— А я уже «бегунок» взяла, — сообщила новость Светлана Георгиевна. — С Ванечкой будешь говорить?..

Лев Тимофеевич вздохнул и повторил:

— Приезжай, Света! Мы, я и Белоснежка, ждём вас! Кота прихватите, не забудьте.

— Да не забуду, не забуду кота, если поймаю, конечно, — пообещала Света и в её голосе Льву Тимофеевичу отчего-то почудилась грусть.

Через несколько часов будущий подполковник вернулся домой, лёг и сам не заметил, как заснул, и во сне до утра он всё ловил и ловил Светиного дымчатого кота Адама, но тот, зараза, вырывался от старшего следователя, как скаженный.

Нелицеприятная объективность-2

Сержанты ППС Долгов и Лапшин не смотрели ток-шоу, они работали на трассе. И когда вечером их задержали, то, подумав до утра, ни Долгов, ни Лапшин, отпираться ни в чём не стали.

— Ну, тормознули… Ну, проверка документов… Ну, осмотр салона, — начал Лапшин. — Да, Вить?.. Мы же никого не убили! Стукнули и оттащили в кусты.

— И он уполз, — подтвердил Долгов.

— Так вы его искали? — спросила следователь.

— Ну, не то чтобы искали, — синхронно покачали головой оба. — Проверили на всякий случай. Может, ему нужно чего?..

— А потом? Куда вы дели рефрижератор? — следователь перевела взгляд с припухшей челюсти Долгова на его расквашенный при задержании нос.

— Я раньше работал на химкомбинате охранником… — начал Долгов. — Въехали в задние ворота химкомбината в час быка, рефрижератор спрятали в цеху, а груз краном подняли на крышу. Там полно металлических ящиков.

Лапшин, зажав ладонью подбитый глаз, из которого текла по щеке слёза, молча смотрел на следователя.

— Зачем вы это сделали? — следователь терпеливо ждала.

— Главное было не ошибиться и остановить нужную машину, — пожал плечами Долгов. — Кто знал, что она принадлежит воинской части?

— Значит, одним шоферюгой больше — одним меньше? — уточнила следователь.

— А что их в армии «деды» меньше бьют? — буркнул Долгов.

— Когда продали рефрижератор? — вмешался в разговор дознаватель.

— Через две недели сняли «маячок» и загнали!.. — сержанты переглянулись.

— Вывих челюсти, скажите, у вас давно? — спросила следователь. — Как он случился?

— А в чем вопрос? — пожал плечами Долгов, потрогав распухшую челюсть. — Неудачно откусил кусок мяса пару лет назад.

— Кому продали рефрижератор? — снова вмешался дознаватель.

— Колхознику одному… Собирался на нём картошку возить, ну и продали, — кивнул Долгов и деловито поинтересовался: — Значит, скоро сядем?.. А ведь никакого убытка мы не нанесли, прошу учесть.

Над Тихорецком шёл дождь. Влажные крыши поблёскивали. Под крышами домов сидели воробьи. Вороны предпочитали мокнуть на деревьях.

Финита ля комедиа

Рейтинг телеканала благодаря вчерашнему ток-шоу взлетел вверх, как брошенный баскетболистом мяч, поэтому, собираясь на утреннюю пятиминутку, ждали в основном похвал.

— А Кочетков-то личный пресс-секретарь генерального продюсера, — перед самым «разбором полетов» шёпнул Ирине Мамутов. — Эко, куда залетел…

Генеральный продюсер развлекательных программ Ряженов не заставил себя долго ждать.

— Итак, мы пригласили вас, чтобы сообщить, что за нарушение условий контракта с сегодняшнего дня вы все уволены! — прокашлявшись, сообщил Ряженов. — Да-да… Вы не ослышались, я обращаюсь именно к тем, кто работал в проекте ток-шоу «Ультиматум». Обнародование сведений уголовного дела в прямом эфире — абсолютный повод для увольнения и дисквалификации!

— Значит, сегодня не будет записи? — привстал Мамутов.

— Вас это уже не должно волновать, Кирилл Мефодьевич! Вам первому, как режиссеру, должно быть стыдно за вчерашний эфир, — отчеканил генпродюсер. — Все свободны! Расчёт в бухгалтерии, пропуска оставите там же.

— Я тут ни при чём, Ира, — в коридоре догнал Ирину Кочетков. — Просто ты тут всем намозолила глаза, а телеканалу нужны новые лица! — и Кочетков, повернувшись, быстро ушёл.

— А старых, значит, в расход? — покосился на уходящего пресс-секретаря Мамутов. — Тоже мне, новое лицо… Не дождутся!

— Чего именно? — одеваясь, спросила Ирина.

— Что Мамутов в запой уйдет, — проворчал бывший режиссёр «Ультиматума». — Забил я на них, и ты забей, Ирка! Пошли в бухгалтерию, вдвоём веселей. Вытрясем из этой шарашки все наши деньги!..

Через час, получив расчёт, самостоятельная женщина Ирина Стрельникова направилась домой. В сумочке лежали месячная зарплата и трудовая книжка. Успешный толстяк из рекламы пива догнал её у лифта.

— Ира, а ты вся в веснушках, неужели, весна? — фальцетом пропел он.

— Весна! — кивнула Ирина. — Скворцы прилетели…

— И не говори, — хмыкнул толстяк. — Тебе на какой, Ирунчик?

— На первый.

Толстяк вздохнул и нажал первую кнопку.

— А меня в новое ток-шоу «Кружка для подаяния» пригласили. Не ты ведёшь?.. Жаль! В чём суть, не знаешь? Подаяния не заставят собирать? — хохотнул он.

— Меня только что уволили, толстый, — Ирина, сморгнув, вытерла слёзы. — Вот, не хотела плакать, а плачу…

— Брось, ты же звезда, а звёзд не увольняют! Ещё увидимся, Ира… — испуганно отшатнулся толстяк.

«Я снова вырыла себе яму, а Кочетков, наоборот, вылез из своей!» — быстро спускаясь по крутым ступенькам на улицу, думала Ирина.

На стоянке маршруток было пусто. Ирина оглянулась на серое здание телецентра и чуть не упала, оступившись в лужу.

— Чёрт! — вскрикнула она, стараясь удержать равновесие. — Почему мне так не везёт?..

Её глаза

Его бывшая супруга сидела рядом и, зевая, перелистывала «Vogue». Он посмотрел на профиль Ирины, нарисованный на салфетке и сердито скомкал её.

— Гончаров, ты влюбился? Это не к добру, — нахмурившись, проворчала Инна, отметив все его манипуляции. — Когда ты успел?.. Я тоже хочу.

«А я не хочу ни с кем говорить сейчас, — отвернувшись, подумал он. — Даже с тобой, Ира, даже с тобой! Вернусь в Москву и позвоню. Думаю, ты поймёшь».

Самолёт подлетал к Брюсселю.

Хуже — бывает!

«Я всегда хотела двух сыновей, и они у меня есть!» — Ирина вытерла слёзы, набрала свежего воздуха в лёгкие и вошла в подъезд, решив пока не говорить маме, что осталась без работы.

— Ой, Ирочка, вы только не волнуйтесь… — метнулась к ней со своего места консьержка — старушка с фиолетовыми буклями.

— Дурные вести приходят быстро, да?.. — Ирина остановилась и заставила себя улыбнуться.

Консьержка участливо всмотрелась в лицо Ирины.

— Крепитесь, и не такое бывает, Ирочка… Тут такое дело, в общем, вашего Павлика час назад забрала его бабушка!..

— Какая ещё бабушка?! — по инерции повторила Ирина. — Дома кто-нибудь есть?..

— Яша у соседей, — консьержка глазами показала на квартиру напротив. — А ваша мама поймала такси и поехала за этой бабусей… Такая бабка горластая, я вам скажу!.. Из Пушкино, как я поняла. Вы домой зайдёте?..

Было три часа дня. В прихожей пахло валериановыми каплями, по полу были раскиданы тапки, а от зеркала в детской комнате каждую секунду отпрыгивали солнечные зайчики. Сто тысяч мелких невзаправдашних прыгучих зайчиков. Обычно в это время начинался прямой эфир ток-шоу «Ультиматум».

«Похоже, ничего в мире не меняется, — подумала Ирина, с кряхтением древней старухи опускаясь на стул в пустой детской. — Ничего… Действительность сама по себе, а люди сами по себе».

По её лицу быстро текли слёзы.

Разговор с ангелом

— Я слышала, как переговаривались два голоса, мужской басистый и женский сексуальный: «Все равно умрёт, на ней живого места нет!.. Что ей вколоть ещё?» «Ничего… А машина восстановлению не подлежит. Ну и старьё, где она только его откопала?» — отвечал мужчина. «В морг везти?..» «Подожди, сейчас она вздохнет последний раз и всё закончится…» И лишь когда я уже вернулась оттуда, то поняла, что они говорили обо мне. Похоже, это были ангелы…

— Ну, не плачь… На, вытри слезы! — Лера вскочила и протянула Ирине марлевую салфетку. — Господи, а я как узнала, что ты в реанимации, побежала за твоё здравие свечки ставить! В десяти… нет, вру — в восьми церквах я била поклоны за тебя, Ирка!