– Ничего нет, – нервно произнес шофер, – все вертолеты отправились на свадьбу и не вернутся до завтра.

– Ничего страшного.

Переодевшись, он попросил подвезти его к парому. Нико был непривередлив в плане перевозок. Вот к чему он не привык, так это к необходимости самому заботиться о таких мелких деталях. Но его ассистент всегда приходила на помощь независимо от времени суток, поэтому она заслужила отдых.

Нико не обратил внимания на пристальные взгляды попутчиков. Нечасто красивые мужчины в темных костюмах и солнечных очках пользовались паромом.

«Что ж, общественный транспорт не так уж плох», – подумал Нико, глотнув крепкий кофе и намереваясь почитать газету. Но рядом не переставая плакал ребенок.

Он попытался сосредоточиться на статье, но ребенок кричал все громче и громче. Какое-то странное беспокойство не давало расслабиться, паром качало на волнах, а запах топлива щекотал ноздри. Ребенок все хныкал. Нико обернулся к матери с таким суровым лицом, что та испугалась.

– Простите, – сказала она, пытаясь угомонить свое чадо.

Он покачал головой, стараясь уверить женщину, что все в порядке, но в горле пересохло. Нико уставился на воду и остров на горизонте, почувствовал дуновение ветра. Несмотря на теплый полдень, на спине выступил пот, на секунду он подумал, что его вот-вот стошнит.

Нико медленно поднялся и на слабых ногах направился к бортику парома. Он был слишком горд, чтобы позволить чужакам увидеть себя в минуту слабости.

Может, то была морская болезнь, но это невозможно. Ведь он регулярно ходил под парусом. Нико вдохнул соленый воздух, но безрезультатно. Дело не в лодке, тут что-то другое.

Ребенок все не замолкал. Нико оглянулся на Фиру, затем посмотрел вперед, на Ксанос. Нехорошее предчувствие поселилось в его душе.

После того как паром причалил к берегу, Нико быстро пошел прочь. Нет, общественный транспорт не для него. Нико сел в такси и направился к церкви. Он не реагировал на все попытки водителя завести разговор, лишь смотрел на улицы, которые казались необычайно знакомыми. Даже сама церковь вызвала смутные воспоминания. Нико не мог понять, в чем же дело, он будто оказался во сне.

Невеста только что прибыла, и Нико остановился посмотреть, как она вышла из машины в окружении стайки подружек. Они порхали, словно бабочки, помогая будущей новобрачной оправить платье. Самая старшая пригладила простую фату, которая скроет лицо невесты перед церемонией. Откуда бы ни была девушка, с юга или с севера, Ставросу крупно повезло, ведь она была потрясающе красива. И какая же досада, что она достанется такому человеку.

Может, все дело в платье. Оно было простое и прямое, но при этом облегало талию и соблазнительные изгибы тела. Полная, тяжелая грудь привлекла его внимание. Обычно он встречался с более спортивными, подтянутыми женщинами с плоской грудью. Но эта девушка была совсем другой: у нее была мягкая природная красота без грамма искусственности. Он не мог отвести глаз, и беспокойство постепенно покидало его.

Густые темные волосы были собраны в высокую прическу. Нико страстно возжелал провести ладонями по ним и распустить их по плечам. Отсюда он не видел, какого цвета ее глаза, но заметил их блеск, когда она рассмеялась. Ее энергия и живость покорили его. Вдруг он заметил, как она напряглась при приближении священника. Она выпрямила спину, сглотнула, и улыбка сползла с ее губ, как только все заняли свои места. И виной тому не просто волнение. На секунду она прикрыла глаза, словно собираясь с силами. Но затем ее прелестное лицо скрыла вуаль.

«Волнение – это совершенно нормально», – говорила сама себе Конни. Неожиданно она осознала, что все это реально. Тревоги этого дня, настойчивость, с которой отец вознамерился показать всем, что, несмотря на слухи, его дела шли отлично… Все эти месяцы Конни была поглощена примерками платья, меню, уроками танцев со Ставросом. И теперь, когда священник сказал, что пришло время, она осознала, что пути назад нет.

Никто не знал, сколько слез она пролила, когда отец сказал ей, кого он выбрал ей в мужья. А когда она поделилась с матерью о том, что Ставрос был жесток время от времени, та лишь велела ей молчать. Даже когда, смущенная, она призналась матери, что Ставрос, похоже, совсем не интересовался ею – он лишь целовал ее, но не более. И тогда мать заметила, что они выбрали истинного джентльмена ей в мужья.

Невеста должна волноваться в день свадьбы. Она должна волноваться и при мысли о первой брачной ночи.

Неужели она была последней невестой-девственницей?

В детстве мальчишки слишком боялись ее излишне заботливого отца. В юности история повторилась. Даже когда она училась в Афинах, Конни всегда была под присмотром кузин. А каждый ее шаг передавался отцу. После окончания учебы она вернулась на остров и начала работать в маленькой семейной фирме. Она делала все, что от нее ждали.

– Удачи! – хором пожелали подружки невесты. Она закрыла глаза, когда отец взял ее под руку. Он так сдал в последнее время, что она не знала, кто кого поддерживал.

Именно поэтому ее место здесь. Это было желание ее отца – увидеть дочь замужем.

На острове было в порядке вещей выбирать партнеров своим детям. Даже представить себе нельзя, что она может ослушаться. Конни и так порядочно отложила этот день из-за учебы. К тому же, несмотря ни на что, Ставрос ей нравился. Мать уверила ее, что любовь придет со временем. «Мы подобрали тебе хорошую партию», – сказала она.

Подружки прикрыли ее лицо вуалью, священник продолжал говорить, а она не могла не сожалеть о том, что навсегда потеряет, о том, чего никогда не увидит.

Она не была наивна. Знала, что есть жизнь и вне брака. Сплетничала с подружками, читала, слушала рассказы о свиданиях, первых поцелуях, влюбленностях, расставаниях, безрассудных ночах. Конни хотела бы испытать все это, но, увы, слишком поздно.

И тут она увидела его. Он стоял в черной одежде на ступенях, будто предупреждал ее не входить в церковь.

Темные глаза манили, а солнце слишком сильно пекло голову. Отец поддерживал ее под руку, потому что лишь один взгляд на этого мужчину – и у нее закружилась голова. Конни будто ощутила на языке вкус того, о чем она так мечтала, но стоит подняться по ступеням, и даже надежды не останется.

Он был самым красивым мужчиной, которого она видела. Высокий, он стоял, опершись о колонну, и бесстыдно рассматривал ее. «Все пялятся на невесту», – сказала себе Конни.

Но он смотрел совсем не так, как другие гости. От его взгляда у нее сжимался живот. Он не отрывал глаз от нее. Конни бросило в жар. Слава богу, из-за вуали никто не видел ее пылающих щек.

«Все невесты краснеют», – думала Конни, взбираясь по ступеням.

Вот только все мысли ее были не о женихе у алтаря, не о гостях, вместо этого она сгорала из-за мимолетного взгляда. Немыслимо все это время ясно представлять себе свое будущее и в секунду увидеть другой путь. Он не улыбался; тяжелый взгляд манил к себе. Она знала: подойди она к нему, возьми его за руку – и он не откажет ей. Они могли бы сбежать, он бы принял ее в свои объятия, ведь яростное желание было взаимным. И она смогла бы прожить жизнь сама.

– Я не могу.

Запах ладана обволакивал, ей стало дурно.

– Я не могу.

– Это все нервы, – мягко произнес отец. – Сегодня я так горжусь тобой. – Голос папы доносился словно бы издалека.

Конни очнулась. Оборачиваться было опасно, и она посмотрела вперед, туда, где ее ждал будущий муж.

Нико видел ее румянец, ее сомнения. На мгновение ему показалось, что они знакомы, будто их связывала невидимая нить.

«Может, я спал с ней», – озадаченно подумал Нико. Это бы объяснило румянец, заливший ее щеки.

Но такую женщину он бы ни за что не забыл. Случалось, что Нико сталкивался с прошлыми любовницами, но не мог вспомнить их имена. Но такое роскошное тело, прелестное лицо и полные губы задержались бы в его памяти.