Всегда в порывах нетерпенья И вечно в даль устремлена, Она лишь в ангельское пенье Была, пылая, влюблена. Святая песня серафима. Звучанье неземных огней. Ты, для земли неуловима. Пылала ярко перед ней. Пред ней и песня херувима, Сияние чистейших дней, Змеиным ядом не язвима, Струилась чище и ясней. Ее душа всегда крылата, Всегда стремительна была, И даже Зевсовы орлята Бежали бедного крыла. 27 апреля (10 мая) 1923 217 Не клятвами любовь твоя была сильна, И не словами, бледными от повторений, Но в небесах она ковалась, мягче льна И пламеннее всех архангельских творений. Вот, жертва бедная покоится в земле, Но пламенной любви пределы кто поставит? Атланта мрачного, смеющегося мгле, Рука холодная пыланий не раздавит. И славит песнь моя, ликующая вновь, Вся упоенная воспламененным горем, Твою нетленную, бессмертную любовь, Сестру пылающим на вечном небе зорям. 28 апреля (11 мая) 1923 218 В одном из наших городов Жил-был смиренный обыватель. Он после праведных трудов Был рад добраться до кровати. Послушен власти, исполнял Он все приказы и декреты, И никого не затруднял Он подозрительным секретом. Как все, служил, как все, молчал, В обыкновенной жил квартире, Но налетел однажды шквал, И опыт жизненный расширил. К нему Трагедия пришла, Бледна, как смерть, с грозой во взоре, В его квартире пролила Она и слез, и воплей море. А он, забившися в углу, Не знал, смеяться или плакать, И слезы на его полу Поспешно обращались в слякоть. Придя на вопли, управдом Сказал: — Здесь, кажется, бранятся? Кто вы, гражданка? И притом Я вас прошу не выражаться. Но бесконечный монолог Трагедии о стены бился. И как бы взять с нее налог Губфининспектор ухитрился? И кто бы ей вручил патент Какой профессии свободной? Сам управдом, как монумент, Стоял пред ней в тоске холодной. В ее растрепанной косе Шипели змеи цвета меди… Ах, если хочешь жить, как все, Так не пускай к себе трагедий! 3 (16) мая 1923 За оградой старых стен Что меня вы сторожите, И в какой влечете плен, И о чем мне ворожите? Пусты дебри, лес дремуч. Скит ваш радости не ведом. Что ж так бубен ваш гремуч? Кто бежит за вами следом? Но спокойно я иду, Неотвязные, за вами. Забавляясь, как в бреду, Чародейными словами. Жду, когда же из очей. Низвергающих зарницы, Молний пламенных ручей Вы прольете, чаровницы, И невольница причин. Цепь трехмерную ломая, Мне предстанет без личин В день немеркнущего мая. 3 (16) мая 1923 220 Есть ароматы в непорочной плоти, Когда она, обнажена, В таинственной сияет позолоте Лучей божественного сна. Пред нею гаснут грешные пыланья, Страстей томительных огни, И темные, порочные желанья, Опалены, ползут в тени. И в час, когда она познала жало, Крылатый бог, твоих угроз, Она еще невинней просияла, Благоуханьем райских роз. 3 (16) мая 1923 221 Земные топи непролазны, И жестки торные пути. Как счастлив тот, кто сквозь соблазны Мог душу чистой пронести. Нерасторжимы узы плена. Душа смущенная дрожит, Но, как прекрасная Елена, Из темной Трои не бежит. Привыкнув скоро к новоселью. Усвоив варварскую речь, Внимает грубому веселью Приставленных ее стеречь. А эти дебри, эти топи, — Кто их измерит глубину? Кто, гость нежданный, поторопит Идти в родимую страну? 3 (16) мая 1923 222 О бедствии забывши общем, Напрасно на свою судьбу Мы, горько жалуяся, ропщем, — Приличен ропот лишь рабу. Себя почувствуй господином, И в склепе не пугайся плит, — В потоке будешь ты едином С надмирной жизнью вечно слит. Смотри на звезды в небе этом, Стремись к неведомым местам, И, упоен всемирным светом, Пойми, — ты обитаешь там. И не смущайся долгим пленом И злым неистовством врага. Везде похищенным Еленам Родные снятся берега. Везде грозит погибель Троям За блеском призрачных завес, Везде дерзающим героям Готовит радости Зевес… 7 (20) мая 1923 вернуться Зевсовы орлята… — В греч. миф. орел — птица, посвященная Зевсу. вернуться И невольница причин… — Вероятно, речь идет об Ан. Н. Чеботаревской. Стихотворение написано в годовщину обнаружения тела погибшей (2 мая 1922). |
