— Я понимаю, что вы имеете в виду, сир. Легко вызвать кого-то на дуэль, но лишь немногие вояки стремятся поскорее начать рубить и резать.

— Так же как и мы с Гэгнотом. Как ты думаешь, он скажет «Итак, мы встретились снова» или «На этот раз я с тобой покончу»? Держу пари, что скажет. Или что-нибудь в этом роде.

— Не могу сказать, сир.

Принц посмотрел на него.

— Я знаю, ты расстроен из-за Поллокса и Кэтрин, но ситуация требовала решительных действий. Для тебя ничего не изменилось. Ты по-прежнему отвечаешь за охрану замка.

— Я знаю свои обязанности, сир.

— Как Розалинд восприняла новости?

— Не очень хорошо, сир. Она плачет.

— Когда все закончится, она поймет. Слушай, Ораторио, ты в курсе ситуации. Сдавайся Фортескью при первой же возможности. Убедись, что твои люди сделают это. Не пытайся выстоять против его армии, не зависимо, в замке я или нет. Это не имеет значения. Они профессионалы. Они не станут с вами плохо обращаться.

— Да, сир. Все охранники уже проинструктированы.

— На какое время Аби назначил встречу? Надеюсь, не на рассвете?

— Нет, сир. Мы ожидаем его ближе к полудню.

— На что я рассчитываю, — сказал Чарли, — так это на то, что Гэгнот не в состоянии управлять своими людьми. Если их хорошенько разозлить, его защитники превратятся в беспорядочную толпу. У него нет никакого опыта проведения сражений.

— Так же как и у нас, Ваше Высочество, — ответил Ораторио.

* * *

У самого подножия отвесных скал в предместье порта Ноиля в центре небольшой лужайки стояло маленькое общежитие. Расположение его являлось не самым удачным из-за удаленности от дороги на несколько сотен метров, но это был единственный плоский участок земли в округе, пригодный для строительства. Окружающий лес придавал зданию дополнительную уединенность, поэтому оно как никакое другое подходило для монахов из Храма Матери. Они забронировали все номера и тайно провели Шао внутрь, предварительно укутав ее с головы до ног в голубой плащ с капюшоном. На самом деле таинственность ей была совершенно не нужна, но она пробыла в этом бизнесе достаточно долго, чтобы понимать необходимость создания вокруг себя таинственной атмосферы. Она стояла у окна, наблюдая, как провожавшие ее монахи на телегах спускаются по дороге в порт. Деревья скрывали от нее гавань, но она видела ее сегодня утром с вершины горы. А еще она разглядела корабль с фирменными светло голубыми парусами, который скоро увезет ее отсюда.

— Мне бы хотелось пойти с ними вниз, — сказала она одному их монахов, оставшихся охранять ее. — Я не была в городе с тех пор, как стала Верховной Жрицей. Мне было бы приятно пройтись по магазинам перед отъездом.

— Составьте список покупок, и я пошлю кого-нибудь все купить до отплытия корабля.

— Это совсем не то, Синг. Я могу сходить вниз, когда стемнеет. Замаскировавшись.

Синг покачал головой.

— Вечером магазины закрываются. И вас слишком трудно замаскировать. В нашем окружении вы все равно будете выделяться из толпы. Верховная Жрица должна появляться с пышными церемониями, соответствующими ее положению. Вы не можете просто так зайти в таверну и заказать яичный сэндвич. Люди потеряют уважение к нашему заведению.

— Мммм, — Шао отошла от окна и плюхнулась на кровать. Она взяла несколько книжек, предназначенных для продажи — «Новейшее руководство по гаданию», «101 неопределенное пророчество на все случаи жизни» и «Прогрессивное сознательное толкование» — полистала их и отложила в сторону.

— Когда я выйду в город?

— Как раз сейчас составляется расписание. Не слишком рано. Вероятно, во время ланча. Надо подождать, пока улицы заполнятся народом. Передовая группа как раз над этим работает. Мы надеемся, что соберется внушительная толпа, чтобы послушать вашу прощальную речь.

— Я ее уже выучила наизусть. Она не очень-то захватывающая, а?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, я имею в виду, что вся речь сводится к тому, что я прощаюсь, говорю, как мне приятно было их всех узнать, путь будут молодцами, идут с миром и верят в себя. Неужели такие вещи вдохновляют людей? Есть ли от них польза?

— Нет, но это традиция. А что еще вы можете сказать? «Прощайте, а теперь возвращайтесь к войне друг с другом»?

— Я хочу покурить.

Синг удивился.

— Нет, Ваша Светлость. Это уже в прошлом. Курение больше не является частью вашего образа жизни.

— Я знаю, знаю, — сказала Шао. — Я не собираюсь курить. Я просто сказала, что хочу затянуться.

— Вы прочли все досье?

Она с ненавистью посмотрела на него.

— Я уже говорила вам. Я не собираюсь учить наизусть толстенные дела каждого из дворян Ноиля. Для краткого пребывания в городе это не требуется. Передовая группа написала шпаргалки. Все что мне надо, это несколько тайных фактов из личной жизни каждого чиновника, которого я вероятно встречу.

Монах хотел было возразить, но его прервал стук в дверь.

Вошел другой монах с колодой карточек-шпаргалок, завернутой в коричневую бумагу. Он отдал ее Сингу, а тот передал колоду Верховной Жрице. Она развернула ее и пролистала карточки быстро, но задумчиво.

— Отлично, — с улыбкой сказала она мужчинам. — Сегодня вечером я это выучу наизусть. Они будут абсолютно убеждены в том, что я вижу их прошлое и будущее. Мне надо будет добавить лишь несколько насмешек для закрепления эффекта.

— На самом деле это все не очень уж тайные секреты, — сказал второй монах виноватым тоном. — В большинстве своем слухи и общедоступная информация.

— Этого будет достаточно, — ответил ему Синг. — Они уже верят в ее силу. Верховной Жрице требуется лишь дать их воображению небольшой толчок.

— Но, — сказала Шао. — Мне нужно полное, расширенное досье на Плохого Принца Чарли. Самая последняя информация, что у нас есть на него.

Оба монаха изумленно уставились на нее.

— Зачем?

— Мне просто интересно, вот и все.

— Он в Дамаске. Вряд ли он явится сюда, чтобы послушать вашу речь. Вы уже с ним попрощались.

— О, — ответила Шао, — кто знает, что готовит нам будущее.

* * *

Вполне закономерно, что Кэтрин провела еще одну бессонную ночь. Большую часть времени она металась взад и вперед по камере, иногда выглядывая в окошко убедиться, не произошло ли чудо, и плаха волшебным образом не исчезла ли. Нет, она все еще стояла тут, освещенная лунным светом. Кэтрин спрашивала себя, использовали ли плаху раньше? Казнь являлась наказанием за измену, а в Дамаске до недавнего времени с этим не было никаких проблем. Другие страны не интересовались его секретами, и ни одному из соседних королей не приходила в голову мысль сесть на его трон. Вполне вероятно, что ей отрубят голову на совершенно новенькой плахе.

В соседней камере Маркиз де Садниссв ступил в затянувшуюся дискуссию с Лордом Гэгнотом по поводу продажи последним запасов зерна, причем лорд настаивал на своем праве делать в ними все, что ему заблагорассудится. Маркиз обратился к Кэтрин за поддержкой.

— Люди голодают, — сказал он. — У них нет хлеба.

— О, в таком случае, пусть едят пирожные, — сердито ответила Кэтрин, ибо сейчас ее не интересовали ничьи проблемы, кроме ее собственных. Но потом она пожалела о своих словах. Она подозревала, что события, как и ее высказывание, могут войти в историю, а они прозвучали не совсем правильно. Пусть едят булочки? Круассаны? Нет. Пусть едят пончики? Определенно нет. Сдобу? Нет, по сути это тот же хлеб. Подходящее слово вертелось у нее на языке, но она никак не могла его найти. Она еще долго ходила по камере и размышляла над этой проблемой, в то время как остальные заключенные давно уснули. Она опять посмотрела на плаху. На ее верхушке сидела кошка. В Барстилии жило мало крыс. Здесь было мало еды и много кошек. «Очень плохо», — подумала Кэтрин. Она не отказалась бы сейчас увидеть в своей камере крысу. Тогда она могла бы заехать ногой в ее маленькие глазки-бусинки.