- Кто там глава??

Всевышний? или Сатана?!

Вот в чем вопрос!

Вот что удерживает нас по эту сторону могилы! - прочитал он шепотом.

Следующее прочтение завершилось нескорым выводом:

- Нет, за это в «Городе виселиц»[82] меня вздернут на радость врагам и почитателям. Надо, необходимо, переделать. Или просто взмутить воду? Пожалуй, да…

Некоторое время Шекспир тряс свинцовым карандашом в записной своей книжице. Прочитав написанное, самодовольно улыбнулся: - Хорошо! Дураки не поймут, а умные... А умные тоже.

25. Жозефина и другие

Из Города Виселиц Владимир Семенович попал на задний двор Четвертого корпуса. Очувствовавшись, увидел перед собой незапертую дверь. Вошел. Оказался в коридоре, кончавшимся дверью, за которой смеялись женщины. Постояв перед ней в нерешительности, раскрыл. Увидел ярко освещенную залу. Посредине стоял длинный стол, уставленный яствами, за ним сидели дамочки, одна другой примечательнее. Увидев его, они замолкли, уставились в свои лорнеты. Жеглов прокашлялся. Сказал ответственно:

- Я от Советского информбюро с плановой проверкой. Как, санитары не обижают? Просьбы и предложения есть? Кормят хорошо? Пролечивают нормально?

- Представьтесь, пожалуйста, - изрекла старшая женщина, сидевшая во главе стола.

- Епифанов, полковник МВД, - показал удостоверение.

- Очень приятно. Я - урожденная Мари Жозеф Роз Таше де ля Пажери, - назвалась особа невысокого роста. Прозрачное ее платье античного силуэта без рукавов заставляло отрывать взгляд от лица, хранившего былую красоту.

- Столько имен не запомню. Разрешите называть вас просто Мари?

В зале воцарилась гробовая тишина. «Милиционер родился» - подумал Жеглов. Тут вскочила младшая женщина. Кипя негодованием, она сказала:

- Вы говорили с Жозефиной Богарне-Бонапарт! Вам что, в Советском Союзе историю не преподавали?!

- А! Так бы и сказали. Значит, вы историческая супруга Наполеона?

Наступившая тишина была уже не гробовой, скорее, она была тишиной пирамидальной, то есть тишиной, придавленной миллионно-тонной египетской пирамидой.

Первой очувствовалась Жозефина.:

- Наполеон Бонапарт со мной развелся, потому что я не... не могла уже родить ему наследника, - сказала более чем виновато.

Мысли Жеглова в получившейся обстановке забегали ящерицами, потому язык его взял инициативу на себя:

- Что поделаешь, ваше величество... Это – жизнь. А в СССР по жизни гостей полагается к столу приглашать.

- Садитесь сюда, - указала на место слева – оно было свободно.

Жеглов понял: ему предлагают занять место, зарезервированное за императором. Сел с достоинством. Налил чего-то густенько зеленого - шартрез? - в бокал для воды, представил себя Остапом Бендером, инспектирующим провинциальную богадельню на предмет использования машинного масла вместо маргарина, поднял во здравие, выпил, почувствовал себя вполне свободным. Женщины, пока он все это совершал, расслабились. Внимательные их глаза искрились интересом.

- Представьте нас молодому человеку, - сказала круглолицая с большими глазами и маленьким ротиком. Симпатичная.

- Судя по всему, госпожа Лавальер Луиза Франсуаза де Лабом де Блан, герцогиня и фаворитка Людовика XIV вами заинтересовалась, - простерла длань императрица в ее сторону.

- Очень приятно, - сказал Глеб, насаживая корнишон на вилку. - Судя по тому, что видят мои глаза, профессор Перен не только великий медик, но и великий режиссер и драматург.

- Вы думаете, мы собрались здесь, чтобы сыграть перед вами, случайным прохожим, пьеску под названием «Тайная вечеря в богадельне»?

- Я думаю, что здесьничего не случайно.

- Случаю место есть везде. Впрочем, это пустые слова. Познакомьтесь лучше с маркизой де Помпадур Жанной Антуанеттой Пуассон, мы ее называем Реннет, как звали в отчем доме, - указала глазами на женщину, напомнившую Глебу домашнюю актрису, способную изобразить и нежную любовь, и салат из ничего.

- А Клеопатра кто? - обвел заинтересованным взглядом продолживших трапезу женщин.

- Угадайте, - улыбнулась Жозефина.

- Легко, - сказал Глеб, обратив лицо к сидевшей рядом даме. - Укус змеи пошел вам много к украшенью. Если бы это был наш клуб, я бы пригласил вас на медленный танец.

- Клуб? Это что такое? - заинтересовалась Жозефина, погасив искры ревности, вспыхнувшие, было, в глазах.

- Это советское культурно-воспитательное учреждение, где леди учатся кройке и шитью, приготовлению вкусной и здоровой пищи, а сшив халат и сообразив селедку под шубой и настоящий украинский борщ, танцуют с мужчинами, заглянувшими на запах вкусной и здоровой пищи, летку-енку, танго и даже вальс.

- Это интересно. Полагаю, мы попросим вас организовать у нас нечто подобное этому учреждению.

- С удовольствием сделаю это на досуге. Позвольте мне угадывать дальше?

- Конечно, mon ami, - отпила Жозефина шартрезу.

- Вы знаете, всю жизнь мечтал задать вопрос Жанне д'Арк, Вы позволите? - обратил лицо Жеглов к сельского вида женщине, бывшей в мужском костюме-тройке.

- Как вам угодно, - прямо посмотрела та.

- Почему вы облачились в подброшенные вам мужские одежды? Насколько я помню, вас именно из-за этого сожгли?

- Если бы меня не сожгли, кем бы я сейчас была? Авантюристкой? - ответила Жанна, не опустив глаз.

- Извините, - смутился Жеглов.

- Да ладно тебе. Много времени с тех пор прошло. Знаешь, сейчас мне очень хочется, чтобы меня... чтобы меня видели женщиной, но...

- Жанна, достаточно слов, - царственно прервала ее Жозефина. - Продолжайте, полковник.

Глеб, смущенный допущенной оплошностью, машинально поинтересовался:

- А Мари Склодовской-Кюри среди вас нет?

- Ее профессор отправил на дезактивацию вместе со стулом, - усмехнулась мадам Помпадур, указав на пустое место справа от себя. - Тысяча микрорентген в час – это не шутка.

- Понятно, - потянулся Жеглов за графином, в котором, судя по цвету, был коньяк. Выпив и закусив лимоном, посмотрел на Жозефину, как на старинную подружку.

- Продолжим, однако, знакомство. Эта милая дама, - указала та подбородком на противоположный конец стола, - никто иная, как Алиенора Аквитанская, зачинательница Столетней войны, супруга двух королей, французского – ЛюдовикаVII - и английского – Генриха II, и, по-вашему, по-русски, мать-героиня, родившая десятерых детей, в том числе Ричарда Львиное Сердце. Справа от нее сидит Маргарета Гертруда Зелле, более известная как Мата Хари, - известная танцовщица и шпионка, в отличие от высокомерно выглядевшей виновницы Столетней войны, помахала Жеглову пальчиками. - Слева от нее восседает королева Анна Австрийская, мать Людовика XIV, ее вы хорошо знаете по романам легкомысленного Дюма.

Жеглов задержал взгляд на богине трех мушкетеров и д'Артаньяна, а также любовнице кардинала Мазарини, подумал: «Алиса Фрейндлих симпатичнее», - и налил себе еще коньяку. Выпив, обратился к Жозефине:

- Я впервые в таком обществе и законно млею от упоенности тщеславия, но душу мою гложет немой вопрос: по какому такому поводу вы, многоуважаемые дамы, все в Эльсиноре?

- Мы путешествуем. Эльсинор для нас дорожная гостиница.

- Если не секрет, куда путешествуете?

- Путешествуют всегда в будущее, если даже направляются в Гизу, столицу древних пирамид.

- Это понятно. И давно вы здесь квартируете?

- Лет семь или восемь.

- Семь или восемь?! - удивился Жеглов. - Семь или восемь лет вы не покидали этого корпуса?

- Да. Нам многое надо было вспомнить, понять, многому выучится, перед тем как почить навсегда.

- А! Понимаю, к вам захаживал Пелкастер...

- Да, он бывает у нас, как и отец Падлу, его оппонент. Вижу, вы не верите мистеру Пеку…

- Как ему не верить? Но сами понимаете, вы все из прошлых веков, а я из нынешнего столетия. Если бы я, как вы, императрица, попал сюда из девятнадцатого века, поверил бы на всю катушку. А так определенные сомнения, конечно, есть.