— Не стесняйся. Расскажи нам.

— Он пригласил меня на ужин. Вы должны помнить, это случилось, когда я была молода и наивна.

— А сейчас вы не молоды и наивны? — спросил Ораторио.

— Увы, нет, — вздохнула Кэтрин. — Годы невзгод оставили свой след на моем измученном заботами челе.

— Он пригласил тебя на ужин…, — напомнила Розалинд.

— Да. Он прислал за мной экипаж. Ресторан оказался довольно милым. Мы обедали на террасе, наступил уже поздний вечер. Чарли налил охлажденное вино в мой бокал. Стоял теплый летний вечер, мне было немного жарко. Я быстро его выпила, возможно, слишком быстро.

— О, дорогая! — Розалинд знала, к чему приводят подобные вещи. Она покосилась на Ораторио, узнать, как он воспримет эти откровения. Молодой солдат выглядел невозмутимым.

— Атмосфера вокруг притупила мою бдительность. Луна ярко светила в небе, теплый бриз доносил запах роз, трио музыкантов наигрывало романтическую мелодию. Каждая смена блюда сопровождалась новым вином. Принц не позволял моему бокалу оставаться пустым. Мне было очень трудно следить за тем, сколько я выпила. Но я считала, что могу доверять Чарли.

Ораторио и Розалинд понимающе кивнули.

— Голова моя закружилась. Пламя свечей превратилось в размытые пятна света. Официанты убрали посуду и подали десерт. Словно из ниоткуда передо мной появился бокал коньяка. Я сказала, что не хочу пить коньяк. Уверена, что сказала. Но он уговорил меня. Этот глоток крепкого напитка в завершении ужина толкнул меня на край пропасти. Я больше не могла ясно мыслить. И в тот момент, когда я осталась совершенно беззащитной, когда все мои инстинкты самосохранения отключились, Чарли жестоко воспользовался моей слабостью.

Губы Ораторио сжались в тонкую жесткую линию. Розалинд, казалось, оцепенела от ужаса, страшась услышать продолжение.

— О, Кэтрин! — она наклонилась через стол, ее голос упал почти до шепота. — Он не мог… нет… только не Принц Чарли… это не то, что я думаю!

— Боюсь, это правда.

— Вы имеете в виду, он ел ваш десерт!

— Да! — рыжеволосая красавица издала сердечный вздох. — И шоколад, тоже!

Ораторио поднялся.

— Весьма остроумно, дамы. Очень умно. Должен признать, вы меня заинтриговали. Теперь, прошу меня извинить, я должен удалиться.

Девушки смеялись.

— Ну же, не сердитесь на нас, Ораторио. Мы просто пошутили, — Розалинд похлопала ладошкой по его креслу. — Останьтесь с нами. Вот и ужин уже несут.

— О, я вовсе не сержусь, Розалинд. Я вернусь чуть позже, если вы все еще будете здесь. Но сейчас я обязан выполнить свои обязанности. Мне необходимо доставить сообщение нашему плохому принцу.

* * *

Чарли ходил по коридорам в каком-то оцепенении. Он провел долгий вечер со своими дядьями, разрабатывая стратегию поведения. Теперь его мозг дымился от информационной перегрузки.

Он не будет коронованным правителем Дамаска. Вместо этого он станет управлять страной в качестве принца-регента. Он обсудил это с дядьями, и все согласились, что так даже будет лучше всего.

— Свергнуть короля гораздо труднее, чем регента, — объяснил Паккард. — Существует психологический барьер, который люди никак не хотят переступать, каким бы плохим ни был правитель. Таким образом, мы потянем время, пока ты будешь толкать население к бунту. Мы объявим, что планируем большую церемонию коронации.

— Мы сделаем это во время куриного фестиваля, — сказал Грегори. — Торговые караваны из Ноиля обеспечат Фортескью прикрытие для перемещения его людей.

Чарли больше интересовался Кэтрин.

— Это отличный выбор, — одобрил Грегори. — Представители дома Дурэйс всегда претендовали на корону. Ну, вы знаете, что новый король делает, когда занимает спорный трон. Первым делом он арестовывает всех потенциальных соперников. Взрослых казнит, а детей запирает в башне.

— Погоди, — сказал Чарли. — Я не собираюсь арестовать никаких детей и запирать их в башне.

— Нет, конечно, нет. Но Кэтрин — это хороший выбор. Она является кандидатом на престол, как здесь, так и в Ноиле. Возможно, она стоит в самом конце очереди претендентов, но ее кандидатура весьма реальна.

— Конечно, если вы предпочитаете использовать ребенка, — сказал Паккард, — я бы не стал возражать против этой маленькой бестии Аллена Дурэйс. Когда он репетирует на своей барабанной установке под моим окном…, — Чарли и Грегори уставились на него, и он поспешил закончить. — Это всего лишь предложение.

— Кэтрин чрезвычайно популярна, — продолжил Грегори. — И с большими связями. У нее везде есть друзья. Так что, естественно, люди очень расстроятся, когда мы распространим слухи, будто ты с ней жестоко обращаешься.

— Особенно, когда они узнают, что ты, э-э, принудил ее обратить на себя внимание. Насилие над девушкой сделает тебя в глазах общественности почти дьяволом.

— Давайте проясним этот вопрос. Вы собираетесь сказать людям, что я… э… изнасиловал Кэтрин Дурэйс?

— Нам следует более тщательно выбирать слова. Если мужчина действительно красивый, можно назвать это похищением. Если он дворянин, то подобное считается обольщением. Если же он простой человек, это просто изнасилование. Но что бы мы ни сказали, ее сторонники будут читать между строк и возмущаться.

Чарли почувствовал, как воротник мгновенно стал ему тесен.

— Но Кэтрин согласна на такое? Что я могу… воспользоваться… ее прелестями? Вы совершенно, абсолютно уверены?

— Мы все ей объяснили. Она обещала помочь. Как и ты, она понимает, что все это делается ради благополучия Дамаска.

Чарли остановился в коридоре, ведущим в его спальню. Прислонился к стене.

«Люди, — подумал он. — Я не должен забывать о них. Сейчас я несу за них ответственность».

И все же, ему с трудом удавалось сфокусироваться на своих новых обязанностях, потому что мысли о Кэтрин полностью завладели им. Воображение рисовало восхитительные картины, как она опускается на атласные простыни, ее волосы рассыпаются по подушке.

«Все, что мне нужно, это хорошенько выспаться. Утром все встанет на свои места».

Он посмотрел вдоль коридора, но вместо того, чтобы направится дальше, решил поискать королевскую опочивальню.

«Самое время, чтобы начать входить в роль».

У короля действительно были личные апартаменты, состоящие из приемной, кабинета, спальни, гардеробной и гостиной комнат. Придворные и гости, пришедшие с официальным визитом, проходили через приемный покой в кабинет, который соединялся со спальней. Служащие замка и частные посетители через гостиную попадали в гардеробную, которая так же имела выход в спальню. Одна пара окон выходила во двор, из двух других открывался великолепный вид на утесы Дамаска.

Когда Чарли вошел в гостиную, у него вырвалось: «Тьфу ты». Он пересек комнату и распахнул одно окно, затем открыл второе. Вслух он сказал:

— Здесь все провоняло табаком и дешевым вином. Почему слуги не проветривают?

— Лично я ничем не пахну, — произнес человек за его спиной.

Это был господин уже не среднего, но еще и не пожилого возраста, одетый в свободный и плохо подогнанный траурный костюм, цвет его волос склонялся к серому, а телосложение к полному, лицо его преждевременно избороздили морщины как результат многолетнего употребления табака и алкоголя. И в самом деле, он сидел в кресле, закинув одну ногу на другую, курил трубку и цедил крепленое вино прямо из горлышка бутылки.

— Не сомневаюсь в этом, — ответил Чарли. — Черт возьми, Поллокс, я узнал тебя по запаху. — Он пересек комнату, взял трубку и бутылку из рук мужчины, и швырнул их в окно. Раздался далекий звон, когда бутылка разбилась о землю. — Что ты здесь делаешь?

Человек с сожалением поглядел на окно, а затем обратил свое внимание к Чарли. Несколько натянуто он встал и поклонился.

— Служить прежнему королю в качестве Верного Семейного Консультанта было моим долгом и удовольствием, а теперь я готов предложить свои услуги Вам, мой повелитель.