- Представляете, этот урод еще имел наглость обратиться в службу охраны, для того чтобы ему предоставили убежище. И, черт возьми, новый начальник протекториата назначил меня хранителем этого ублюдка. Что это? Апогей моей печальной жизни?

- Ирония судьбы, - предположила Лушана.

- Finale vaginale, - с умным видом произнес невидимка.

Ника посмотрела на приятеля, покачала головой и закинула в свою чашку пару кусков сахара.

- Ты неисправимый придурок, Дин, - сказала она. - Кстати, Лушане, насчет Фроста проболтался именно ты. Имей в виду, я без зазрения совести сдам тебя твоему отцу.

- Скажи мне вот что, безумная, что ты ему откусила?- осмелев явить голову и руки, ехидно поинтересовался Репентино. - Имей в виду, если ты откусила ему нос, по закону бумеранга на твоем лице вырастут кучерявые волосы, точно такие же, как ты сама догадываешься где. Я ведь тогда не смогу смотреть на тебя без потехи.

- Я думаю это не проблема для человека, который был влюблен в женщину с семью пальцами на ногах, - откликнулась Ника.

Дин равнодушно махнул рукой.

- Я к ней вовсе не испытывал никаких чувств.

- Ага, - усмехнулась Ника, - после того, как подсчитал пальцы.

- Ой, а у кого это было семь пальцев? - простодушно спросила Лушана.

Репентино возмущенно покосился на лилововолосую гостью.

- Пей свой чай и не задавай лишних вопросов, - резко сказал он. - Да смотри, чтобы твои пухлые щеки не треснули от любопытства. В конце концов, или от булок.

Мормолика положила на стол размоченную в чае выпечку, отодвинула от себя чашку.

- А я вообще-то не с тобой разговариваю, пустоголовый, - сказала Лушана. Судя по голосу, она была все еще в неплохом расположении духа.

- Никуль, это вообще кто? - возмущенно поинтересовался невидимка.

- Это наша соседка.

Репентино триумфально произнес:

- Ааа, это та самая безнадежка - дочь мясника, которую парни боятся. Боятся, что она их задавит и съест.

Лушана обозлено уставилась на Репентино. Ника увидела в ее глазах ярость и почувствовала, как мурашки забегали по спине. Мормолики, конечно, обладали большой физической силой и определенной магией. Но это были не врожденные возможности практика, а постепенно сходивший на нет украденный потенциал последней жертвы. Все зависело от того чью кровь мормолики употребили после ритуальной охоты.

- Дин, - предупреждающе произнесла Ника, - прекрати.

- Хорошо, хорошо, - сказал Репентино, но хамоватый взгляд его глаз говорил о том, что он не собирается останавливаться. - Я просто хотел сказать, что толстой дочке мясника стоило вести себя более уважительно в присутствии прекрасных наследников великородных маджикайев. Это ведь не грязные руки о фартук вытирать.

Лушана взмахнула мизинцем левой руки, что-то пробормотала. Ника прижалась к стене, и сиреневый луч света пересек обеденный стол, устремившись к холодильнику - в сторону, где находился невидимка. Репентино успел лишь состроить глумливое лицо и через мгновение исчез.

- Я, пожалуй, пойду, - сказала мормолика, довольно дернув носом. - Захочешь поговорить...

- Да, да - опасливо произнесла Ника. - Я знаю, где тебя найти.

Как только мормолика покинула кухню, Ника отлипла от стены и прокричала ей вслед:

- Только выйди через дверь... пожалуйста.

Когда входная дверь захлопнулась Ника подошла к холодильнику и посмотрела вниз.

- Знаешь что, Репентино, - глумливо сказала она, уперев руки в бока - Ты сам виноват. Ну, какие к дьяволу наследники великородных маджикайев? Да еще и прекрасные. Это же точно не ты.

Лежавший на полу речной окунь дернул хвостом.

- Что? Ты что-то хочешь мне сказать? - спросила Ника с ухмылкой, подняла рыбу с пола и ткнула ее пальцем в голову. - Пообещай, что больше не будешь доставать Лушану.

Рыбеха недовольно повела глазами.

- В любом случае, единственное, что я для тебя могу сделать, это наполнить банку водой. И надеюсь, ты поел. Если нет, то перед сном я заброшу тебе хлебный мякиш. Не думаю, что магия Лушаны просуществует дольше, чем до завтрашнего утра. А пока Киррана нет, и раз уж ты молчишь, не имея возможности сказать какую-то гадость, я поведаю, как провела один из самых ужасных дней моей жизни...

Окунь открыл рот и печально зашевелил плавником. Вечер обещал быть долгим.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 'ЗЛОВЕЩАЯ ИРОНИЯ СУДЬБЫ'

Девочка смотрела на размытую фигуру мужчины, с каждым оборотом карусели поворачивая голову в его сторону. Она радостно улыбнулась, помахала человеку рукой и прошептала:

- Папа...

Прогретый летним солнцем воздух, аромат цветущей акации, смех ребятни. Красный туман заволакивал лицо мужчины тревожной пеленой. Изящная дама в струящемся платье из белого шелка прозрачным облаком возникла перед озорной девочкой.

- Убирайся! - прокричала она человеку.

Яркая вспышка света, на которую разъяренный мужчина ответил огнем. Горели деревья, вспыхивали стены, разбивались окна. Смех ребятни превратился в безнадежные крики, а веселая карусель стала достоянием голубого пламени.

Расторопный нос Ники проснулся первым. Почуяв аппетитный аромат с кухни, он сознательно засвербел, чтобы разбудить хозяйку. Ника почесала кончик носа и резко открыла глаза. В комнате навязчиво пахло жареной рыбой.

- О нет! - подскочив с кровати, воскликнула Верис.

Неумытая, нечесаная, в растрепанной пижаме и остатками сна в уголках глаз она понеслась на кухню. Словно материализовавшись, Ника застыла у обеденного стола, как пугало в поле. Встревоженный ее появлением Кирран замер с вилкой у рта.

- Не доброе утро, да? - предположил он.

Киррану показалось, что у подруги в тот момент на лице были лишь бешеные глаза и раздутые до ушей ноздри.

- Что это? - дрожащим голосом спросила Ника, механическим движением тыча, в стоящую перед приятелем тарелку.

- Мой завтрак, - изумленно ответил Кирран. - Тебе положить?

- Неееет! - вскрикнула девушка. - Что ты ешь?! - не дожидаясь ответа, она метнулась в сторону и тупо уставилась в стоящую рядом с мойкой пустую банку.

- Рыбка, - по-свойски произнес Кирран.

- Это не рыбка, это Репентино! - сказав это, Ника выглядела, как фурия в последний день своей жизни.

- Тебе видать, что-то приснилось, - засмеялся Кирран и, не осознавая душераздирающего момента, отправил кусок жареной рыбы себе в рот.

Словно спаситель всех челюстноротых позвоночных, бороздящий просторы вселенной в поисках глумителей, Ника возникла за приятелем и со всей силой шарахнула кулаком по его спине.

- Выплюни! Выплюни его немедленно! - закричала она.

Киррану ничего не оставалось, как подчиниться и вывалить с языка непрожеванный кусок рыбы.

- Прекрати меня лупить. Ты сдурела? Да что происходит? - наконец поинтересовался 'глумитель'.

- Ты пожарил Репентино!

- Ник, ты что несешь?

- Где взял рыбу? Где взял рыбу я тебя спрашиваю? - дергая приятеля за ворот футболки, допытывала Ника.

Покрасневший от удушения Кирран ответил:

- Да в банке. Из банки взял. На столе стояла. Я так понял, что из этого окуня нужно что-то приготовить. А что? Не надо было?

- Нет! Нет! Это был заколдованный Репентино! Лушана вчера превратила его в рыбу.

- Мормолики владеют трансформацией?- удивился Кирран.

Обессилив Ника села на стул рядом с другом.

- Да какая теперь разница, кулинар? Это теперь не важно! - в последний раз взвизгнула Верис, потому как последующие реплики говорила сдавленным голосом.

- Масса меня убьет, - сказала она, качая головой, как священник кадилом. - А с другой стороны, почему меня? Пусть он тебя убивает. Ты съел его сына. Пожарил и съел. Дин был такой милой рыбкой, - запричитала Ника. - Я вчера кинула ему мотыля. Как же так? Что за жизнь? Удар за ударом...

Кирран сострадательно улыбнулся, погладил подругу по голове и ласково сказал:

- Никуль, успокойся...

- Никуль? - со слезами на глазах произнесла Ника. - Так меня называл Репентино. Ой, горе, мне горе, не уберегла... А давай мы из этой рыбы сделаем зомби? Вдруг Масса не заметит подмены?