Мне случилось в это время быть в офисе и наблюдать всю сцену.
Он вошел, громко топая, и Делла улыбнулась ему, но мистер Браун обратил на нее внимания не больше, чем на невидимку. Он топтал ковер в мою сторону.
– Эй! Это вы Рикка? – У него был голос как у боцмана. В окнах дрогнули стекла.
Я сказал, что я – Рикка.
– У меня с утра нет горячей воды в домике. Что это за порядки?
Подошла Делла – улыбалась, но глаза у нее бегали.
– Может быть, я могу вам помочь… – начала она.
Вот и все, что ей удалось сказать. Он отпрыгнул и, выразительно посмотрев на нее, махнул рукой:
– Послушайте, девушка, когда я жалуюсь, я иду к мужчине, понятно? Этот парень – Рикка, не так ли? Ну, так и не лезьте. Я с ним буду ругаться.
Делле ничего не оставалось, как грациозно отступить и попытаться слиться с фоном. У нее хватило ума не вступать в перепалку с клиентом, который приносил нам тысячу долларов прибыли в неделю. Но, несмотря на улыбку, выглядела Делла так, словно ее укусила змея, да не простая, а гремучая.
Я успокоил его и договорился насчет починки водопровода в его домике. Я сказал, что, если такое случится еще раз, мы не возьмем с него за проживание ни цента.
– Так и сделаем, мистер Браун, – сказал я. – Не будет воды – не будет и чека. Хорошо?
Он фыркнул, потоптался и усмехнулся:
– Значит, вода у меня будет.
– Вода у вас будет.
Кажется, миллионерам нравится, когда с ними обращаются именно так. Он ушел, рассказывая эту историю всем встречным.
– Идите к Рикке, – говорил Браун. – Он все сделает. С этим парнем легко договориться.
И все шли ко мне. Меня останавливали в коридорах, на террасе, в баре, и я все им устраивал. Когда приходили в офис, а меня не было, посетители говорили, что им нужен я и они лучше зайдут еще раз.
Луис тоже не стал жалеть Деллу.
– Пусть мистер Рикка управляет персоналом, миссис Вертхэм, – сказал он. – Так будет лучше. Женщине так не справиться, как мужчине.
Она быстро поняла, что если она будет продолжать управлять делом, то оно от этого только потеряет, и вручила мне бразды правления.
– Давай, Джонни. Теперь ты будешь управлять казино. Но очень-то не заносись. Ключи у меня, и, если тебе понадобятся деньги, открывать сейф буду я.
Она же управляла делами на Бэй-стрит. Там так и не знали, что Пол погиб, и Деллу боялись. Она ездила туда три раза в неделю, чтобы, как она выражалась, блюсти свои интересы. Это меня устраивало. Пока она была там, я встречался с Джинни.
Мне потребовалось немного времени, чтобы понять – я влюбился в Джинни. После того как я оправился от ужаса общения с Райзнером, все мои мысли были только о ней.
Я понимал, что мое чувство серьезно. Я понимал, что рискую, даже думая о ней. «Никаких других девушек», – сказала Делла. Но меня это не останавливало.
Через пару дней после того, как мы впервые встретились, я написал Джинни письмо. Я извинился за то, каким образом тогда расстался с ней.
«Наверное, я перегрелся на солнце, – писал я, надеясь, что она мне поверит. – Мне было очень плохо, но я не хотел вас пугать. Несколько дней пришлось провести в постели, но теперь мне лучше. Надеюсь, вы простите, что я вот так взял и ушел. Могу ли я навестить вас и лично принести извинения?»
К тому времени как она получила письмо, я снял трехкомнатную квартиру на бульваре Франклина – это весьма тихий район Линкольн-Бич, и я просил Джинни писать мне туда.
С сотней долларов и на всем готовом я не чувствовал себя бедняком, но и шиковать не мог. Я то и дело поигрывал за одним из хитрых столов. Крупье позволяли мне выигрывать, и, когда мне очень нужны были деньги, я мог разжиться там еще парой сотен. Но я старался не зарываться. Мне не хотелось сильно опускать казино. Я решил – мол, хорошо, если простаки видят, как босс сам играет по маленькой, и подумал, что это будет моим оправданием, если кто-нибудь настучит на меня Делле.
С еженедельной сотней и игорными деньгами я как раз мог позволить себе снять квартирку и содержать ее.
Я сказал Джинни, что меня перевели из Питтсбурга и теперь я открою в Линкольн-Бич местное отделение компании.
Я притворялся, что работаю целый день, чтобы развернуть дело, и она мне верила. Мне очень не нравилось врать ей, но другого пути не было. Я любил ее. Я хотел жениться на ней, но, прежде чем сделать это, надо будет получить деньги и свободу.
Если бы Джинни не имела такую хорошую работу, все было бы проще. Я чувствовал, что не могу просить ее уехать со мной, пока у меня не будет достаточно денег на нас двоих. И я ошибался. Теперь-то я понимаю, что она пошла бы со мной, даже если бы у меня не было ни цента. Но такие вещи всегда узнаешь слишком поздно. По крайней мере, со мной вышло именно так.
Как только Делла уезжала на Бэй-стрит, я прыгал в «бьюик» и летел на бульвар Франклина. Оттуда я звонил Джинни, и она либо приезжала ко мне, либо приглашала меня к себе. У нее мы слушали музыку, а у меня играли в шахматы. Я никогда не играл раньше, а она меня научила. Не думайте, что я не знал, чем еще можно заняться наедине с девушкой, помимо слушания музыки и игры в шахматы, – просто она так хотела, поэтому все было именно так.
Иногда мы выходили к Раулю. Я считал, что там мы в безопасности. Это не то место, где может появиться Делла, и вряд ли здесь можно встретить кого-нибудь из казино.
Вскоре я осознал, что и Джинни меня любит. Скоро ей надо было оставить домик на берегу. Это беспокоило нас обоих.
– Что мы будем делать, Джонни? – спросила она. Мы сидели в квартире на бульваре Франклина. – Как ты думаешь, когда мы сможем пожениться?
Так далеко мы продвинулись всего за одиннадцать дней.
Я и сам ломал над этим голову. Но прежде чем жениться на ней, я должен сделать две вещи. Заполучить большую сумму денег и найти место, где Делла не додумалась бы искать нас.
Когда Делла втянула меня в это дело, она обещала мне четверть миллиона. «Честное слово», – сказала она. Я выполнил свою часть сделки, но она свое обещание – нет. Теперь я считал, что четверть миллиона принадлежит мне по праву. Если она не даст эти деньги, я сам их возьму. Но прежде чем взять их, надо узнать шифр, открывающий сейф, а это непросто. Сейф хранил полмиллиона наличными и был сделан как надо. Не зная комбинации, лезть в него так же глупо, как пытаться переплыть Атлантический океан.
Мне никак не удавалось решить эту проблему. Я мог надеяться только на удачу. Еще надо было найти место, куда поехать, но я уже придумал, что мы с Джинни станем делать, когда деньги будут у меня.
Я считал, что могу спрятаться на Кубе. Как только я получаю деньги, сразу заказываю самолет, и мы летим с Джинни на Кубу. Я решил, что там мы с ней будем в безопасности. Делле не придет в голову искать меня на Кубе, а если даже придет и если она меня найдет, то все равно ничего сделать не сможет.
Так что, когда Джинни спросила: «Когда мы сможем пожениться, Джонни?» – у меня уже был готов ответ.
Я сказал, что, наверное, через полтора месяца.
– Босс обещал мне, что, если здесь дела пойдут успешно, он назначит меня менеджером в наш офис в Гаване, – заливал я. – Это будет здорово, Джинни. У нас будет столько денег, сколько нам надо. Нам больше не придется работать. Тебе хочется жить на Кубе?
Она ответила, что ей все равно, где жить, лишь бы я был рядом с ней.
Я то и дело испытывал страх, гадая, как же мне выпутаться из той лжи, что я наплел ей, но от беспокойства становилось только хуже. Мне надо было думать, как открыть сейф и удрать от Деллы.
Когда я не встречался с Джинни, то работал в казино. Мне очень нравилось управлять этим заведением. Каждое утро я вместе с Деллой устраивал общее собрание. Я настоял, чтобы Луис, шеф-повар, главный крупье, комендант и заведующий винным погребом собирались у меня в кабинете. Делле это не понравилось, но вскоре она увидела, что я прав. От этих людей мы получали свежие идеи. Раньше их никогда не спрашивали, и им нравилось давать советы; их предложения приносили нам больше денег. Я тоже кое-что придумывал. Часть территории мы расчистили и построили там вертолетную площадку. Я договорился с аэропортом Майами, и они устроили рейсы воздушного такси между Майами и Линкольн-Бич. Если нашим посетителям надоедало казино, они могли слетать в Майами, а если бездельники Майами хотели развеяться, они могли прилететь к нам.
