

А ее увозят. В самый решающий момент, которого она так долго ждала.

Группа захвата замерла в тесном коридорчике. На лицах черные маски, пальцы привычно нашаривают курок автомата.

Дементьев с трудом перевел дыхание после быстрого бега и сунул в рот очередную сигарету.

Двадцать ноль пять...

Двадцать десять...

Двадцать пятнадцать...

Рация молчала.

Нервное напряжение достигло пика.

Десятки глаз сверлили запертую дверь служебного входа.

Двадцать двадцать пять...

Тишина.

Двадцать тридцать.

Начальник группы захвата посмотрел на часы и подошел к Дементьеву.

— Ну что? Отбой, командир?

— Еще полчасика, — почти умоляюще шепнул Дементьев.

Но уже надо было признаться себе — операция сорвалась. Бандиты отменили налет.

«Почему? Ведь Варламов клюнул на приманку. Вчера он встречался с подельниками, ведь была информация, что он пересел в синий «мерседес». Значит, что-то спугнуло его сегодня... — мучительно размышлял Дементьев. — Но что? Заметил Ивана? Один шанс из тысячи... Но вполне возможно, что такое случилось».

Он выждал еще минут десять. Бесплодная надежда.

— Все свободны, — бросил он, пряча глаза. — Спасибо, ребята. Отбой.

Ключ заворочался в замке, и Ваня поспешно выключил телевизор. Сейчас Лина опять будет ругаться.

Но она вместо этого почему-то бросилась к нему, обняла, прижала к себе.

Он осторожно высвободился из объятий, сказал укоризненно:

— Ну что ты? Я же не маленький. И дядька, который к нам приходил, звонил сегодня весь день. Чего вы волнуетесь? Газ я не включал, из дома не выходил, даже твой бульон противный съел.

У Лины отлегло от сердца. Она улыбнулась, потрепала Ванюшу по рыжей головке.

— Ну почему же противный? Очень даже вкусный, я две куриные ножки сварила.

— А я из кубиков больше люблю, он пахнет, — заявил Ваня.

Лина быстро переоделась: натянула свой свитер, подвязала волосы хвостиком и вновь стала домашней, веселой, доброй тетей Линой.

Наконец-то позади все волнения. Сейчас, наверное, Геннадий уже допрашивает этих сволочей, и наручники впиваются в их запястья. Так им и надо, гадам! Может, кого-то из них даже убили в перестрелке... Собаке собачья смерть. Жаль только, что она своими глазами не увидела сокрушительного конца преступной группировки Варламова.

Завтра она узнает все подробности. И завтра, наверное, уже увидит Сережу.

— Ну, чем займемся? — весело спросила она Ванечку.

— А ты не уйдешь больше? Ты не устала? И голова не болит? И не надо завтра рано вставать? — стал расспрашивать он.

— Нет, — засмеялась Лина.

— Тогда давай играть! — запрыгал от удовольствия Ваня.

Ну и кавардак они устроили в чопорно-чистенькой квартире Машкиной мамы! Подушки с дивана превратились в укрепления по обе стороны ковра, чашки стали танками, ложки — солдатами враждующих армий, а оба «полководца» с воплями ползали по полу, азартно лупя друг дружку скатанными из хлебного мякиша ядрами...

Глава 56

НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ

Телефон-автомат икнул, заглотив жетончик.

— Алло, Толян? Это я, Батя.

Варламов говорил вальяжным густым басом, не так как обычно. В воображении слушателей такие голоса большей частью связываются с крупными, массивными, внушительными мужчинами, привыкшими повелевать.

— Подсуетись, сынок. Пусть Негатив будет у тебя. Да, придется внести коррективы. Кое-что меняется. Угадал, дорогой. Новые планы, новые перспективы. Новые горизонты. Светлое будущее. Это вам обеспечено при одном условии: четко выполнять мои директивы. Нет, сам не появлюсь. Пришлю человечка, как обычно. Он вам обрисует. И помни, сынок: его слова — это мои слова. Да. Через полчаса, ни минутой позже.

Повесил трубку, откашлялся: трудно долго разговаривать в несвойственном тебе тембре.

Официально Толян числился рекламным агентом фирмы «Интрапак»: распространял по Москве целлофановые пакетики с различными надписями, от «Олби-дипломат» до простенького «Спасибо за покупку».

В его квартире никогда не было полной тишины: если не грохотала и не визжала суперкрутая аудио- и видеоаппаратура, то шуршала разбросанная повсюду продукция его пакетной фирмы.

На работу ему не надо было являться регулярно, он получал не зарплату, а процент с заключенных договоров (копеечных, как правило). А потому круглосуточно находился в распоряжении Бати.