Новая диспозиция подразделений пикировщиков не осталась незамеченной британским командованием, которому предстояло защитить страну от предстоящего вторжения более чем скудными средствами. Поэтому они не поддались охватившей командование КВВС эйфории. Маршалы Авиации бодро заявляли, что истребили вражеские пикировщики. Армейские генералы не заблуждались относительного того, что произойдет, если германская армия сумеет закрепиться на берегу.
Генерал Алан Брук в своем дневнике 7 сентября пишет: «Все сообщения указывают на то, что вторжение близится. Собираются корабли, пикировщики сосредоточены, захвачено несколько парашютистов».
А тем временем под ковром клокотали страсти: КВВС занялись обсуждением требования армии обеспечить войскам непосредственную воздушную поддержку. Генерал Айронсайд вспоминает, что у него практически ежедневно происходили стычки с министерством авиации, которое он пытался убедить в необходимости создания такого самолета. Министерство упрямо отказывалось видеть факты. Мур-Брабазон при поддержке Хор Белиши потребовал от министерства авиации спроектировать и построить небольшое количество пикировщиков для взаимодействия с сухопутными частями. В конструкции предполагалось использовать сталь. Массовое производство таких самолетов правительство намеревалось развернуть в Канаде. Никакого ответа не последовало.
Позднее руководство КВВС выступило категорически против такой попытки протащить пикировщик через заднюю дверь. С упрямством маньяков они твердили: «Мы должны занять жесткую позицию и не позволять отвлекать штаб КВВС писанием бумаг для опровержения этого проекта». Начальник штаба КВВС заявил: «Если армия будет настаивать на непосредственной воздушной поддержке, я полагаю, мы должны идти прямо к премьер-министру и поднять вопрос об основных принципах стратегии».
Другими словами, все было подчинено интересам стратегической авиации. Но не все были с этим согласны. Одним из таких несогласных оказался сам Бивербрук. Его биограф пишет:
«Он не верил, что независимые, или, как он их называл, стратегические, бомбардировки могут выиграть войну сами по себе. Министерство авиации слепо уверовало в эту догму, что стало причиной бесконечных придирок со стороны Маршалов Авиации».
Но Черчилль тоже бредил зрелищем германских городов, обращенных в руины. Поэтому появление пикировщиков по-прежнему было связано с обещаниями американских компаний наладить производство этих самолетов для Англии. К счастью, для Англии стратегическое наступление Люфтваффе летом и осенью 1940 года завершилось провалом, поэтому немцам не удалось опробовать на английских войсках новые тактические методы использования пикировщиков. Операция «Морской лев» оказалась блефом.
После того как немцы окончательно отказались от высадки в Англии, Гитлер все свое внимание обратил на подготовку вторжения в Советский Союз. Теперь «Штукам» предстояли бои на юге и на востоке Европы. Однако характерный силуэт Ju-87 в 1940 году еще не раз появился в небе Британии. Когда было решено перейти к политике морской блокады Великобритании, появилась возможность снова использовать пикировщики для ударов по английским торговым судам. После этого была проведена серия таких атак, прежде чем весной «Штуки» отправились на новый театр военных действий. В подразделении Гельмута Мальке, III/StG.l, служило много бывших моряков, они уже добились хороших результатов во время противокорабельных операций. Поэтому именно эта группа была в ноябре 1940 года выбрана для удара по британскому судоходству.
Ее целью должны были стать крупные конвои, следующие в Лондон и обратно, так как широкое устье Темзы находилось в пределах досягаемости пикировщиков и истребителей сопровождения. Налеты проводились 1, 8 и 11 ноября и принесли неплохие результаты. В первых трех операциях не был потерян ни один пикировщик, зато сами они повредили 7 судов: «Летчворт», «Катфорд», «Файрглоу», «Юэлл», «Колонель Кромптон», «Кардифф» и «Кореи». Несколько раз британские истребители перехватывали пикировщики, и еще очень долго историки обеих стран рассказывали самые дикие истории о невероятных победах. Гельмут Мальке рассказывает, как это было на самом деле:
«В каждом из этих вылетов нас сопровождали две истребительные группы. В результате происходили самые крупные воздушные сражения, какие я только видел за всю войну. Совершенно неожиданно наши потери оказались очень низкими. Как вы знаете, некоторые подразделения пикировщиков серьезно пострадали во время Битвы за Англию.
В то время мы полагали, что наша безопасность зависит от нашего решения общей проблемы, возникающей перед пикировщиками. Мы обнаружили, что наш метод действует отлично. Эта проблема заключалась в том, как сократить период максимальной уязвимости пикировщика после атаки, пока соединение не восстановит строй, что обеспечит самолетам взаимную огневую поддержку.
Во время Битвы за Англию «Штуки» летали по одиночке над достаточно большими территориями, и потому истребители просто физически не могли защитить всех их. Поэтому в наших приказах имелся стандартный пункт, требующий, чтобы пилоты как можно быстрее пристраивались к командиру группы или эскадрильи. Но, как легко догадаться, такой приказ гораздо легче отдать, чем выполнить.
Когда цели разбросаны на большой площади, как конвои в устье Темзы, группа идет на сближение в сомкнутом строю, надежно прикрытая истребителями. Затем мы разделялись на звенья по 3 самолета для атаки самых крупных судов в составе конвоя. Всегда оказывалось довольно трудно пристроиться за командиром звена и разобраться, кто есть кто. Молодые пилоты были склонны воображать, что командир находится далеко впереди. Они давали полный газ, и восстановить строй становилось просто невозможно.
Мы долго думали над этой проблемой, но не видели никакого выхода. Наконец мы получили приказ из штаба. Теперь наши командиры не должны были лететь впереди группы (из-за больших потерь в командном составе). Им полагалось держаться в самой середине строя. Это дало нам ключ к решению проблемы. Мы знали, что пикировщики не смогут выполнить этот приказ, потому что мы должны были сохранять радиомолчание. Мы не должны были привлекать к себе вражеские истребители до того момента, когда неприятная встреча уже становилась неизбежной. Это означало, что командир соединения пикировщиков должен лететь впереди, чтобы руководить действиями остальных. Но, чтобы остальные летчики твердо знали, где находится командир, особенно в период сбора группы после атаки, мы стали раскрашивать «штаны» самолетов командиров групп яркой желтой краской, которую можно было заметить издалека. На самолете командира эскадрильи красился только один обтекатель.
В приказе было написано, что если во время сбора кто-то обгонит самолет с желтыми обтекателями шасси, то будет наказан. И это подействовало.
Во время этих операций мы опробовали схему, когда я, как командир группы, летел на малой скорости змейкой. Остальные самолеты пристраивались ко мне так быстро, что были вынуждены сбрасывать скорость, чтобы не обогнать меня. Мы возвращались домой на самой малой возможной высоте плотной массой, не пытаясь выстроиться каким-то определенным образом. Мы просто держались как можно ближе друг к другу, сохраняя малую скорость.
Когда появлялся вражеский истребитель, он обычно направлялся к замыкающему самолету. Пилот «Штуки» просто давал полный газ и тут же оказывался в середине группы или даже перед ней, поэтому истребитель попадал под сосредоточенный огонь всех остальных самолетов. Хотя Ju-87 имел всего 2 курсовых пулемета и 1 сзади на турели, как мы обнаружили, пилоту вражеского истребителя очень не нравилось, когда несколько пулеметов открывали огонь по его самолету. Поэтому они в каждом случае прекращали атаку и делали новый заход. Такой метод нам очень помог».
Затем настал черед последнего вылета 14 ноября. Мальке вспоминал: «Последний вылет в этом районе завершился провалом из-за отданных нам боевых приказов».
