В городе начались желудочные заболевания. Мяса почти нет. Припасы сильно вздорожали. Так, цена курицы на базаре дошла до 2 руб. 70 коп. Все окрестности крепости опустошены. У несчастных китайцев взято решительно все.

Изредка доставляют кое-какие припасы те китайцы, которым удается прорваться через японскую блокаду, но привозят они к нам, в Голубиную бухту, исключительно рис, каолян и чумизу.

Все наши миноносцы поисправили свои повреждения и теперь стоят в порту в числе 22 штук.

Японцы уже несколько ночей у нас на рейде не показываются.

На передовых позициях почти все тихо.

Еврея Серебряника, безусловно имевшего какие-то сношения с японцами и служившего, как говорят, и «нашим и вашим», засадили на гауптвахту.

Этот еврей долго проживал в Артуре без определенных занятий и вел самую подозрительную жизнь.

Интересно знать, какая участь его ожидает.

Туманно и душно.

Сегодня разговаривал с одним боевым офицером, бывшим все время в делах 21, 22 и 23 июня. По его рассказам самое подавляющее впечатление производит на войска стрельба пулеметов.

Нужно сказать, что пулеметы японцев обладают большими преимуществами перед нашими: они отличаются большей легкостью и простотой, так как все они переносные и потому их можно чрезвычайно быстро установить даже во время наступления в любом пункте. Наши же пулеметы очень тяжелы и поставлены на колеса, почему и не могут легко передвигаться, в особенности в неровной местности. Кроме того, парусиновая лента, на которой у нас нанизаны патроны, от сырости часто разбухает и при стрельбе легко «заедает», почему наши пулеметы и прекращают иногда огонь в самую решительную минуту. В японских же пулеметах ленты заменены латунной полосой, в гнезда которой и вставляются патроны.

Целую ночь шел проливной дождь и бушевал сильный ветер, который к утру развел в море большую волну. На улицах непролазная грязь. В такую погоду всякий раз невольно вспомнишь и от души пожалеешь войска, находящиеся на передовых позициях.

Слыхал, что японцы починили нашу железную дорогу и начали перевозить по ней свои войска на север.

В городе упорно держится слух, что генерал Куропаткин разбил японцев и, преследуя, нанес им тяжелое поражение.

Рассказывают, что позиция на Куинсане была нами сдана японцам почти без боя, так что рота, занимавшая эту позицию, потеряла всего только трех человек. Командира этой роты, говорят, теперь отдали под суд. Оказывается, что такая важная позиция, как Куинсан, своевременно не была почему-то укреплена. Между тем попытка взять Куинсан обратно обошлась нам очень дорого, так как японцы не повторили нашей ошибки, а тотчас, заняв покинутую нами позицию, постарались ее сделать почти недоступной. Не знаю, виноват ли здесь ротный командир или кто-нибудь «повыше»?

Между блокирующими нас японскими судами мы теперь постоянно видим старый броненосец «Чин-Иен», принадлежавший раньше китайцам.

Ночью шел дождь. Туман. Сыро. Запасы мяса в крепости кончились. Начали есть коз.

Вестей никаких.

Слыхал, что в Большую Голубиную бухту прибывает из Чифу масса шаланд с рисом и чумизой. Мяса не привозят. К несчастью, покупка провизии от китайцев плохо организована. Часто китаец-купец получает вместо денег ассигновку, с которой ему приходится долго возиться, пока он не получит наличных. Эти хлопоты часто отбивают у китайцев всякую охоту заниматься доставкой провизии.

В городе трагическое происшествие: после основательно отпразднованных своих именин застрелился артиллерийский чиновник Васильев, но очень неудачно. Несчастный попал вместо рта себе в подбородок. Пуля раздробила челюсть и застряла в шее. Васильев умер только на другой день в страшных мучениях.

Причины самоубийства совершенно неизвестны. Не объясняет этого и записка, оставленная покойным на столе, следующего содержания: «Был не пьян, лучше не жить».

Сегодня узнал о приезде из Мукдена штабс-капитана Кватунской крепостной артиллерии Кичеева.

Оказывается, штабс-капитан Кичеев с другим стрелковым офицером и с одним стрелком в виду Артура пересели с французского парохода, взявшего их в Инкоу, на шлюпку и отправились к берегу на веслах. Проплыв немало верст и счастливо избежав опасности быть захваченными японцами, эти три героя, после страшных усилий ввиду бывшего на море сильного волнения, благополучно достигли берега и высадились у нас в Голубиной бухте. Штабс-капитан Кичеев между прочим привез с собой 2000 вытяжных трубок для артиллерии, которых так не хватало в крепости, а также и письма.

В крепости, по обыкновению, циркулирует масса слухов. Передам вкратце главнейшие из них.

Говорят, что генерал Куропаткин находится в Дашичао и имеет теперь в своем распоряжении только 150 батальонов. Войско прибывает мало, хотя железная дорога работает совершенно исправно. Пока прибыли только 10-й корпус, часть 17-го и один из полков бригады генерала Арбилиани[4]. Киевский же осадный парк еще находится в пути.

Из штаба наместника сообщает нам, что общественное мнение в Японии требует взятия Артура во что бы то ни стало и что для этой цели формируется отдельная армия. Японская армия во главе с Куроки, как говорят, начала наступательное движение на Ляоян.

Все эти известия крайне неутешительны и заставляют думать, что освобождение осажденного Порт-Артура затянется на неопределенное время.

В ночь на 10 июля наши морские батареи два раза открывали огонь. Первый раз, как оказалось потом, по небольшой шаланде, пушенной японцами по ветру на парусах с закрепленным рулем и Андреевским флагом. Эта шаланда затонула только днем недалеко от Плоского мыса, получив три пробоины. В шаланде найден белый флаг и масса нераспечатанных писем, которые, очевидно, пересылались на ней из Артура в Чифу.

Другой раз огонь был открыт около 2 часов ночи по минному заградителю. Стрельба была удачная, и несколько попавших снарядов заставили неприятеля поспешно удалиться.

Особенно усердствовал в стрельбе крейсер «Диана». Всего по этим двум целям было выпущено до 380 снарядов, что, думаю, было далеко не экономично.

Два миноносца, стоявшие на дежурстве в бухте Тахэ, пытались несколько раз выйти и атаковать японский минный транспорт. Несколько раз они давали об этом сигналы на батарею 22, но дело кончилось тем, что один миноносец ударил другого носом. Результат: у одного сворочен нос, а у другого пробит бок. Опять надо чиниться и занимать место в доке, в то время как в него только что хотели ввести крейсер «Баян». Теперь ему опять придется ждать очереди.

Давно уже очень многих удивляло распоряжение адмирала Витгефта и его штаба посылать наши миноносцы на ночные дежурства в бухты. Пользы это до сих пор никакой не принесло, а разных несчастий произошло уже достаточно. Но самое худшее случилось сегодня ночью, и предсказания многих сбылись.

Три наших миноносца, «Лейтенант Бураков», «Боевой» и «Грозовой», были высланы на ночное дежурство в бухту Тахэ.

Около 3 часов ночи три маленьких японских минных катера, пользуясь туманом и беспечностью наших моряков, подошли к нашим миноносцам и, разделив, очевидно, между собой цели, пустили в них три мины.

Все три мины были удачны, и все наши миноносцы получили повреждения. Двоих из них кое-как удалось довести до порта, а «Лейтенант Бураков» сел на камень и переломился надвое. В городе усиленно рассказывают о веселом времяпрепровождении и о беспечности наших моряков, бывших на этих миноносцах, но я думаю, что это сплетни...