Литмир - Электронная Библиотека

Войдя в номер, Ракеш сразу же занял стул, развернувшись спиной к свету, и теперь Манфреду, который находился напротив окна, было плохо видно его лицо.

— Значит, все-таки решили прогуляться?

Манфред краем глаза посмотрел на сумку — вроде бы лежит там, где он её и оставил.

— А вы против?

— Нисколько. Наоборот, общение вам сейчас только на пользу. Память быстрее вернётся, если вы не будете абстрагироваться от внешнего мира. Ну, рассказывайте, как вам удалось уйти из отеля незамеченным.

— Зачем? Вы и так наверняка всё знаете.

Ракеш рассмеялся.

— Кажется, вы мне не доверяете, Лист.

— Я никому не доверяю.

— Хорошо, давайте начистоту. Я знаю, как вы выбрались из окна клиники. Знаю, как добрались сюда и устроились в отеле. Знаю, что вчера ночью у вас в палате был гость. Знаю также, что в кармане вашей куртки заряженный пистолет, а у меня, — Ракеш встал и вывернул карманы брюк, — а у меня нет.

— Ну и как я могу вам доверять, если вы следите за мной?

— Это в целях вашей же безопасности.

— Хотите сказать, что при случае сможете мне помочь?

— Ну, возможно… Скажите лучше, приступы головной боли у вас были?

Манфред кивнул.

— Хорошо. Вы вспомнили что-нибудь?

— Кое-что.

— А именно?

— Я знаю русский. Прочитал вывеску на улице. Там было что-то про русскую еду… Закуски, кажется.

Ракеш откинулся на спинку стула. Если бы Манфред мог хорошо видеть лицо собеседника, то наверняка бы заметил, что Ракеш несколько озадачен.

— Что-то ещё?

Манфред подумал, что не стоит рассказывать Ракешу об Эйгере. И даже о тех странностях, которые он замечал в одежде и поведении людей. Пускай сначала Ракеш выполнит своё обещание.

— Вы сказали, что знаете, почему меня хотят убить. Кроме того, мне позарез охота узнать, почему вы так обо мне печётесь, Ракеш.

— Вы чего-то не договариваете, Лист. Вы наверняка вспомнили нечто важное. Как я могу быть с вами откровенным, если вы скрытничаете?

— Как знаете…

Манфред встал и сделал вид, что не собирается дальше вести разговор. Сбросил сумку на пол и лёг на постель, как был — в одежде. Ему и в самом деле захотелось тут же закрыть глаза и уснуть, так что и притворяться почти не пришлось. Видимо, достоверность его поведения заставила Ракеша заёрзать на стуле. Манфред уже проваливался в сон, когда почувствовал, что рядом с ним на постель упал какой-то предмет. Он открыл глаза и посмотрел сначала на Ракеша, а потом на одеяло.

— Знакома вещица?

Ракеш, предвкушая реакцию Листа, улыбался. На тёмном силуэте его лица Манфред различил два ряда белых зубов и белки глаз — вылитый Мефистофель. Не хватало только дыма из ноздрей.

«Этот чёрт опять разбрасывается козырями», — подумал Лист и взял в руки металлический стержень с насечками на одном конце и небольшим кольцом на другом. Внимательно рассмотрел.

— «Морковка», — сказал он.

— Что?

— Ледовый крюк. «Морковка», — повторил Манфред. — Для страховки на ледниках.

— Пиковая восьмёрка.

Манфред усмехнулся. Сел на кровати, продолжая вертеть в руках крюк. Ракешу определённо удавались его фокусы. Но Лист не спешил рассказывать ему о том, что вспомнил в кафе. На этот раз он хотел вытянуть из Ракеша больше ответов, поэтому, как мог, растягивал время. И, как оказалось, не напрасно.

— Могу сказать, что «морковка» эта не совсем свежая, Лист.

— В смысле…

— Этот крюк изготовлен ещё до Второй мировой… Прошу прощения, вам это ни о чём не говорит.

— Я не совсем понимаю…

— Сейчас объясню. Такими крюками не пользуются уже лет пятьдесят, если не больше.

Манфред ещё раз взглянул на крюк. Взвесил, переложил из одной руки в другую, как будто ждал от видавшей виды железяки ответов на вопросы. Определённо, металл ожил в его руке. Появились звуки, картинки.

Ракеш хотел сказать ещё что-то, но Манфред остановил его жестом руки и закрыл глаза.

Палатка была пуста. Наверное, Вилли и Эдди ушли ещё до восхода, не разбудив его. Он прошёлся по лагерю, поговорил с итальянцами. Так и есть: австрийцы ушли часа в четыре утра, а Курц и Хинтерштойссер вышли из лагеря и того раньше — в два часа ночи. Фред оглядел палаточный городок. То, что французы и итальянцы отказались от восхождения, нисколько его не радовало. Наоборот, он чувствовал себя в этой компании неудачником и трусом.

Судя по времени, от начала подъёма прошло уже больше четырёх часов, и обе группы должны были быть как раз у Красного Зеркала. Фред заслонился ладонью от солнца и посмотрел в сторону горного отеля. Можно попытаться выпросить у кого-нибудь из туристов телескоп или хотя бы бинокль, чтобы понаблюдать за восхождением со смотровой площадки.

Вся площадка была заполнена газетчиками и просто зеваками, телескопов на всех не хватало, и какое-то время Фред слонялся в толпе, изнывая от нетерпения и глядя по сторонам. За одним из столиков он заметил офицера. Тому, видимо, наскучило наблюдать за альпинистами, и он неспешно потягивал пиво из кружки с гербом Берна. Прямо перед ним на столе лежал полевой бинокль.

— Вы разрешите, герр лейтенант?

— Конечно.

Равнодушно пожав плечами, офицер протянул вожделенный бинокль Фреду.

Как раз вовремя, потому что Хинтерштойссер пытался пройти траверсом под Красным Зеркалом. Подняться вертикально в этом месте не позволяла совершенно гладкая и отвесная стена Зеркала. Фред увидел, что Вилли и Эдди теперь идут в одной связке с немцами. Видимо, в процессе восхождения они решили объединиться. Андреас Хинтерштойссер маятником раскачивался из стороны в сторону, затем резким толчком переместился далеко влево и ухватился за выступ.

Многие, находившиеся на смотровой площадке, зааплодировали, и Фред, оторвавшись от бинокля, посмотрел в сторону офицера. Тот встал было из-за столика, но тут же махнул рукой и плюхнулся обратно, ухватившись за пивную кружку. Тем более что рядом с ним уже сидела молоденькая остроносая фройляйн.

— Наслаждайся, — сказал он Фреду и положил руку на плечо девушки.

Фред снова припал к окулярам. Андреас закрепил верёвку, и остальные трое альпинистов прошли по пути, проложенному Хинтерштойссером.

— Если так и дальше пойдёт, то днём они уже будут мочиться с вершины Эйгера, — пошутил один из газетчиков, наблюдавший за восхождением в мощный телескоп. За спиной Фреда раздался смех, и кто-то из присутствующих добавил:

— Фюрер сказал, что в Альпах осталось только две проблемы: Северная стена Эйгера и Шушниг. Ну, с первой проблемой, надеюсь, завтра будет покончено, а как быть с канцлером?

По толпе прокатился хохот. Фред поморщился. Смех и пустая болтовня репортёров его раздражали. Частично из-за того, что он сам был тирольцем, но гораздо больше по другой причине — кто-то из альпинистов снял перильную верёвку, проложенную Андреасом. Казалось бы, ничего серьёзного не произошло, они наверняка будут спускаться другим, более лёгким маршрутом. Фред, как мог, успокаивал себя, но холодок тяжёлого предчувствия зародился в его душе.

Во второй половине дня снег на вершине начал таять, и падал вниз вместе с вмёрзшими в него кусками скальной породы. Один из альпинистов попал под камнепад и теперь передвигался с большим трудом. Фред долго не мог разобрать, кто именно, но когда вся связка разбила бивуак на небольшой площадке первого ледника, он с уверенностью мог сказать, что это был Вилли. Вилли Ангерер.

Фред опустил бинокль и обернулся. Офицера и его спутницы за столиком уже не было.

На сегодня интрига была закончена. Теперь им придётся заночевать на Эйгере, завтра все четверо будут на вершине. Часа четыре займет спуск по восточному склону, может, меньше. Значит, завтра вечером они вернутся в лагерь.

Фред прошёл вдоль невысокой ограды и остановился в двух шагах от группы альпинистов, беседовавших с местным гидом. Тот отвечал с важным видом и при этом пыхтел в пышные усы, пожимая плечами при каждом вопросе независимо от того, знал ответ или нет.

12
{"b":"174045","o":1}