Николай Михайлов понравился Сталину. На следующий год, когда уничтожили прежнее руководство комсомола, Михайлов стал первым секретарем ЦК ВЛКСМ. Под его руководством комсомольский аппарат принял участие в большой чистке, когда детей заставляли отрекаться от арестованных родителей. В 1939 году вождь включил Михайлова в состав оргбюро ЦК. Высокое партийное звание делало его влиятельным человеком.
На XI съезде комсомола, проходившем в марте – апреле 1949 года, Николай Михайлов – задолго до хрущевской программы построения коммунизма – говорил:
– Великое счастье выпало на нашу долю. Наше поколение будет жить при коммунизме.
В 1950 году Михайлов намеревался снять с должности первого секретаря республиканского комсомола Петра Мироновича Машерова, бывшего партизана, Героя Советского Союза. Уже был созван пленум ЦК ЛКСМ Белоруссии с повесткой «О мерах улучшения политико-воспитательной работы среди сельской молодежи». Михайлов сам приехал на пленум в Минск.
На пленуме Петра Машерова жестко критиковали:
– Доклад товарища Машерова не удовлетворил участников пленума. Он был составлен без глубокого знания действительного положения дел на местах, показал оторванность ЦК от жизни обкомов, райкомов и первичных комсомольских организаций… В докладе отсутствовали большевистская критика и самокритика серьезных недостатков и ошибок в работе бюро и аппарата ЦК комсомола Белоруссии.
Но менять Машерова не захотел новый первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Николай Семенович Патоличев. Он договорился с Москвой, и Петр Миронович остался на месте. Михайлов уехал из Минска ни с чем.
После войны Шелепин в ЦК комсомола отвечал за организационные дела, ведал отделом комсомольских органов. На пленумах ЦК его иногда критиковали за резкость и требовательность, но все признавали – хороший организатор. В феврале 1947 года его избрали депутатом Верховного Совета РСФСР.
Характер у Шелепина был твердый и властный, вел он себя смело, не юлил и перед начальством не заискивал.
Константин Симонов вспоминал, как осенью 1947 года он возглавлял небольшую делегацию, отправившуюся в Югославию. В нее входили секретарь ЦК комсомола Шелепин и Ольга Александровна Хвалебнова, секретарь парторганизации Союза писателей и жена министра черной металлургии Ивана Федоровича Тевосяна.
В белградском аэропорту делегацию никто из посольства не встретил, о ситуации в стране не информировал.
«Шелепин, – вспоминает Симонов, – со свойственной ему прямотой высказал послу Лаврентьеву все, что он думал о том, что нас не встретили и не позаботились проинформировать, и пообещал об этом безобразии рассказать в Москве…»
– В сорок девятом, на одиннадцатом съезде комсомола, – вспоминал Харазов, – меня, секретаря Сталинского райкома комсомола города Москвы, избрали членом Ревизионной комиссии ВЛКСМ, а потом сделали ее председателем. Как председатель Ревизионной комиссии я присутствовал на всех заседаниях бюро ЦК ВЛКСМ, кстати, сидел рядом с Петром Машеровым, будущим руководителем Белоруссии, и видел, как Саша работает.
– Александр Николаевич изменился, став секретарем ЦК? – спросил я Хазарова.
– Он бывал резок, но не был ни мстительным, ни начальственным. Барином он не стал. Поймите, наше поколение – в основном из-за войны – было лишено радостей и веселья, сопровождающих молодость. На нашу долю этого не досталось. В определенном смысле мы росли аскетами, равнодушными к бытовым удобствам.
Вторым секретарем ЦК комсомола был Николай Николаевич Романов. Перед войной его из Ленинграда перевели в столицу и сделали секретарем по работе среди учащейся молодежи и спорту. В 1941-м он стал вторым секретарем. А в 1945 году Романова назначили председателем Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме.
Вторым секретарем ЦК ВЛКСМ был избран Всеволод Николаевич Иванов, тоже выходец из Ленинграда, человек с необычной биографией. В Гражданскую войну он остался без родителей, беспризорничал, работал на мельнице. Окончил в Ленинграде электротехнический институт связи, остался в нем преподавать, стал доцентом. В 1940 году его избрали секретарем одного из ленинградских райкомов партии, а в 1941-м внезапно утвердили первым секретарем обкома и горкома комсомола. Всю блокаду он провел в осажденном городе.
В октябре 1944-го Всеволода Иванова повысили – сделали секретарем горкома партии по пропаганде и агитации. Он защитил кандидатскую диссертацию по истории комсомола. В мае 1945-го его перевели в Москву вторым секретарем ЦК ВЛКСМ.
Сын руководителя московского комсомола Красавченко, Сергей Николаевич, ученый-экономист (а в ельцинские годы политик и депутат), рассказывал мне, что в детстве родители иногда оставляли его на попечении Иванова, и тот наизусть читал мальчику всего «Евгения Онегина».
Впрочем, любовь к литературе не помешала тому же Иванову участвовать в идеологических кампаниях тех лет. В декабре 1946 года Иванов отправил послание секретарю ЦК партии Николаю Патоличеву:
«Просим Вас ознакомиться со сказкой К. Чуковского „Собачье царство“, изданной кооперативным издательством „Сотрудник“ по заказу Центрального универмага Главособторга.
По нашему мнению, это антихудожественное и антипедагогическое произведение. К. Чуковский, как и в предыдущих своих сказках «Одолеем Бармалея» и «Бибигон», допускает серьезные ошибки.
ЦК ВЛКСМ в свое время ставил перед Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) вопрос о деятельности кооперативных издательств. Выход сказки К. Чуковского «Собачье царство» показывает необходимость установить тщательный контроль за деятельностью этих издательств…»
Патоличев переадресовал письмо в управление пропаганды и агитации. Начальник управления академик Александров успокоил секретаря ЦК:
«Антихудожественная книжка К. Чуковского „Собачье царство“ подвергнута критике в газете „Культура и жизнь“ в заметке „Пошлятина под флагом детской литературы“».
По указанию Главлита книжку замечательного детского писателя конфисковали, она находилась в списке запрещенной литературы до самой перестройки.
Считалось, что Всеволод Иванов находится в оппозиции к первому секретарю ЦК комсомола Михайлову. Поговаривали, что он и заменит малообразованного Михайлова, тем более что тот засиделся в кресле первого секретаря.
Но все получилось иначе. Иванова в 1949 году забрали в аппарат ЦК партии инспектором. Но это не было повышением. Красавченко-младший вспоминал, как его отец и Всеволод Иванов после футбольного матча на стадионе «Динамо» уединились, чтобы побеседовать:
– А после разговора отец был мрачный и взволнованный. Иванов говорил, что его прижимают и что назревают какие-то крупные события.
Через несколько месяцев Всеволода Николаевича Иванова арестовали.
Вторым секретарем ЦК комсомола стал Шелепин.
В жизни и карьере Шелепина ключевую роль сыграло решение Сталина вернуть Хрущева из Киева в Москву и вновь поставить во главе столичной партийной организации.
В конце 1949 года первый секретарь ЦК компартии Украины Никита Сергеевич Хрущев находился во Львове. Он проводил митинг в Лесотехническом институте, посвященный памяти писателя Ярослава Галана, убитого студентом этого института – членом националистического подполья. Во время выступления Хрущеву передали записку, что Сталин просит позвонить.
Хрущев закончил речь, поехал на временную квартиру, на которой остановился во Львове, и связался с Москвой. Сталин только 7 декабря вернулся из отпуска, в котором находился три месяца.
– Когда вы можете приехать в Москву? – спросил он Хрущева.
– Если нужно срочно, могу завтра, – ответил тот.
– Хорошо, – сказал Сталин и, по обыкновению не прощаясь, повесил трубку.
Разговор был коротким, и Хрущев забеспокоился. После неурожая 1946 года он попал у Сталина в опалу. Но тут же Хрущеву позвонил Георгий Маленков, секретарь ЦК, ведавший кадровыми делами и хорошо обо всем осведомленный, и ободрил:
– Ты не беспокойся. Тебя вызывают по хорошему делу. А подробности узнаешь, когда приедешь.
