каждый своей идеей. Кто – то ищет спасения в вере,

кто – то – в любви. Кто – то меняет партнеров, словно

ношеные колготки, и кидается от одного к другому,

заглядывая в каждого, словно бомж в мусорку – а не

он ли? Не она ли?

Меня это пугает по – страшному. Иногда хочется

достать любимую «беретту» и выпустить пару пуль

подряд – в себя ли, или в окно, где еще бродят такие

вот «влюбленные». Вы сами – то верите в то, что себе

же и придумываете, ребята?

Вы никому не нужны сами по себе. И я не нужен. И

ты… И вон тот парень. Так просто все по полочкам

раскладывается. Никто никому не нужен. Искренняя

любовь – она только от родителей. Все остальное –

132

это химия, бушующая в крови по весне, гормональный

шторм и буйный, неутомимый инстинкт продолжения

рода.

Я продолжаю убеждать себя и тебя – в частности, мне

почему – то важно убедить именно тебя, – в том, что

друг без друга будет во стократ хуже, чем сейчас. Это

ты – а ты умнее меня, – спокойно говоришь, что мы и

друг без друга прекрасно проживем. Это ты привыкла

жить одна. И тебя так удивляет, что взрослый мальчик

продолжает цепляться за тебя, будто мартышка за

лиану.

А тебе непонятно, почему? Тебе до сих пор

непонятно? Не так уж ты и умна, оказывается. Тебя

волнуют только собственные чувства, мысли и

потребности. Ты не считаешь нужным тратить на меня

свое ДРАГОЦЕННОЕ время.

А мне уже плевать, знаешь. Это немного неожиданно,

но очень, очень страшно. Я начинаю понимать тебя, и

эта философия понемногу меня захватывает.

Ничто нигде не ждет человека. Надо всегда самому

приносить все с собой. Это твой статус, милая? Ты сама

придумала, или кто – то более умный подсказал?

133

Раньше я пропускал его. Не обращал внимания на

такие важные мелочи. А потом неожиданно до меня

дошел смысл. Вот так вот – короткой вспышкой, будто

молния в небе промелькнула, и осветила – эту

простую, довольно – таки корявую фразу. И мне сразу

многое стало ясно.

Я пока еще глупый и очень наивный, но мне уже все

равно. Я теряю себя в этой бесконечной пустоте, в

этом отрицании, в том, как ты отталкиваешь меня.

Этой ночью я проснулся оттого, что под резинкой

моих трусов копошилась нежная женская ладошка.

Моя дорогая, «верная», «нежная» мачеха. Она,

оказывается, соскучилась по отцу. И ей «жаль, что у

нас пока не все гладко складывалось».

Ей так понравилось, она так просила продолжения…

Но тебя это ведь тоже не волнует, правда? И меня –

нет.

Спать с кем – то… А, ладно. Перед кем я тут

смущенно – целомудренно прикрываюсь вежливыми

словами из обихода любовных романов?

Трахаться с кем – то и любить кого – то – это две

разные вещи. Разные плоскости. Абсолютно

134

необязательно эти ощущения должен давать один и тот

же человек.

Вот только раньше меня пугало – как же так, секс – да

без любви? Оказывается, он дает еще более классные

ощущения. Это кайф. Чистый, незамутненный. И я не

против получать его еще и еще раз… Это может

оказаться вполне даже неплохой альтернативой той

несчастной любви, за которой я так гонюсь, что уже

разучился отличать любовь и зависимость…

Мне надоела твоя неприступность. Лучше я буду

неприступным сам. Мое сердце – моя крепость. Моя

постель – это поле битвы… за любовь.»

***

Иногда я смотрю на улицу и выгляжу в этот момент,

словно грозное божество Олимпа. Мне нужно туда,

вливаться в поток людей. Этот ритм большого города,

не замолкающий даже ночью – он завораживает меня.

Я смотрю на бегущих, идущих, сидящих, ждущих кого

– то людей – и я понимаю, что я жив.

135

Я – сторонний наблюдатель, готовый вмешаться в

любую секунду в ход событий. Но я никому там не

нужен.

Хотя я сам в этом виноват.

Люди любят успешных, счастливых, а главное – они

любят тех, кто стоит у руля власти. Они любят тех,

кто богат.

Я подхожу по последним двум пунктам.

Ты стоишь за спиной. Я чувствую твое присутствие.

Мне холодно. По коже бегут крупные мурашки. Твоя

ненависть разливается по комнате, будто ядовитый

газ. Мне тяжело становится дышать.

– Ты скоро умрешь… – этот голос звучит в воздухе

или только у меня в голове? Твой голос. – Я уже

заждалась…

Призрачный, бесплотный. Но такой реальный… Я

опять схожу с ума.

– Ненавижу тебя… До того мига, пока я не перешла

Грань, я не понимала, как же сильно тебя ненавижу…

Ты отравляешь воздух одним своим присутствием…

Словно ядовитая змея. Ты обманчиво красив. Ты

136

губишь всех, кто слишком близко к тебе подбирается.

Бедная дурочка… Она всего лишь повторит мой путь.

– Замолчи! – сорвавшись, испугавшись, ору я. Но в

комнате уже никого нет.

Ты что – то слишком часто стала появляться. Опять

менять квартиры и дома? Бросать все, уходить,

сжигать за собой мосты? Если бы отец узнал, от кого я

бегаю, он бы поднял меня на смех. Если бы об этом

узнала пресса – вездесущая пресса, – мне бы сильно

не поздоровилось.

Но больше всего я боюсь, что узнает она. Моя

нежная… самая – самая... Я не скажу тебе этого –

догадайся по моим поступкам, улови эти слова в

ритме моего сердца, когда ночами я прижимаю тебя к

себе как можно плотнее… Я прячусь от мира на твоей

груди. Я спасаюсь от своих кошмаров, от

преследующих меня призраков.

Так мало стали значить слова. Люди разбрасываются

ими, будто они ничего не стоят. Ни цента.

Слова, идущие от сердца – они бесценны. Но выдирать

их из меня, вырывать признания, будто клещами в

пыточной – я бы не советовал. Чего они будут стоить,

доставшиеся таким образом?

137

Хотя когда женщина мечтает что – то узнать – она не

остановится. Это я уже понял.

***

..Мои призраки парят в темноте, они не оставляют

меня ни на минуту. Я сплю, положив руку тебе на

живот – там растет и набирается сил мой сын. Я

охраняю вас. Уже совсем измучился. Уже не могу

спать.

Одна за другой перед глазами сцены – ты на постели,

холодная, прекрасная, неживая… Молодой мальчик,

зверски изрезанный неизвестным маньяком… Потом

странные вопросы мне почему – то задавала полиция.

Но я ничего такого не помню…

Не помню…

Не хочу вспоминать…

– И не надейся….И не мечтай… – два тихих голоса,

будто ветер в кронах шелестит.

Не хочу слушать… Я НЕ ХОЧУ ВСПОМИНАТЬ!!!

От моего крика ты стала часто просыпаться, родная.

Прости меня. Прости за слабость, за неумение

разобраться со своими кошмарами.

138

Я опять срываюсь с места и ищу для нас более тихий и

уютный уголок. Может, на природе нам будет легче?

Но еще не знаю, что мы стремительно несемся к

концу… Нашему обоюдному концу…

… Наш новый дом со всех сторон окружен вековыми

соснами. Он чудесен, этот дом. Я хожу по темным

коридорам и уже вижу, как здесь будет расти и

набираться сил мой сын. Как он будет бегать по

широким лестницам, играть с недавно купленным мной

щенком…

Призраки ненадолго успокоились.

Я не знал, что это затишье перед бурей. Поверь, я не

знал!!

…Я ненавижу собак… Почему он постоянно скулит?

А сейчас вообще воет… успокой его, у меня нет сил…

успокой, я кому сказал!!

С трудом поднимаешься, идешь в коридор…

Я не насторожился, когда ты не вернулась через десять

минут. Через двадцать… Я слишком расслабился. Это

непростительно.

Я насторожился лишь через час. Тебя все еще не было.