С Флер и Андрианой они были очень близки, не смотря на то, что Джулия являлась самой старшой из них троих. В Бененден, где она училась, у нее было не так много друзей, девочки относились к ней предвзято. Не нравилась ее открытость, Джулия говорила все напрямую, не прикрывая истину красивыми словами. Невзлюбили и ее испанскую страстную натуру. Она говорила глубоким голосом, она смотрела томным, но не вульгарным, взглядом. В ее образе всегда скользила непринужденность. Темноволосая, кареглазая со смуглой кожей, она скорее напоминала южную красавицу, нежели северную розу. Этим августом ей исполнилось четырнадцать, совсем скоро и она впорхнет во взрослую жизнь.

Девушка прошла в дом, она заметила Эверта, сына Риса, целующегося со своей новоиспеченной женой Морион. Ее кольнул острый укол ревности. Эверту было всего лишь двадцать четыре, а он уже был женат на простушке Морион. Что он в ней нашел? Что же в ней красивого? В этой плоскогрудой, как бревно, холодной блондинке? Этим летом она поняла, что влюблена в него. Он рисовал, как мама, правда его картины были несколько странные, смысл в них приходилось искать долго. Не для кого не секрет что Рис и тетя Маргарет познакомились на выставке Эверта в галереи Каталины, и все знали, что сама Кат находила его работы несколько темными и мутными, но что-то в них все-таки было. Джулия бросила взгляд на эту сладкую парочку. Эверт прижал Морион к стене, дневной свет бросал золотые отблески на его персиковую кожу и рыже-золотистые волосы. Она млела от его пронизывающего взгляда, отводила лицо, чтобы не встретится с ним глазами, чтобы не сойти с ума от этих серых глаз напротив.

Джулия прошла в гостиную, где уже все было готово к чайной церемонии, и где были все кроме молодого Кендалла и его уродины, похожей на пуделя, и прислуживающей, как спаниель. Как же актуальны слова Мэри Уоллстонекрафт.

- Кто-то приехал, - прокричала Андриана, подбегая к окну в гостиной. Джулия пожала плечами, положила коробку на диван, аккуратно положив мамин фотоаппарат.

- Боже мой, Джейсон, - Маргарет показалось, что она увидела приведение.

- Всем привет, - сказано это было, как безрадостно, в его голосе звучала боль и печаль. Джулия увидев отца, соскочила с дивана, чуть не опрокинув коробку.

- Папа, - он распахнул для нее свои объятья, - папочка…

- Ты совсем выросла Джулия, почти невеста, - он вдыхал аромат духов Кат, а на запястье девушки красовался ее тоненький золотой браслет с жемчужной подвеской. Она явно старалась подражать матери. Джулия распаковала часть вещей, привезенные из Лондона, Каталина все сетовала, что нельзя оставлять квартиру с вещами. Как же Джулия стала похожа на мать, примеру сестры последовала Флер, - а ты больше не малышка, а красивая девчушка, - Флер подросла. Они с Джулией были совсем разными, Флер блондинка, голубоглазая – северная красавица. «Как ангел и демон», - подумал Джейсон, прижимая к себе дочерей, - как я рад вас видеть.

- Папа, а где мама? – он тяжело вздохнул, боясь и ожидая одновременно этого вопроса.

- Мамы нет… она… - Джейсон набрал полную грудь воздуха, - ее расстреляли, - повисла тишина, - в марте. Я не смог приехать к вам, простите меня. Два месяца я помогал скрываться коммунистам и русским, а потом жил во Франции, но началась война…

Джейсон замолчал, увидев как боль отразилась на лицах дочерей. Джулия сдерживала слезы, а Флер стирала их украдкой. Остальные смотрели на него с сочувствием. Джейсон продолжал обнимать девочек, чувствуя, что это пытка для него, что смотря на них он вспоминает о Каталине. Она была так молода, ей было всего лишь тридцать шесть, еще вся жизнь впереди, и ее безжалостно отняли.

- Она просила меня через священника вам отдать это, - он протянул Джулии конверт из коричневой плотной бумаги, перевязанный толстой почтовой веревкой, - я думаю, вам следует открыть его наедине.

Джулия взяла за руку Флер, они ушли в спальню старшей сестры. Всю дорогу Джулия еле сдерживала слезы. Теперь она должна заменить сестре мать, а отцу помощницу по дому, пока он не жениться. Женился же папин учитель, Рамсей Грандж, спустя много лет, и женится и он, когда боль окончательно его отпустит, а она станет совсем взрослой. Закрыв плотно за собой дверь, Джулия посадила Флер на кровать. Лужок, их серо-рыжий кот, как ржавое поле с серыми земляными плешами, приветственно промурлыкал. Девушка разрезала веревку, из конверта выпало письмо и мамин золотой кулон в форме сердца.

- Прочитай вслух, - попросила Флер.

Милые мои девочки,

Я знаю, что никогда вас больше не увижу, и мне от этого больного. Очень больно. Все дни своего заточения, после каждой пытки я смотрела на ваши портреты, постоянно в мыслях находясь рядом с вами. Вы имеете полное право меня осудить, сказав, что я плохая мать, но я любила вас всем своим сердцем. Джулия тебе будет очень тяжело сейчас. Ты должна стать наставницей Флер, должна ее научить быть сильной и храброй, всегда живущей своим умом. Вы должны быть такими. Сильными и несгибаемыми, свободолюбивыми и не зависимыми.

Этот кулон отдай Флер, а мое золотое кольцо с фиолетовым аметистом себе. Пусть это будет вашей маленькой памятью обо мне.

Я люблю вас.

Ваша мама.

Джулия обняла Флер, плотина прорвалась, на нее обрушилась волна чувств, и она зарыдала. Они долго плакали, утешая друг друга, еще не зная, что у все их страхов и опасений, комплексов и проблем станет ключом этот день, когда они потеряли свою мать, когда им пришлось расстаться с прежней жизнью. Джулия прощалась с детством навсегда, чтобы стать сильной ей пришлось заново родиться в боли и горе.

₪

- Мне нужно съездить в Лондон, - начал Джейсон, они все сидели за обеденным столом, пили чай и молчали, у Кендаллов не было принято говорить за столом.

- Мы вернемся в Лондон? – спросила Джулия, поглядывая на Эверта, потому что он туда отправлялся.

- Дочь моя, идет война, - язвительно ответил Джейсон, - нужно быть подальше от столицы, ее будут наверняка бомбить.

- Ты бросишь нас здесь, а сам будешь жить там? – Джулия еле сдерживала свои эмоции, как он мог так поступать? – Кент тоже не самое безопасное место!

- Нет, мне нужно проведать друзей, я буду работать здесь, хороший врач еще никому не помешал. Тем более, дорогая, здесь наши летчики, а это верный залог безопасности хотя бы чуточку.

Джейсон приехал в Лондон, ощущая боль, с которой он немного успел смериться и научился жить. Лондон уже не был тем крикливым и праздным, как прежде, тишина наполнила улицы, словно выжидая чего-то, город делал вид, что живет как и раньше. Неискушенный человек не заметил этого состояния Лондона, но только не Джейсон, выросший в столице. Да, Лондон, его любимый город, за четыре года изменился. Все те же ароматы, все те же краски и музыка, но магия этих площадей и проспектов перестала так завораживать, как в начале этого минорного десятилетия. Джейсон вошел в свою квартиру во французском квартале, чувствуя, как его одолевают воспоминания. Прошло полгода, он так и не смог отпустить себя, по ночам ему снилась Кат, а смотря на Джулию он видел жену. Однажды он сказал ей, чтобы она не копировала Каталину, не пользовалась ее духами, не надевала ее вещи, не говорила так, как она. Ее можно было понять, мать стала для нее примером, но это сбивало с пути смирения Джейсона.

Проведя пару дней в квартире, дождавшись выходных, он решился навестить сначала Веру и Фредерика Сван. Он приехал к завтраку, прислуга торопливо открыла дверь, он даже не дал ей, известить хозяев. В гостиной его встретила светловолосая девочка, похожая на мед, так как кожа, волосы и глаза именно такого оттенка. Он понял, что это Елена. Как же она выросла, она младше Джулии всего на два года, но выглядела почти так, как она.

- Здравствуй Хелен, - Елена уже смерилась, что ее имя в устах англичан звучит немного по-другому, - помнишь меня?