— О нет. — Вэл скривилась. — Ты ее недооцениваешь. Это не в ее стиле. Джорджия — любит. Как обычно. Она безумно, бесконечно, фантастически влюблена. Она — вихрь, ураган! Приходит ко мне и часами об этом рассказывает. Сегодня я сбежала с Гайоги, только чтобы от нее скрыться. Она просто душераздирающе искренна, это совершенно невыносимо.
Мистер Кэмпион был слегка шокирован, и сочувствие в нем несколько угасло.
— Не очень-то благородно с твоей стороны так говорить, — заметил он. — Все-таки вы, женщины, бываете ужасно вульгарными.
— Это не вульгарность, а подлость, — холодно ответила Вэл. — Она, как всегда, надеется, что не расстраивает меня, и изо всех сил старается расстроить. Я прекрасно знаю это чувство. Это делается неосознанно.
Мистер Кэмпион не стал комментировать услышанное.
— А Рэмиллис в курсе? — спросил он после паузы.
— О да. Джорджия словно полыхающий дом — его не утаишь ни от прохожих, ни от хозяина в библиотеке. Рэмиллис знает больше, чем кто-либо.
— И что он делает?
— Не знаю, — напряженно произнесла Вэл. — Он все-таки очень странный. Когда мне удается заставить себя послушать Джорджию, я понимаю, что она боится Рэмиллиса. Говорит, что он жутко ревнует и держится пугающе спокойно, но это может значить что угодно — или не значить ничего. Он, кажется, рассчитывает поскорее уехать к Тартонам. Джорджия от этой идеи не в восторге. Она говорит, что если уедет туда, то обратно он ее уже не выпустит. Это будет не очень удачный ход, потому что шумиха вокруг «Возлюбленной» понемногу спадает, — если бы она по-прежнему гремела, Джорджию могли бы отпустить на месяц, но сейчас я сомневаюсь, что спектакль продержится без нее целый сезон. Хотя, возможно, и продержится. Постановка-то хорошая.
— Шесть недель, — задумчиво сказал мистер Кэмпион. — Кажется, я недооценивал сэра Рэмиллиса. Великая страсть к тому моменту как раз поутихнет. Подобные страсти быстро затухают, так ведь?
Он замолчал. Вэл смотрела на него испытующе, но без всякого сочувствия.
— Ты забываешь про Алана, — сказала она. — Алан тоже в этом участвует. И он совсем не такой. Все не так просто, дорогой мой, а жаль. Они уже не дети. Все может обернуться по-другому, намного серьезнее.
— Ты имеешь в виду, что Рэмиллис разведется с ней?
— Только не из-за Алана. Ты его плохо знаешь — он никогда не даст повода. Он такой идеалист.
— Ну, тогда все закончится тихо и неприятно, и тебе придется потом собрать обломки, — сказал Кэмпион, слегка раздраженный такой несправедливой, по его мнению, оценкой его интеллектуальных способностей.
— Это правда, — медленно ответила Вэл. Она поежилась и по-кошачьи грациозно потянулась. — Завидую женщинам, которые умеют просто любить всем сердцем. У них случаются только возвышенные любовные трагедии. Герои не теряют лица. Все очень достойно. Те, кто хотя бы немного более развит, оказываются втянутыми в постыдные мелочные истории и вытворяют черт-те что из-за самых банальных типов. Обычные женщины любят так самоотверженно, что те, у кого есть мозги, чувствуют себя за них в ответе. Так нельзя. Говорю тебе, я скорее умру, чем признаюсь, что он не умнее и не лучше меня!
Над ответом на подобную страстную исповедь следовало поразмыслить, и он беспомощно уставился на сестру.
— Ты многого от него хочешь, старушка.
— Я понимаю, — ответила Вэл и встала. — В том-то и дело. Я вообще слишком много хочу от мужчин. Либо я слишком много хочу, либо начинаю их опекать. Во всяком случае, мне так кажется, когда приходится вспоминать, что я — одна из самых влиятельных предпринимательниц в Европе и что надо беречь репутацию и заботиться о персонале.
Вэл стояла на прикаминном коврике и казалась очень маленькой и хрупкой, и Кэмпион вдруг с удивлением понял, что, говоря о себе, она нисколько не преувеличивает.
— Ты всегда так… э-э-э… отстраненно рассматриваешь свои чувства?
— Нет.
Она уставилась на свои изящные туфельки, сшитые по ее же дизайну венским мастером.
— Нет, порой я мыслю весьма примитивно и неблагородно. Мечтаю, чтобы она умерла.
Их взгляды встретились. В глазах Вэл полыхнул огонь.
— Господи, как же я ее ненавижу!
Мистер Кэмпион моргнул.
— Мне вряд ли удастся ее прикончить, — сказал он.
— Разумеется, нет. Не глупи, — рассмеялась она. — Не обращай на меня внимания. Я распсиховалась. Не знала, что могу вести себя подобным образом. Это все пришло ко мне слишком поздно — было бы мне сейчас года двадцать два, вот тогда бы я наслаждалась происходящим. А так меня это только пугает. Слушай, просто проследи, чтобы Рэмиллис в воскресенье спокойно покинул страну. Тогда Джорджия через шесть недель уедет за ним, а пока что…
Вэл так резко умолкла, что он удивился.
— Что?..
— Пока что Алану по меньшей мере не будет угрожать физическая опасность.
— От Рэмиллиса? Девочка моя, ты сошла с ума. В наши дни мужья не охотятся на любовников. Они скорее подцепят какую-нибудь даму и будут ухаживать за ней в другом конце гостиной, пока кавалер жены не сбежит.
Вэл не смутилась.
— Ты, похоже, отстал от жизни, дружок, — сказала она. — Как и большинство мужчин, ты запаздываешь на три-четыре года. Ты не заметил, что времена переменились? Гайоги прав. Сейчас может случиться все что угодно. Люди носят, говорят и делают то, что им заблагорассудится. Непредсказуемость в моде: взгляни хотя бы на линию талии. К тому же подумай о Рэмиллисе. Он бы не обращал внимания на происходящее, если бы мог кого-нибудь этим шокировать. Но сейчас это уже считается скучным и провинциальным. На прошлой неделе самая модная женщина Лондона взахлеб рассказывала мне, как муж чуть не убил ее, а ее любовника выбросил из окна второго этажа прямо в кусты остролиста. Она была в шоке и при этом не помнила себя от восторга.
— Боже мой! Надеюсь, ты подобрала какой-нибудь наряд в тон ее синяков? Нет? Тогда давай-ка проясним ситуацию. Ты серьезно думаешь, что сэр Рэймонд Рэмиллис может причинить физический вред Алану Деллу?
— Я знаю, что он на это способен, — резко ответила Вэл. — И я страшно боюсь, что так и произойдет. Насколько обоснованы мои опасения, я не знаю. Ладно, видимо, придется все объяснять на пальцах. А я-то думала, что ты видишь всех насквозь!
— Только делаю вид. В действительности же я чувствую себя Алисой в Стране чудес, — скромно ответил мистер Кэмпион. — Но кое-что я уже начал понимать. И что от меня потребуется? Закрыть Делла от пули своим телом?
— Не валяй дурака.
Вэл, как всегда, была сама дипломатичность.
— Не знаю, что от тебя потребуется, — продолжала она. — Сам же видишь. Просто побудь рядом. Я боюсь Рэмиллиса. Я не уверена, что он отважится на нападение, но вдруг он придумает что-нибудь похитрее. Мне кажется, он на такое способен. Вспомнить хотя бы Портленд-Смита.
Мистер Кэмпион прикрыл глаза.
— А что с Портленд-Смитом? Он покончил с собой.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Тут нет никаких сомнений.
Вэл пожала плечами.
— Очень удобно для Рэмиллиса, — сказала она с обескураживающим безразличием к фактам. — Последние несколько недель все только об этом и говорят.
— Тогда у кого-то могут возникнуть проблемы, — твердо произнес Кэмпион. — Потому что это — чистой воды клевета.
— Дыма без огня не бывает, милый, — ответила Вэл, и ему захотелось потрясти ее за плечи, потому что она говорила безо всяких на то оснований — и была совершенно права.
— Ладно, я пошла, — сказала Вэл. — Не провожай меня. Прости, что устроила тут истерику. Влюбись как-нибудь сам, тогда поймешь меня.
Он помедлил с ответом и виновато посмотрел на нее.
— Ты же понимаешь, у меня все по-другому.
— Да уж вижу.
— Что именно?
— А где она, собственно?
Вэл выразительно оглядела комнату и исчезла, оставив его размышлять над тем, что ласковый, осторожный брат-пес со своими страхами, мечтами и мыслями совершенно беззащитен перед одержимой сестрой-кошкой.
