То есть: даже не пацаны, а вообще детский сад. Ни о каком опыте заходов по приводам говорить не приходится совсем. Они только-только учились работать с аппаратурой, осваивались на рабочих местах.

 Инструкции по взаимодействию и технологии работы экипажа Ту-154М в ВВС Польши нет. Летают по РЛЭ, как бог на душу положит.

 Тренажерной подготовки экипаж не имел.

 То есть: никакого летного опыта, тем более, опыта ситуаций и принятия решений на этой машине у экипажа не было.

 В полете в кабину все время шмыгали посторонние. К моменту катастрофы там находились и разговаривали двое: начальник службы протокола президента и главком ВВС. По крайней мере, они  там были в момент пролета ДПРМ, разговор записан.

 Как должен был чувствовать себя экипаж, впервые попавший в такую ситуацию: впереди туман, в спину дышит генерал, они говорят ему, что в таких условиях посадка невозможна, а он понужает: покажите этим русским, как надо садиться.

 Вылетали они без прогноза и без фактической погоды: вылет в никуда. Прогноз был по аэродрому вылета (на хрен бы он им нужен?), по запасным, и по трассе (на хрен и этот прогноз?) Но по аэродрому посадки Смоленск не было ничего. Спешили: задержка была на полчаса, потом еще на полчаса. Протокол торопил.

 На снижении им четыре раза давали туман 400, а за 4 минуты до катастрофы севший на полтора часа раньше  польский Як-40 предупредил, что ухудшилось примерно до 200. Они уже прошли дальний привод.

 Заходили не на руках. Рука еще не набита, тем более, по приводам, поэтому КВС крутил автопилотом, да еще и с включенным автоматом тяги. Они попросили контрольный заход для определения фактических условий. Им разрешили, предупредив, чтобы с высоты 100 метров (минимум погоды), если не увидят землю,  были готовы к уходу на второй круг.

 Вполне возможно, что они заходили по давлению относительно уровня моря, как принято в крещеном мире, а значит, высотомеры завышали на 280 метров. И снижаясь, они ожидали показаний высотомеров 100 метров, как предупредил их руководитель полетов. А он, выходит, должен был их еще заранее предупредить, что вы же, ребята, готовьтесь уходить с высоты 380 метров, это будет как раз 100 метров относительно порога ВПП, да на радиовысотомер поглядывайте, детки.

 Они шли, в общем, по курсу, чуть левее оси ВПП.  Пересекли высоту 100 метров относительно порога ВПП и продолжали снижаться дальше. Сработала TAWS (аналог нашей ССОС), два раза: «Впереди земля!»  Потом, за 18 секунд до смерти, она выдала сигнал «Тяни вверх!» Они продолжали снижаться.

 На высоте 300 или 280 по давлению 760 под ними замелькали березы. Они выровнялись и пошпарили над ними, в смятении от того, что что-то не так, что-то упустили в расчетах. В этот момент кровь ударяет в уши. Шок продолжался несколько секунд, пока в неокрепшем командирском мозгу не сформировалось окончательное понимание ситуации: КОНЕЦ!

 Это было самоубийство. Перед ближним приводом, идя на автопилоте на высоте нескольких метров, левее оси 40 метров, начали рубить веточки берез. Пацаны ничего не понимали. Снизились уже ниже уровня ВПП на 15 метров, там ложбина перед ВПП. Шарились, как ежики в тумане. Что они надеялись там увидеть? Правильно, березу.

 Перед тем, как увидеть березу, когда по крыльям хлестнуло первый раз, за 5 секунд, а это 400 метров, командир все-таки пересиливанием отключил автопилот, взяв штурвал на себя; через секунду добавил газы, отключив автомат тяги… и тут перед ними выросло дерево. Тогда он понял, что п…ц, и сказал:  «курва!»

 Он принимал решение слишком долго и не успел уйти от березы.

 Когда левое крыло отлетело, самолет стало кренить, траектория несколько отклонилась еще левее от оси, дальше самолет зацепил обломком крыла за землю, его крутануло влево, он перевернулся на спину и рассыпался. Вот почему пятно обломков так отклонилось влево.

 Я ну всё предполагал, но то, что президента везли ничего не соображающие мальчишки, не умеющие летать, предположить не мог. А оно вот как там у них оборачивается.

 Из осторожности я все-таки озвучил тогда в сети версию, что истина может быть еще банальнее и проще.

 Ну уж, проще некуда.

 Так ведь на Ту-154, с его размахом 38 метров, на автопилоте над березами не летал еще никто. Мальчики, видимо, не знали, что этого делать нельзя.

 К счастью, «смерть в авиакатастрофе легка и безболезненна».

 21.05. 

 Пришлось снова выступить на форуме, объяснить, почему я тогда предположил, что экипаж купился на перрон. Теперь обсуждают мое объяснение. Все со мной согласны, что экипаж неопытный. С Авиафорума пришло письмо, просят дать пространный комментарий по отчету МАК. Два часа писал, отправил. Заодно пропиарил свой сайт и «Практику полетов», в частности.

 Дима Чеботарев прислал письмо. Летает уже вторым на А320, платят мало, в Уральских линиях жесточайшая эксплуатация. Советую ему подумать, как сбежать в Москву.  Но он счастлив, что пробился в «Большущую авиацию». Я и радуюсь за него, и тревожусь.

 Казалось бы, кто они мне, эти ребята? А вот… приручил, душа болит.

 24.05. 

 Утром уехал на дачу, лишь бы в этом интернете не сидеть.

 И то: домой вернулся – меня снова ждут два десятка писем. Самым значимым было письмо от летчика, генерал-лейтенанта в отставке Виктора Сокерина. Тоскует мужик на пенсии. Поводом к общению послужили мои комментарии к смоленской катастрофе, а потом зацепились языками, настрочили друг другу писем, в которых главное – обоюдное понимание гибели и нашей авиации, и некогда сильного государства.

 Я не смог удержаться, чтобы не высказать косвенно обиду на «сталинских сапогов», которые дружно облаяли меня за «Раздумья». А теперь вот оборачивается так, что и летчики-генералы мне пишут, да еще такую  прозу армейской жизни  вываливают, что волосы дыбом… 

 Ну да этим не гордиться надо; об этом надо горевать.

 Авиационное сообщество на всех форумах распространило мои комментарии и размышления. И все со мной согласны.

 И оборачивается так, что все молчали или обсуждали детали, строили всякие умственные предположения и косились друг на друга. Один Ершов прямо и сразу сказал, что король – голый. А теперь все согласны с моим мнением.

 Дедушка, ты в авиации авторитет. Понимай это, знай себе цену, не разменивайся на мелочи. Каждое твое выступление процеживается через тысячи мозгов, и жизнь все чаще подтверждает твою правоту, а люди все больше ценят твою прямоту. Но одним, всего одним словом – ты это очень хорошо знаешь – можно все разрушить и обгадить себя навсегда. Будь сдержан, взвешивай, прежде чем сказать. Ершов – должно звучать весомо. Думай, и думай, и думай.

 Я сам удивляюсь. Как это произошло, что ко мне стали прислушиваться?

 Честность. Наверно, смелость высказываний. Практика. Логика. Умение объяснить.

 Есть и другие капитаны, не менее опытные, не менее честные. Но – не высовываются.

 На безрыбье и рак рыба.

 Глянул на себя в зеркало… ох, дед… Неужели мне уже доходит 66 лет? Гляжу – таки доходит. Все, дед Вася, ты уже не молодой. Уже ближе к семидесяти, чем к шестидесяти. И это «ближе» шпарит со скоростью курьерского поезда, везущего повестку на тот свет.

 Но внутри-то себя я не чувствую старости, дряхлости душевной. Как был молод, так вроде и остался. А что суставы болят, тяжелее стало двигаться, меньше сил стало, глаза хуже видят, – так это неизбежно. 

 Единственно: нет творческого вдохновения. Неужели уже не будет всплеска?

 Весна кончается. Для меня она прошла в такой активной и разнообразной деятельности, дала столько впечатлений, как никогда.  Сотни писем, выступления в интернете, отзывы, дерготня СМИ…