Она обняла Мириам, чмокнула ее в щеку и прошептала ей на ухо: «Огромное спасибо».
— Пожалуйста, — ответила Мириам.
— Это самые лучшие туфли из всех, какие у меня когда-нибудь были, — прошептала Кристина, с восхищением глядя на свои ноги.
— А как же те, бежевые? — с улыбкой спросила Мириам.
— Те тоже. Но эти нравятся больше, — объяснила Кристина. — А все-таки, с чего это ты решила сделать мне такой подарок? До моего дня рождения еще две недели...
— А через две недели я буду в Милане, — пояснила Мириам. — На показе летней коллекции. Так что не смогу присутствовать на твоем дне рождения. Но мне будет приятно знать, что вместо меня там присутствуют эти туфли...
— Я обязательно буду в них! — воскликнула Кристина. — Я теперь вообще их снимать не буду.
— Даже на ночь? — улыбнулась Мириам.
— Даже на ночь, — кивнула Кристина.
Они ехали по петляющей дороге, роскошные виллы сменялись небольшими уютными домиками, пальмовые рощи — яркими цветущими лугами. Жаркий ветер со специфическим запахом трепал волосы Кристины. Она была счастлива, что побывала в этом земном раю, и счастлива, что возвращается домой, где не так тепло и нет таких ярких цветов, но все такое родное, близкое и до боли знакомое...
Чен вез ее в аэропорт Антигуа. Мириам не смогла с ними поехать, так как на это время у нее было запланировано несколько очень важных телефонных переговоров.
— Жаль, что ты так быстро уезжаешь, — сказал Чен.
— Да, — отозвалась Кристина. — Но мне показалось, что я была здесь очень долго. Не меньше месяца.
— В детстве время идет медленнее, — рассмеялся Чен. — Помнится, когда мне было лет пять, каждый день длился примерно как год. А теперь — не успеваешь заметить, как год пролетел.
— Мне-то немного больше, чем пять лет, — с улыбкой сказала Кристина. — Просто каждый день было так много новых впечатлений, что время растягивалось...
— Как воздушный шарик?
— Точно! А вообще я тоже иногда не замечаю, как месяцы проходят. Вроде только что было лето, и вот уже снова весна, и еще один год прошел.
— Ну-ну, старушка, тебе еще рано жаловаться на уходящие годы.
— Я не жалуюсь, просто... — Кристина задумалась.
— Просто — что? — Чен посмотрел на нее вопросительно. — Хотя я знаю что. Просто ты ждешь, а он все не появляется...
— И ты туда же! — воскликнула Кристина. — Никого я не жду.
— Ну и не жди. А он все равно появится. И, чует мое сердце, очень скоро.
— С чего ты взял? — спросила Кристина с раздражением в голосе. Ей уже надоели подобные разговоры. Сначала Мириам со своей романтикой, а теперь еще и Чен...
— Не знаю, часто ли ты смотришься в зеркало и заметила ли ты перемены, которые произошли с тобой за это время...
— Что, правда? — удивилась и обрадовалась Кристина. — А я уж думала, что у них здесь зеркала какие-то особенные или освещение другое... Но кожа на самом деле стала какой-то необычно гладкой, как будто я каждый день в салон красоты ходила и делала все процедуры, которые есть в прейскуранте.
— И не только кожа, — улыбнулся Чен. — Главное — глаза. Я тебе не говорил, что здесь целебная вода? И воздух, конечно, тоже. Не зря же Мириам по четыре раза в год сюда приезжает.
— Я думала, она к тебе приезжает...
— Ну и ко мне заодно, — сказал Чен, и в его голосе послышались грустные нотки.
— Она часто говорит о тебе, — сказала Кристина.
Чен кивнул.
— Говорит. Звонит. Приезжает. Но жить со мной не хочет.
— Но она же безумно любит свою работу, — вырвалось у Кристины.
— Да. А я безумно люблю ее.
Они несколько минут молчали. Чен смотрел на дорогу, стиснув руками руль. Кристина наслаждалась открывающимися за окном машины видами, особое очарование которым придавал тот факт, что сегодня она уезжает и вряд ли скоро все это снова увидит. Она вдруг почувствовала, что ей очень хочется когда-нибудь снова здесь оказаться. Ну вот, еще не уехав, она уже начинает скучать по этим сказочным островам!
Как будто прочитав ее мысли, Чен произнес:
— Обязательно приезжай сюда с ним.
— С кем? — не поняла Кристина.
— С ним. Co своим принцем, рыцарем, возлюбленным... Не важно, как его называть. Имени-то я еще не знаю.
— И я не знаю, — вздохнула Кристина.
— Скоро узнаешь. Так вот, обязательно привози его сюда, — серьезно произнес Чен.
— Зачем? Чтобы ты на него посмотрел?
— И за этим, конечно, тоже. Но не только. Здесь совершенно особая атмосфера. Такой нет нигде, — произнес Чен, понизив голос.
— Что-то я не совсем понимаю...
— Здесь открываются сердца. И человек становится таким, какой он есть на самом деле. — Чен подмигнул Кристине. — Сопротивляться бесполезно. Помнишь те искривленные деревья на Арубе?
— Помню. Они называются «диви-диви», кажется.
— Да. На самом деле это не деревья, — продолжал Чен таинственным голосом. — Это те, кто продолжал обманывать и притворяться, не поддаваясь влиянию островов... Видела, во что они превратились?
— Да ты просто сказочник! — рассмеялась Кристина.
— В каждой сказке есть доля истины. Иногда очень большая. Обещай, что обязательно приедешь сюда с ним.
— Обещаю, — легко произнесла Кристина. Почему бы не согласиться с Ченом, если все равно никакого «принца» нет и не предвидится.
Через час она уже смотрела в иллюминатор на ярко-зеленые островки посреди темно-синего моря и думала, что это одна из самых красивых картинок, которые только можно себе представить. Пальмы и маленькие домики постепенно сделались совсем крохотными, и через пару минут скрылись за светлыми облаками. Яркое карибское лето осталось позади.
2
Реймонд шел по оживленной улице, погруженный в свои мысли. Был вечерний час пик, когда все горожане возвращаются домой с работы, тротуары были заполнены спешащими людьми, по проезжей части в обе стороны тянулись длинные вереницы машин.
Солнце светило по-весеннему ярко, его теплые лучи соперничали с прохладным ветерком, дувшим со стороны Темзы. Первые листочки на деревьях еще только собирались распускаться, а кое-где уже появились маленькие белые цветы с пьянящим сладким ароматом.
Но главными признаками начинающейся весны были вовсе не набухшие почки и робко начинающие щебетать птицы, а... девушки. Под первыми весенними лучами они сбросили с себя унылые зимние одеяния, как гусеница сбрасывает свои коконы, и превратились в обворожительных ярких бабочек. Они порхали по улицам, стайками и поодиночке, украшая город ничуть не меньше, чем первые весенние цветы.
Реймонд не замечал ни вечерней суеты, ни прелестей весенней природы, ни симпатичных девушек в ярких плащах, весело стучащих каблучками. Перед его глазами были совсем другие картины.
Трубят рога, развеваются знамена, отважные рыцари, закованные в стальные доспехи, несутся на своих быстрых конях навстречу врагу... Рыцари бьются не на жизнь, а на смерть, над полем боя стоят лязг и грохот, но враги окружают со всех сторон, их становится все больше и больше, как будто на месте одного убитого врага появляются два новых. Похоже, здесь не обошлось без колдовства.
И действительно, храбрый Сеграмур замечает всадника в черном плаще с капюшоном, расписанном магическими знаками... Сеграмур скачет на своем коне к черному всаднику, прокладывая себе путь мечом, и вот он перед лицом своего давнего врага...
Сеграмур поднял свой зачарованный меч со звучным именем «Дюрандаль», и перед ним расступились скалы, открывая вход в волшебную страну, где его ждала возлюбленная...
Так, возлюбленная... Вот на этом месте воображение Реймонда почему-то спотыкалось и не хотело двигаться дальше. Он совершенно не мог представить себе возлюбленную отважного рыцаря. Понятно, что она должна быть красивой и обладать всеми мыслимыми и немыслимыми добродетелями. Но этого мало. Как Реймонд ни пытался, образ прекрасной дамы не становился живым. Он был мутным, расплывчатым и каким-то ненастоящим. Представлялось нечто легкое и воздушное, закутанное в легкие струящиеся ткани и машущее платочком с балкона замка... Ерунда какая-то.
