Тут не в доллерах дело. Мне важно сказать любому, что мои книги издаются: вот, за рубежом, по самым современным технологиям, можете заказать в интернете, да хоть сейчас. Я не почиваю на лаврах, а продолжаю вести самый активный образ жизни. И плевать  хотел на российские издательства.

 Правда, Наде все кажется, что я в застое: визуально ведь не машу шашкой, не копаю землю лопатой… а сердечный ритм сорвал.

 Читаю Нину Ядне.  Незамысловатые рассказы ее полны такой чистотой, что у меня катится горючая слеза. Вот уж кого можно противопоставить недужному интеллектуализму столичных графоманов. Да только тех умников слишком много расплодилось, в современной литературе их – как  дерьма  за баней, одна высоколобая вонь. Прыщатся, в утонченности своей, а уж их рецензии друг другу превосходят по зауми сами опусы.

 Я вообще воздерживаюсь от каких-либо рецензий.

 Вчера меня опять побеспокоил Первый канал. Они, видите ли, собираются снимать документальный фильм «про облака», им нужен живой летчик, ну, вышли на меня. Я их очень вежливо отфутболил на Летчика Леху: он должен им прийтись как раз в тему. А я прямо сказал, что не желаю работать с телевидением, это моя жизненная установка. Наверно я их удивил, но отстали.

 С Романом договорились, что пускаем вперед дневники, по частям, отдельными книгами. Я еще раз вычитал первую часть, завтра вычитаю остальные и отправлю тексты.

 Как и планировал, перескочил еще на ступеньку в рейтинге посещений, на 13-ю.

 3.02. 

 Роман еще подправил обложку: убрал с красных букв белую окантовку. Предлагает  все-таки пускать вперед уже готовый «Страх», параллельно готовить «Дневники». Я отправил ему тексты.

 Думаю продолжить работу над «Таежным пилотом». Добавить про Ил-14 и Ил-18, так, чтобы набралось на книгу. Если сохранить тот же стиль, читать будут с интересом, обсуждение у Мошкова началось.

 Главное, с этим движением, с этой жизнью вокруг моих публикаций, появляется какое-то вдохновение. У меня впереди еще два месяца, да и в апреле никто ж не запрещает на даче вечерами работать над книгами; значит, до летних забот есть еще месяца три. За это время можно дописать «Таежного пилота», а если не лениться, то и четвертую часть дневников.

 4.02. 

 В интернете обсуждают мои дневники. Получил в равной степени и струю дерьма, и похвалу. Некоторые из отставных «сапогов» никак не простят мне давнюю обиду; ну да черт с ними. Как оказалось, мои книги востребованы скорее не летчиками, тем более, не военными, а средним возрастом и старшими поколениями; ну, немного и молодежью.

 Сегодня 20-летний мальчик прислал экзальтированное письмо. Я уже к этому привык. Пускай даже эти ребята не пойдут в авиацию, но хоть задумаются над жизнью.  От чтива типа Донцовой особо над жизнью не задумаешься, скорее, лишь об извращениях планктона в дерьме городов.

 Мое дело – не обращать внимания на лай собак, а идти своим ходом. Жизнь потом покажет – да уже показывает, – что я прав.

 Набрал четыре авторских листа 4-й части, это примерно половина.  Надя не препятствует, понимая, что это – надо. Завела тут разговор о «Таежном пилоте», я пообещал его продолжать его до полной книги.

 Появились первые оценки «Страха полета» у Мошкова: пока средний балл 10.

 5.02.   

 У Мошкова мои опусы плавно движутся к первым местам. Вот, наконец, пошли оценки «Страху полета»: шесть десяток подряд.  Третье место в Тор-500, среди первой десятки  круглых «десяточников».  Так высоко я еще не забирался.

 Я уже почти уверен, что мои произведения соответствуют статусу писателя, а не графомана.

 Прислал мне свою книгу Феликс Георгиевич Кондаков, старый питерский пилот, 22 500 часов налета, тот, про которого звонил мне  недавно Валентин Ли.  Книга называется «Записки пилота ХХ века».  Предисловие к ней написал тот самый Александр Андриевский, что наваял хваленую книгу «Роман с авиацией. Технология авиакатастроф».

 Полистал я книгу. Язык у Кондакова грамотный, пишет он интересно;  это явно не безликие мемуары. Слава богу, хоть появились у меня не то чтобы конкуренты, но – единомышленники, у которых душа болит за наше Дело и которые внятно могут о нем рассказать молодежи.

 Я-то уступать не собираюсь и должен продолжать писать. Закончу эту часть дневников, выложу ее, чтобы было что смаковать заинтересованному читателю, а сам возьмусь дальше за «Таежного пилота». У меня уже опыта достаточно, хуже писать я просто не смогу, а вот лучше – постараюсь.

 7.02.   

 Кочемасов прислал мне видеоролик с песней про уходящий Ту-154. Я смотрел и плакал. Всё: последние машины уходят, остается только память. Ну, я что смог, для увековечения этой памяти сделал.

 Как я и планировал, за эти три дня перешел в рейтинге посещений у Мошкова с 13 на 12-е место. Сто человек в день в среднем меня читают. За два с половиной месяца перевалило за 8000.

 Читаю Кондакова, с увлечением, на одном дыхании. Вот, пожалуй, единственный мне конкурент. Пишет интересно, про полеты на По-2 в Туве, в начале 50-х. Ничем не хуже моих «Рассказов ездового пса», а кое-где даже лучше. Единственно: он уже стар, 33-го года рождения, и вряд ли  еще что-либо существенное об авиации напишет. Да и слишком малый тираж его книги, 100 экземпляров, разошелся, в основном, среди питерских пилотов. Нужна реклама, а для этого нужны новые информационные технологии.  Их-то у меня есть, а он их отвергает, в консервативности своей.

 Кочемасов прислал еще клип; вот, скачиваю. Пообещал мне подобрать несколько приличных фотографий на новые книги.  Хвалил дизайн «Страха полета».

   Новая возможность издаться захватила меня полностью. Надо успевать, пока запал не прошел. Надя – и то! – предлагает мне: «А ты почему не за компьютером? Садись, работай».

 Я и работаю. Уже 210 тысяч знаков, а надо под 400.  Осталось меньше полтетради. В день печатаю 20 000. Если бы работать каждый день, то это – неделя. 

 10. 02. 

 Каждый день я с 8 до 11 утра пишу свои 20 000 знаков. Пишу – громко сказано; просто набираю. Работа машинистки.  Если удается, то и вечером добавляю; Надя не препятствует – высокие рейтинги у Мошкова, что ли, на нее влияют. Все-таки даром, за просто так, высокие оценки никто не ставит. А у меня средний балл всех произведений в сумме ниже 8 не опускается. Даже 8,69, если быть точным.

 Хвали себя, хвали. Шедевральный ты наш пейсатель.

 Подходит к концу эта долгая восьмая тетрадь. А в девятой – сплошная политика. Потом у меня идет перерыв в дневниках, больше года, – и резкое изменение мировоззрения: начинаются 90-е годы.

 Господи, какой ндравственный образ жизни я веду.  Каждый день зарядка, каждый день интеллектуальное стучание по клавиатуре, какая-то активность с почтой, участие в издании книги, чтение и осмысливание новых литературных произведений, прогулка по свежему воздуху, – не считая уж банального приготовления пищи. Дни летят незаметно, тоски я не ведаю, мне некогда. Вот уже скоро полдень, 20 тысяч я отстучал, надо бежать на рынок за мясом и наготовить котлет.

 Господи, продли такую жизнь подольше, ну, хоть до 70 лет. Чтоб без особых болячек у нас с Надей, да чтоб дети и внучка были здоровы. Больше ничего и не надо.

 Оглядываясь на свою жизнь, я пока доволен. Хотя явственно начинаю ощущать, как наваливается и обволакивает элементарная лень. А когда лень победит жизнь, наступит смерть.